‒ Но они ведь…
‒ Да. С этого момента дети могут стать другими. Если захотят, ‒ загадочно посмотрел на товарища.
‒ Спорим?
‒ Вот ещё, ‒ фыркнул в ответ техник, возвращаясь к наблюдению. Худеть он явно не собирался.
‒ С каким Днем Рождения, что ты несешь, Таня, ‒ поднимаясь на ноги, Аня пыталась одновременно тянуть Соню за руку. Малая никак не поддавалась и всё ещё верила, что сможет уснуть.
‒ Почему всегда нужно будить на самом интересном, ‒ возмутилась Катя, садясь с закрытыми глазами.
‒ Очнись, была драка и в меня стреляли! Что тут интересного? ‒ возмутилась Аня. Соня, слегка приподнятая, частично висела над асфальтом с улыбкой и закрытыми глазами. ‒ Вставай уже, мне тяжело тебя держать, ‒ перехватывая другой рукой маленькую ладошку, обратилась к нежному грузу.
‒ Ёлки! ‒ вскочила, как ужаленная, Катька. ‒ В меня тоже что-то попало! ‒ она рассматривала дырку в своей короткой футболке. На краях аккуратной прорехи было нечто засохшее темное, и что это ‒ знать совсем не хотелось.
Соня, наконец, попыталась сесть. С одной занятой рукой это было сложно сделать. Высвободившись, она молча стала исследовать пальчиком испорченный кармашек на груди. Потом оттянула ворот футболочки и заглянула внутрь.
‒ У меня ничего не болит! ‒ она радостно глянула на Катьку. ‒ Дырка только и след на коже.
Катька была проще и запустила ладошку под болтающийся край верхней части своей одежды. Пошарив там и, на всякий случай, потрогав всё, она изумленно посмотрела на Аню.
‒ У меня там что-то было, явно. Дырка, наверное, ‒ и, ожидая ответ, интуитивно посмотрела в сторону Таньки и Мелл.
‒ Вас убили. Тебя и Соню, ‒ ответила Таня. ‒ Тебе, ‒ кивнула подбородком на Аню, ‒ почти оторвало руку. Не эту, левую, ‒ поправила схватившуюся за локоть девочку.
‒ А вы, значит, целехоньки? ‒ Катя испытывающее уставилась на новеньких.
Соня поднялась и стала деловито отряхивать свои шортики. Дырка ‒ дыркой, но пачкать одежду нельзя. Иначе от частой стирки всё быстро изнашивается. А на другую денег нет. Это она знала давно и точно.
‒ Вам новые имена полагаются, новорождённые, ‒ Танька попыталась покачивать одной ногой, но мешал забор. Тогда она встала, что придало происходящему формально-торжественную окраску.
‒ Лучше прозвища придумать, официально же свежие имена не закрепите, ‒ посоветовала вставшая рядом Мелл.
‒ Ну, чего молчите? Есть что-то на примете? Как бы хотели называться? ‒ пояснила Танька.
‒ Нас дядя Игорь давно назвал, по характеру поведения, ‒ не прекращая чиститься, сообщила Соня. ‒ Он про нас истории пишет разные смешные, а мы потом их по ролям читаем.
‒ Вам нравится? ‒ уточнила Мелл.
‒ Ещё как! Я там такая вся… ‒ начала было Катька.
‒ Погоди, всё серьезно, мне кажется, ‒ вслед за Соней уловила суть происходящего Аня.
‒ Я ‒ Ветерок, ‒ выпрямившись, представилась Соня.
‒ Я ‒ Огонёк, ‒ успела Катя, ‒ потому, что всегда такая активная, могу и согреть, и вспыхнуть, и обжечь!
‒ Я ‒ Волна, ‒ пояснила Аня. ‒ Игорь сказал, что такая же красивая, мощная и сокрушающая.
‒ А ты почему молчишь, Соня? ‒ поинтересовалась Танька, приглашая малую ответить на свою улыбку. ‒ Почему Ветерок-то?
‒ Такая же нежная и легкая. Всегда несу новизну и свежесть, никогда не повторяюсь и мне все рады, ‒ совсем смутилась девочка.
‒ Нарекаю вас, соответственно, Ветерок, Огонёк и Волна! И чтобы вы всегда соответствовали новым именам! ‒ произнесла Танька, освобождая окружающую реальность от ожидания.
‒ Теперь идем и отметим это дело! ‒ потерла ладошки Мелл. ‒ Мы тут деньгой разжились…
‒ А…
‒ Все вопросы потом! ‒ Танька заставила исчезнуть следы на одежде девочек.
Часть 41
‒ Меня еще никогда не крестил дьявол, ‒ дорогой рассуждала Огонёк. Волна и Ветерок шли молча. ‒ Ты точно уверена, что дьявол? ‒ насупив брови, посмотрела на Таньку.
‒ Я не крестила, а нарекала, ‒ ответ был смешан с улыбкой. ‒ Дала чистую судьбу. Если захотите, конечно. Лучше назовем это новой точкой отсчета, ‒ она явно размечталась, глядя в прекрасное будущее этих детей.
‒ А не дьявол тебя часто крестил? ‒ решила запутать девочку Мелл.
‒ Не знаю, ‒ просто пожала плечами Огонёк. ‒ Мы на праздник ходили к храму, там все в ряд стояли и на них брызгали водичкой. На меня не попало, так я забежала вперед и специально подставила лицо еще раз! Весело было! ‒ она даже подскочила от приятных воспоминаний. Мелл такая манера показалась очень знакомой, но где она подобное встречала, не смогла вспомнить.
‒ Вы можете выбрать будущее, ‒ разъясняла Танька. ‒ То, как вы себя поведете в ближайшие дни, определит судьбу на всю жизнь. Это не второй шанс, такого не бывает, ‒ она шла посередине компании, чтобы всем было хорошо слышно. ‒ Жизнь никогда не дает второго шанса. Никогда! Можно только продолжить жить. Иначе, лучше или хуже, но не сначала. Поэтому не стоит забывать о любви.
Девочки как раз подошли к двум магазинам. Остановившись, с сомнением разглядывали темно-синий вход в дешевый магазин и ярко-зеленый ‒ в магазин подороже. Финансово не обремененные карманы тянулись к синему. Желание погулять в кондитерском отделе и посмотреть на россыпь конфет указывало на зеленое.
‒ Вы не стесняйтесь, мы должны ваше Рождение отметить. Но угощаем мы, ‒ быстро поправила безрадостную перспективу пустого стола Мелл. ‒ Приезд наш заодно отпразднуем.
‒ Тоже мне, нашла праздник, ‒ презрительно хмыкнула Огонёк.
‒ Тебе не хочется за столом посидеть?! С тортиком?! ‒ вспылила Волна. ‒ Не будь занудой, Катька. Соня! Пошли вдвоем мороженое выбирать, ‒ потянула за собой малую в синие двери. Маленькое упрямство ни за что не пошла бы в зеленые.
‒ Становится идеалисткой? ‒ техник делился опасениями.
‒ Мечтает, по-моему. В её возрасте романтика в голове должна быть, ‒ вспоминал приятное оператор.
‒ Мороженое будем сами выдумывать или в столовку смотаешься? ‒ техник глянул на пустой столик.
‒ Ты совсем обленился, скоро в двери не пройдешь, ‒ выкатывая столик, отозвался коллега.
‒ Так я и не стремлюсь, мне и здесь хорошо, ‒ тихо прокомментировал его услужливость напарник.
‒ О! А тебе можно душу продать? ‒ внезапно осенилась Огонёк.
‒ Чего?! ‒ от удивления Танька даже остановилась на ступеньках магазина, чем вызвала недовольство вездесущих бабулек.
‒ Ну, я продам тебе душу и стану богатой! Можно будет не учиться! ‒ с надеждой глянула на растерянную девочку. ‒ Ну, ты же нас оживила? Значит и душу можешь купить, ‒ продолжила уже с меньшей уверенностью.
‒ Мне не нужна душа, что с ней делать? Она без тебя умрет, ‒ сильно удивилась Танька, открывая тяжелую дверь магазина.
‒ Как это? А кто может купить? ‒ не сдавалась Огонёк.
‒ Не знаю, ‒ пожала плечами. ‒ Мелл, тебе душа нужна?
‒ Зачем? Приятно видеть ее в других, а мне такие мучения ни к чему.
‒ У ангела разве нет души?! ‒ совсем опешила Огонёк. Она не обращала внимания на ассортимент: до нужного отдела еще идти и идти.
‒ Не-ет, ‒ притворно удивилась Мелл, ‒ а что такое душа?
‒ Как это? ‒ не поняла, где искать ответ.
‒ Вот так. Сначала скажи, что такое душа ‒ потом поговорим о покупке, ‒ Мелл рассматривала вялые лимоны в ящичках у входа. Объявление говорило, что их необходимо купить. Здравый смысл отвечал, что их нужно пристрелить.
‒ Ладно, придем домой ‒ я в справочнике посмотрю. Или у Игоря спрошу, он всё знает, ‒ для нее не существовало безвыходных ситуаций. ‒ Но потом купите? Точно?
‒ Зачем тебе деньги? ‒ снова остановилась Танька. От её синего взгляда иногда можно было и замерзнуть.
В тесном проходе между лотками с овощами девочек нещадно толкали обозленные на цены покупатели.
‒ Ты разве не хочешь быть богатой? ‒ сильно удивилась Огонёк.
‒ Богатство? Зачем оно мне? ‒ удивилась в ответ. ‒ Я же дьявол, а не человек, мне много не надо, ‒ пожала плечиками Танька.
‒ А власть? ‒ спрашивая у Таньки, Мелл подначивала Катю. ‒ Неужели не хочется?
‒ Для чего? Это большая ответственность, а я свободу люблю, ‒ Танька посмотрела на апельсинки, и ей их стало жалко.
‒ Прискорбно, что ты не человек, ‒ серьезно оценила эту реальность Мелл.
‒ Совсем даже наоборот! ‒ развеселилась Танька. ‒ Лучше умереть, чем жить в страхе и ограничениях. Давайте к столу вот эти фрукты возьмем. Это как называется? ‒ она показала на совсем зеленые и, на вид, сочные.
‒ Она купит душу? ‒ опешил оператор. Забытая в собственной руке плошечка с мороженым вот-вот могла перевернуться.
‒ Как?! ‒ давясь от смеха, смотрел на происходящее техник. Он предпочел холодок на палочке.
‒ А что, не может разве? ‒ еще больше удивился напарник.
‒ Может сделать вид! А что покупать-то?! Не, ну ты сам посуди, ‒ утирал слезы техник.
‒ А зачем ее вообще покупают и продают? ‒ снова принялся за свою подтаявшую порцию.
‒ Никто ее не продает, бред! Сущность свою ‒ меняют, это бывает, ‒ техник стал серьезен. Нужно было срочно доедать мороженое, и это немного злило. ‒ А продать? Кто ж чужую купит-то? С грехами, чёрную и низкую? Алчную и гнилую? Или загубленную? Черствую, может быть? Мелкую, ослепшую, коварную душонку? Продажную, слабую и пустую! Очнись! ‒ мороженное все-таки капнуло на руку.
‒ Но… Но она же видит и другие души! ‒ облизнувшись, возмутился оппонент. ‒ Ангельские, благородные и богатые! Широкие, ласковые и добрые! У нашей взгляд лучше, чем у тебя. Она видит непорочные, отзывчивые и прекрасные души. Светлые и чистые! А ты кошмары какие-то, ‒ немного обиделся оператор.
‒ Да уж, видит, ‒ вытирая руки, техник с сожалением смотрел на остаток эскимо, лежащий на столике. ‒ А теперь ты посмотри на души этих детей! Умник… ‒ он так и не рискнул взять размякшее лакомство.