‒ С тобой никакой романтики! Называется, хотел сюрприз сделать, тортик купил… ‒ виновато протянул висящую на веревочках круглую коробку. Второй рукой умудрялся гладить Лютика. ‒ Хоть бы дома отключала бдительность.
‒ И это говорит смерть-шпион! Да романтику с поводка спускать можно только перед самоубийством!
Ответом послужили недоуменные взгляды: два ‒ сверху, один ‒ справа.
Приоткрыв дверь на сантиметр смелости, техник с оператором залюбовались. Картина в коридоре была еще та. В тяжелой резной раме с позолотой. Полотно было прислонено к стене, противоположной открывшейся двери.
Батальная сцена штурма ‒ в порыве ярости карабкающиеся друг на дружку остервенелые ратники в белых халатах ‒ была заморожена в виде холста.
‒ Твоя фантазия, сказочник? ‒ кивнул на произведение искусства техник.
‒ Не-не-не! ‒ изо всех сил замоталась в ответ голова.
Часть 14
‒ Итак, получение счастья сопряжено с болью: чем больше искренности ‒ тем сильнее ощущаешь чужое горе. Как видите, круг замкнулся, ‒ завершил свою мысль лектор.
Положив мел, он отер ладонь о ладонь и отчего-то смутился.
‒ Разрешите вопрос, ‒ очень уж по-детски тянулась правая рука, с горизонтально подставленной под нее левой. Единственным слушателем в огромной аудитории была щуплая девчонка, зачем-то севшая почти на задних, спускающихся амфитеатром, рядах.
‒ Да, прошу вас! ‒ обрадованный таким вниманием, докладчик жестом подтвердил выбор спрашивающего.
‒ Вы какого хрена мне приснились, а?.. ‒ не вставая, грустно спросила Танька.
Прочищать голову от дурного настроения нужно в обнимку с одиночеством.
«Мы куда направимся?
От тебя подальше… ‒ запихивая необходимое в рюкзак, злилась на себя Танька.
Что я тебе сделала!? За что ты себя ненавидишь?!
Ладно, прости, ‒ едва не сплющив от усердия банку сгущенки, девочка выпрямилась и посмотрела на себя со стороны.
Видишь? Я хорошая, умная, красивая… Что тебе еще нужно?
Не знаю, ‒ растерялась в ответ. ‒ И сон еще этот дурацкий.»
Вдобавок пришлось решительно оторвать от себя родной кусочек:
«Лют, ты с Мелл останешься, ‒ к собственному изумлению выговорила Танька.»
«Я ‒ твой защитник. Могу и не послушать… ‒ зверь впервые заговорил серьезно.»
«Я должна быть спокойна за свой тыл. Вы ‒ единственные, к кому могу вернуться. Понимаешь?»
«Я подумаю…»
«А меня кто-нибудь спросил?! Или просто так бросили и все решили, да?! ‒ вклинилась Мелл.»
Подняв взгляд, Танька наткнулась на утопленный в слезах гнев.
‒ Я обещала, что больше никогда тебя не оставлю! ‒ наклониться вперед было единственным весомым аргументом подруги.
‒ Значит, проекция ее действий распространяется даже на нас, ‒ обреченно произнес оператор.
Задумчивое почесывание подбородка не помогало решить проблему. Два придурка стояли в пустом коридоре, смело глядя противникам в нарисованное лицо.
‒ Это не проекция. Она их творение приговорила, а создателей просто слегка зацепило, ‒ совсем мрачный прогноз техника чуть не убил остаток оптимизма.
‒ Если это ‒ слегка, то что с противником?
‒ Я ничего не решила, ‒ замотался из стороны в сторону Танькин русый хвостик, ‒ только успела Лютого попросить…
‒ А я?! ‒ ужас в крике Мелл пробрал до костей тонкий слой мяса на скелете подруги.
‒ Еще не успела спросить! Вот, честно! ‒ приложила руку к груди Танька. ‒ Я же не вру. Тебе. И тебе! ‒ повернулась к котенку.
‒ Правда? ‒ в ответ сглотнула навернувшиеся слезы.
‒ Ну! ‒ утвердительно кивнула Танька. ‒ Мне помедитировать нужно, настроение исправить. А то сама видишь, что творится.
‒ Ты точно только туда и обратно? ‒ осторожно переспросила Мелл.
‒ Отвечаю!
«Ты же врешь сейчас!
Отстань, я правду говорю: сдвину время и вернусь быстро.
А упражнения внутренней сосредоточенности? ‒ не унималось Альтер Эго.
А ты попробуй не сосредоточиться в драке, ‒ удивилась своей наивности Танька.
Тогда еще спальник возьмем, без палатки.
Правильно, налегке пойдем! ‒ обрадовалась собственной поддержке.»
‒ Почему она Лютика оставила? ‒ техник уже обессилел от выходок своего творения.
‒ Охраняет ее часть…
‒ Честь?
‒ Часть! Она считает это брошенное творение частью себя… Ну, тут так написано! ‒ ткнул во всплывшее пояснение оператор.
‒ О, да ты читать умеешь?! «Набор» и «на выбор», вроде, тоже из букв состояли... ‒ насупился в ответ.
Спальным мешком Танька гордилась по праву. Собственное изобретение было домом больше, чем постелью.
В одном отделении этой фантазии можно было снять и просушить мокрое в непогоду. На всякий случай. Во втором ‒ спать, вдвоем, шикарно раскинувшись звездой или подоткнув свободные края под любые участки уставшего тела: мягчайшее мохнатое одеяло, теплое и нежное, обитало на просторном ложе с грудой подушек. В третьем ‒ можно было держать рюкзак, велосипеды и укрыть от непогоды много полезного.
Сверху, в ногах, между спальным отсеком и хранилищем, было место для Лютого. А еще из такого «спального мешка» через «окошко» можно было высунуть собственный нос, ну, или немножко ‒ лицо, чтобы дышать свежим морозным воздухом под проливным дождем и шквальным ветром. А можно было и не высовывать.
В общем, все детские фантазии о безопасном месте воплотились в небывалом изделии. Оно не сочеталось с законами физики привычных реальностей. Сложенным было совсем маленьким и легким, и помещалось в кармашек рюкзачка. А еще ‒ никогда не промокало и не набирало грязь. На таком исключительном предмете комфорта фантазия девочки не знала границ.
«А нам обычное и не надо! Нам подавай эксклюзив! ‒ гордилась собой.
Да-да! Вот это самое! Побольше и потом еще добавки возьмем!
…?!?!?! ‒ оторопело уставилась на себя Танька.
Чуть-чуть, пару ложечек, ‒ просительно сникла вторая половинка, ‒ я ж для двоих…
…! ‒ в ответ получилось только мысленно шлепнуть себя ладошкой по лбу.»
[1] Рэй ‒ поклон, приветствие, выражение уважения. Отагай ни рэй ‒ ритуальный поклон сопернику.
[2] Пневматическая груша ‒ легкая, накачанная воздухом камера, способная развивать большую скорость при возврате в исходное положение. Используется для постановки быстрых и резких ударов.
[3] Тайская груша ‒ в обиходе банан ‒ длинный мешок для работы ногами. Слабо поддается раскачке.
[4] Тяжелый мешок ‒ тяжелая боксерская груша ‒ большой цилиндр, часто из брезента, наполненного песком. Весит больше ста килограмм и используется для отработки мощных ударов. Из-за высокой вероятности травмы при работе с такой грушей бинтуют руки и надевают перчатки.
[5] Ходзёдзюцу ‒ навадзюцу ‒ самурайское искусство связывания противника веревкой на поле боя.
[6] Берсерк ‒ свирепый воин племени викингов. В бою такие воины не пытались выжить, а старались убить большее число врагов. В обиходе сравнение с берсерком характеризует неистового и яростного бойца.
[7] Сибари ‒ японское искусство эстетического бандажа. Эротического, если быть точным.
[8] Кот Шрёдингера ‒ герой мысленного эксперимента, иллюстрирующего неполноту квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим. Чтобы было понятно, ‒ одновременно возможны два противоположных состояния...
[9] Слова из песни «Марш наркоманов». Альбом «Наркологический Университет Миллионов» группы «Сектор Газа». https://z1.fm/song/15932348
Расчленение II
Часть 15
Девчонки самозабвенно гоняли мяч. Игра была очень похожа на футбол, только в одно касание. В новой реальности Танька чувствовала себя слегка неуютно: вокруг были только девочки ее возраста. Может на год старше или младше, но выглядело это совсем шокирующее.
Насколько хватало глаз, простиралось холмистое пространство с редким цветущим кустарником и короткой зеленой травой. Часто встречавшиеся лужайки изо мха и полянки цветов наполняли пейзаж спокойствием и умиротворением.
Погодка была под стать ландшафту: тепло, но не жарко, и ветра почти нет. Солнце забавлялось, прячась за белыми облаками.
«Такова реальность, а что ты хотела?
Отдохнуть немножко… ‒ пискнуло Второе Я.
От Мелл ты отдышаться хотела, а не «немножко»! Не ври мне!
Я и себе-то боюсь признаться в таком…
Вот и отдыхай теперь! Будет, с чем сравнить.
А чего снова Я?! Ты выбирала, что нам предстоит делать…
Я нормальную реальность хотела! С болью, кровью и предательством! А не вот это вот все, ‒ Танька мысленно окинула широким взглядом действительность с косичками и бантиками.
Мне почему-то кажется, что как раз с предательством здесь проблем не будет…»
‒ Куда она попала? Чушь ведь! ‒ техник понимал, что объяснить эту реальность невозможно.
‒ Ты совсем уже? Она же готовыми теперь не пользуется, сама выдумывает, ‒ поднял в недоумении брови оператор.
‒ Вообще-то это мы творцы… ‒ пробурчало слабое возражение.
‒ В зеркало себя давно видел, создатель? ‒ хихикнул напарник.
Игра, как подсказало яснознание, называлась мяч. Просто мяч, потому, что других игр здесь не существовало. Вообще.
У тех, кто не играл, в руках были мягкие игрушки. Только единицы держали книжки или альбомы с рисунками.
«Зачем? ‒ хоть чему-то удивилась Танька.
Такие игрушки успокаивают, дают иллюзию комфорта и защищенности, ‒ считало информацию подсознание.
Ага, и есть о ком заботиться. Им совсем заняться нечем?»
‒ Ты новенькая? ‒ два голоса спрашивали одновременно и подозрительно слаженно.
‒ Смотря для чего, ‒ не оборачиваясь, дала разъяснение Танька. При этом, то ли пожала плечиком, то ли подбросила, поправляя, лямку рюкзачка.
‒ А где твоя вторя половинка? ‒ снова хором прозвучал интерес.