Олег АркадьевПОД РУКУ С ОДИНОЧЕСТВОМБРОШЕННЫЕ АНГЕЛЫ
От автора
Далеко не всегда знаешь, что будет дальше. Чаще всего случается сцена, когда Танюшка говорит:
— Садись и пиши.
— Но я же не знаю, что писать. Ты еще ничем не поделилась.
— Все равно: садись и пиши!
Вот как сейчас. И вдруг она начинает рассказывать…
Расчленение I
Пролог
Очень удобно программировать сны. Это основательно вредит ясновидению, зато оказываешься в той реальности, с которой комфортно и понятно именно сейчас.
В эту ночь сон не шел: утром обещала вернуться Танька.
Вместо этого она тихо вошла в сумерки притихшей комнаты и уселась на пол, спиной к дивану:
— Мелл погибла…
Неожиданно за окном хлынул дождь, подсвеченный множеством молний. Молчание затягивалось.
— И где гром?
Танька устало отмахнулась:
— Отправила в другую реальность…
— Потом сама же там и перепугаешься, когда забудешь и забредешь случайно. Твоя Мелл? Как это случилось?
— Не моя, — мотнулся русый хвостик. — Она должна была только в одной реальности существовать, — попыталась объяснить самой себе на пальцах, — а вышло… У нее не было шансов, она дралась в одиночку. А меня рядом не оказалось! — перешла на крик. — Почему?! — слышать ее слезы так же больно, как и видеть.
— Что за реальность?
— Случайно создала, когда исправляла грядущее, — всхлипнув, Танька быстро успокаивалась, но все еще ни разу не посмотрела на собеседника. — Я это ответвление уже уничтожила, там теперь бесплодные мечты обитают, — зябко вздрогнули тощие плечики. — Мне холодно.
— Вон второй плед лежит. Бери и залезай сюда, подушек хватит, — к стенке вполне еще можно было подвинуться.
Часть 1
Надпись на новой белой футболке прогнозировала: «Жить и любить — путь к забвению». Серые капри скрывали прелесть хрупкой фигурки, зато розовые кроссовки еще не успели потерять товарный вид. Хвостик, схваченный простой резинкой, болтался сам по себе.
— Ты зачем так мрачно в бесформенную одежду прячешься? — в голосе Мелл проскочило удивление. Странные тонкие косички, начинающиеся ото лба и, вместо челки, свисающие вдоль лица, были ее любимой фишкой. Красовалась же в свободных шортиках и полюбившейся футболке с вырванными ангельскими крылышками на спине. Кроссовки были копией Танькиных.
— Не хотела лишних приставаний, — Танька проверяла комплект самого необходимого в новом рюкзачке: он был маленький, серый, городской модели, со вшитым пластиковым каркасом и ремнями разгрузки на поясе. Кукри помещался с трудом, но хоть не торчал, как бейсбольная бита из заплечного вместилища Мелл: подруга таскала с собой легкий алюминиевый биток специально, для отпугивания мелких приставал.
Теперь выходили в чужие реальности прямо из Танькиной квартиры, и сборы устраивали где придется.
— Пф! Могла просто сказать, что мои знаки внимания…
— Нет! Что ты, — Таня впервые за долгое время посмотрела на подругу, прямо в глаза, — я не о тебе говорю, как такое можно подумать! — она вдруг оказалась рядом с любимой и, продолжая заглядывать в серую глубину глаз, положила руку ей на плечо. — Никогда не откажусь от тебя, ты же знаешь.
Мелл не выдержала и, резко обняв Таньку, заплакала откровением:
— Ты такая молчаливая и грустная с утра. Вот я и подумала… надумала… мало ли? — она отстранилась, продолжая обнимать, и шмыгнула носом остатки слез. — Дура я, да? Я же не смогу без тебя жить, понимаешь?
— Нет, не понимаю, — жестко сказала Танька. — Я знаю. И это меня очень пугает, если честно.
— Ты поэтому такая мрачная, да?
— Я… Ты сама как думаешь?
— Что-то случилось, наверное.
— Нечего на себя напускать уныние! Собиралась меня на роликах учить — идем и катаемся, — Танька нехотя отпустила подругу. — Но сначала — в зал!
— Не-ет, — сморщив гримаску, простонала Мелл, — ты меня снова на тряпки порвешь, — добавила, захныкав.
— Для твоей же пользы. И мне спокойнее будет, — закинула на плечо лямку. — Лют? Пойдешь с нами?
«Поиздеваться решили над бедным котиком? Что мне там делать-то? — приподнялось на диване лохматое возмущение с зажатым в пасти длиннющим хвостом.»
«Для порядка спрашиваю, сам знаешь. Ты лучше меня опасность чуешь, все-таки.»
«Все нормально будет, котик ручается, — муркнуло в ответ.»
— Спасибо тебе, защитник, — присев на диван, Танька нежно обхватила леопарда за мордочку и чмокнула в нос. Не выдержала и обняла целиком серый теплый комок преданности.
— Телячьи нежности, телячьи нежности, — притворно ревновала Мелл, стоя возле двери. — Мы идем уже или где?
— Идем, идем, — усмехнулась Танька: подруга быстро переняла ее манеру общения и странные выражения.
— Почему она ее так жестоко тренирует? — высказал непонимание оператор.
— Ты видел, что произошло? Ну, там, — мотнул в ответ головой техник.
— А, ты про…
— Так чего спрашиваешь?
— Хочешь сказать, что она просто боится? — оператор от возмущения чуть не задохнулся.
— За любимого человека, как иначе? Это ты у нас бесстрашный. Любитель оживших салатов, — улыбнулся коллега.
— Да будет уже вспоминать-то! — насупился оператор.
— Как прикажет фаворит императора, — заржал в ответ техник.
Залы для тренировок девчонки выбирали всегда разные и, по возможности, в совсем отдаленных и малоинтересных реальностях. После изматывающего спарринга с подругой, Танька имела привычку зацепиться с компанией бойцов, нарваться на нападение и расслабляться в драке, лишь иногда лениво приподнимая веки на очередную жертву.
Мелл радостно вздохнула, символически поплевала на ладошки своих перчаток и рванула в самую гущу сегодняшней свалки, по дороге весело махнув рукой на усталость: с каждым днем управлять энергией получалось все лучше.
Подружкам не было жалко обреченных. Главная задача в таком обучении — никого не покалечить и при этом не дать себя ударить. Танька с пугающей улыбкой релаксировала, совмещая подмеченные у Волка хлесткие удары с частыми пируэтами. Мел точно видела, что подруга не пользуется энергетическим вихрем, но строго повторяет каждую его волну и завиток. И училась сдерживать лавинообразно нарастающую мощь своей силы: теперь перчаткам было что перенять у хозяйки. В том, что они впитывают боевой опыт и запасаются активностью, уже никто не сомневался.
На этот раз противник достался назойливый и очень обидчивый. Постоянные контратаки начали надоедать, и даже Танька перестала изображать соню и с интересом водила синим взглядом по лицам совсем не уставших молодых парней.
Кайф боя оборвался на самом пике, когда до эйфории берсерка оставалась одна капелька пота. Внезапно отступивший враг улыбался и, массово совершив отагай ни рэй[1], бывшие противники протянули руки для знакомства.
Часть 2
«С каких это пор мы ручкаемся с незнакомцами?
Нормальные ребята, вежливые, чего ты взъелась? — сама себе пожала плечиками Танька.
Еще не хватало ухажеров заполучить, у нас Мелл есть. И Лютый. Сваливаем!
Что-то ты странно реагируешь, паранойя!
Мы ж договорились не крыситься, а ты снова обзываться, — исподлобья надуло губки Альтер Эго.
Говорю же — бзик! С чего бы я сама себя дразнила?
Мало ли… Съела не то что-то. И вообще: эксцентричность — норма нашего поведения! — показался в ответ кончик языка.
Ага. Шуршание сползающего шифера я ни с чем не перепутаю, не волнуйся! — успокоила себя Танька.»
Было странно получить приглашение на свидание от целой компании незнакомцев. Тем более — старших.
— Еще скажи, что тебе неприятно! — веселилась Мелл в раздевалке. Она то прыгала, пытаясь дотянуться до потолка, то скакала, изображая балетные па. Но побыть хоть минутку в покое — никак не могла. — Они ж нас вдвоем позвали, прикинь! — крутанулась на одной ноге так, что тонкие косички обвили голову плотным обручем.
— А как иначе? — сидя на скамейке и стягивая носок, удивилась спокойная Танька и искоса посмотрела на подружку. — Я бы и не подумала без тебя идти.
— Ну ты же с Анси без меня встречаешься.
— Так к нему ты не ревнуешь. И к Мисе не ревнуешь. И к Волку! — все еще не догадывалась Танька.
Веселье покинуло внезапно остановившуюся Мелл, щечки напряглись, нижняя губа задрожала.
— Что? — прозвучало растерянно.
— Ничего, ногу натерла, — не успела спрятать блеск в глазах половинка подружек.
Уже раздевшаяся для душа, Танька стала похожа на переплетение канатов, так сильно напряглось тощее тело. Замереть статуей было не лучшим выбором в такой ситуации, но сдвинуться с места ей очень мешала вспыхнувшая к самой себе ненависть.
«Как можно было так заиграться?! Почему ты мне не сказала, а?! — корила себя девочка.
Думала, ты специально испытываешь ее. Тренируешь черствость, что ли… — промямлило Альтер Эго.»
«Это у меня в голове кто сейчас говорит? Не я — это точно, — растерялась Мелл.»
«Ой, — замолчала Танька.
Ой, — поддержало второе я.»
«Что — ой? О какой черствости кто-то вместо меня думал? — отвлеклась Мелл.»
— Не вместо тебя, — осипшим голосом прошептала, оттаивая, Танька.
— А говорила, что без спроса нельзя мысли читать, — снова приготовилась плакать. Резко отвернувшись, Мелл принялась стягивать пропотевшую футболку.
— Погоди, — Танюше пришлось сделать несколько глубоких вдохов. — Соображаешь, что случилось? Стресс… Да пошел он в жопу! — вдруг бросилась обнимать свою настоящую любовь.
— Зачем ты ко мне в голову залезла? — уже не сдерживала слезы Мелл.
— Я не лезла, честно! — Танька старалась отдать все свое тепло и нежность, прижимаясь каждой клеточкой тела к подруге.