— Ты новенькая? — два голоса спрашивали одновременно и подозрительно слаженно.
— Смотря для чего, — не оборачиваясь, дала разъяснение Танька. При этом, то ли пожала плечиком, то ли подбросила, поправляя, лямку рюкзачка.
— А где твоя вторя половинка? — снова хором прозвучал интерес.
Пришлось обернуться. Девчонки были необыкновенно похожи, словно отражали себя. Растрепанные ветром светлые волосы не знали резинок и заколок. Овал лица, спокойные губы, симпатичные носики — все было очень сходным.
«Нет, даже не сестры, — вздохнуло Альтер Эго.
Это меня и пугает, — насторожилась Танька.
Ты не умеешь пугаться, не ври.
Много ты обо мне знаешь! — гордо вздернулся подбородок в ответ.
Значит так, да?! Тайны от меня?! Ну и ладно, ну и пожалуйста! — воображаемо отвернулась от самой себя.
Да чего ты взъелась-то, а? — совсем растерялась Танька.»
— Вы близнецы, что ли? — какая-то ясность была необходима.
— Еще не знаем, — снова хором ответили девочки, — но нас все путают.
— А мы — разные, — осмелилась добавить кареглазая, с волосами чуть темнее, чем у подружки. Другая часть парочки никак не отреагировала, продолжая сверлить Таньку внимательным зеленым взглядом.
Наряженные в одном стиле и цвете, странные подружки внешне различались.
«Издали их по обуви можно отличить, у одной полусапожки коричневые, у другой — песочного цвета, — успокоился, наконец, кусочек.
И курточка темнее, у нее все темнее, получается, — обрадовалась собственной отходчивости Танька. — Ты чего взъелась?
А шорты одинаковые. И носочки с шелковыми ленточками — тоже. Сама не знаю, чего случилось…
У них мишки плюшевые похожи, даже бантики! Красиво вышло, — вздохнула печально.
И кто нам мешал взять свою куклу? Она бы здесь всех очаровала!»
Свои зеленые спортивные штаны Танька надела впервые. Очень обтягивающие, они подчеркивали все прелести фигуры, но совсем не сочетались с красными кедами. Выше, на белом трикотажном изделии, надпись утверждала: «Эта футболка — розовая!». Кукри просто перехватила за середину ножен, рюкзак — на одно плечо, да так и пошла, размахивая хвостиком в такт шагам.
«И что мне теперь?! Идти переодеваться?!
Вот еще! Не нравится — не ешь. Мне так удобно — и все!
Да! Выдумали, понимаешь, стиль и моду, — протянуло второе Я.
А нам — страдай, да?! Фиг вам! — от такого спора неизвестно с кем Танька даже испариной покрылась.
Ты чего завелась опять?
А ты чего? — недоумевала собственному поведению.»
— А что, вторая половинка у каждого должна быть? — наивно поинтересовалась Танька.
На нее посмотрели, словно на сумасшедшую:
— А как ты жить будешь? Полжизни, что ли? — засмеялась зеленоглазая.
— Или только половинку счастья получишь? — вторила «темненькая».
— Кто ж тебе позволит?! — закончили хором.
Неопределенно хмыкнув в ответ, Танька просто пошла вперед.
— Подозрительная доброта, тебе не кажется? — техник был серьезен и даже прищурил один глаз.
— По сравнению с твоей гуманностью — ничего опасного, — осторожно отодвинулся в сторону оператор.
Часть 16
Тело в багажник помещалось плохо. То ли детский автомобильчик был слишком маленький, то ли ребеночек попался упитанный, но близняшки, упаковывавшие, как поняла Танька, третью сестричку, пыхтели изо всех сил.
— И часто тут так? — поинтересовалась решившая прогуляться по округе Танька.
— Нам еще повезло, — не отрываясь от работы, обернулась одна сестренка. — Иногда целыми группами подружки попадают, а должна быть только пара.
— Что, сильно переживают? — сморщила носик Танька.
— Не то чтобы, — вытирая пот со лба, выпрямилась вторая сестрица. — Но в живых, бывает, только одна остается. Вот как ты.
— Это разве плохо — быть одной?
— Нет, это весело! Вам устраивают турнир одиночества! Вот где потеха!
— Что за зверь такой? — недоверчиво скривилась Танька.
— Рассказываете, кто из вас самый счастливый и почему. В общем, кто докажет — остается в живых, — пояснила первая сестричка.
— Или наоборот, кто в живых — та и доказала? Это не важно! Но смешно — до колик! — поддержала вторая.
— Счастливая в одиночестве! Тебя бы мы послушали, — добавили почти хором.
«Да я б вас поубивала нахрен. Всё веселее будет, — подумала про себя.
Они дуры, чего время тратить? Уходим? — заскучало Альтер Эго.
Не такие уж они и дуры, не наговаривай.»
Рядом, на полянке, окруженной цветущими ромашками, сидела рыжая взъерошенная девочка, которую нехотя пинали ногами две пары подружек. Руками она прикрывала доверчиво жавшегося к ней лохматого лисенка. Две завязанные вокруг головы косички кое-как удерживали основную медно-золотую массу волос жертвы. Короткое коричневое замшевое платье без рукавов было вымазано в земле и траве.
— Она странная! Она любит этого зверька, а он любит ее! — пояснили добрые близняшки.
— А так нельзя разве? Они вдвоем ведь! — начала закипать Танечка.
— Можно. Только необычно. Вот ее все и мутузят, чтоб не выделялась! — и вернулись к упаковке трупика.
Танюша даже не стала вынимать «Бритву Оккама». Боль от ножен, воткнувшихся в животы двоих обидчиц, оказалась очень эффективной. По одной доброй девочке, из развлекавшихся избиением пар, внезапно не смогли даже кричать. Наряды в положенном месте быстро темнели, пропитываясь чем-то мокрым. Их верные подруги, получив по зубам окованным металлом вместилищем клинка, утратили вместе с привлекательностью всякий интерес к происходящему.
— Странные у нее развлечения пошли, ты не находишь? — даже доедая вкусный йогурт, техник не отрывался от наблюдения.
— У нее настроение плохое. Это еще мягко сказано: в себе разобраться не может, — оператор повернул в сторону изображения испачканные кефиром губы. Руки были заняты куском торта и бутылкой белого напитка.
— Меньше сладкого, коллега! Анализируя, стоит брать картину в целом, — десертной ложечкой, словно волшебной палочкой, техник описал в воздухе и замкнул круг мироздания.
— Вставай и пойдем отсюда, — Танька протянула руку взъерошенной.
— Ты отнимешь у меня Лисика, — девочка не двинулась с места, рассказав о неизбежном, с ее точки зрения.
— И не подумаю! У меня свой похожий, дома дожидается. Ну же! — нетерпеливо потрясла протянутой ладошкой.
— И ты его тоже защищаешь? — продолжая пригревать младшего рыжего, девочка приняла помощь и, охнув от боли, поднялась. Ее ноги и руки были в синяках. Один из ремешков на высоких плетеных сандалиях был порван.
— Он сам меня защищает. Но если его кто обидеть захочет — убью. В лучшем случае.
Приблизилась еще одна парочка очень похожих девчонок. Свободно свисающие разноцветные пряди волос обрамляли немного печальные лица. У обеих были пухлые щечки и отяжелевшие от хандры веки. Лохматые розовые мышата покоились на руках.
— Ты зачем напала?
— Так не поступают, теперь тебе крышка!
— У вас один ум на двоих? Или здесь вообще думать запрещено? С дороги! — перед ней расступились. Увлекая за собой оранжевое недоразумение, Танька пошла в неизвестном направлении.
— Здесь чем питаются? Пейзажик уж больно подозрительный, — стала тормошить вопросами новую знакомую.
— Не знаю, — с питомцем на руках пожать плечами не получалось, на что Танька и рассчитывала. — Я не думала о таком даже. Не спеши, мне идти больно, — попросила робко и тут же испуганно вжала голову в плечи рыжая.
— Сейчас пройдет, — Танька и не думала останавливаться, исцеление стало для нее обычным пустяком.
— Как это — пройдет? — заинтересовалась хозяйка маленького зверя. — Такого не бывает. Или бывает? Ой, а мне и не больно уже. Разве бывает?
— Оглянись вокруг. Такого вроде как не бывает, а оно есть, — поясняла добрая защитница. — Воображение — страшная штука, — добавила, вздохнув.
— А что не так? — стала осматриваться кругом рыжая. — Все гуляют. Даже в мяч можно играть, это здорово! Только мне не дают, — прижалась своей печалью к теплой шерстке лисенка.
— Тебя как называть? Имя есть? Я вот — Таня. Танечка или Танюша, но не Татьяна, — лишь на мгновение оглянулась и продолжила движение.
«А куда мы, собственно, идем, а?
Тебе какая разница? Иду, куда хочу, — огрызнулась на себя Танька.
Это и мои ноги, так что не вредничай! Я мороженку хочу, — вторая половинка была сама последовательность.
Не знаю, куда мы идем, но подальше, — растерялась в ответ.»
— Танечка? Красиво. А меня как зовут? Лисенка зовут Лисик, а как же меня, — хмурила лоб рыжая, не понимая происходящего.
Совершенно неожиданно их путь уперся в странно одетых девочек. Ножки в белых колготках тонули в отороченных мехом белых кедах. Свободные белые шортики и белое подобие водолазок были явно из одного комплекта. Сверху на незнакомках были белые же меховые и очень пушистые шапки-ушанки с опущенными и завязанными сзади ушками. Белые игрушечные котята болтались на переброшенных через плечо коротких поводках.
Из-под головных уборов девочек свисали ухоженные светлые волосы. Ассиметричные стрижки — с одной стороны ниже плеч — были, пожалуй, единственным различием незнакомок: короткие локоны, едва прикрывающие ушки, оказались с разных сторон.
— Ты прогневаешь самого дьявола, — начала повелительным тоном одна.
— Он скоро придет и не оставит от тебя мокрого места! — подтвердила другая.
— Нельзя нападать просто так, — внесла ясность первая.
— У каждой была вторая половинка, — добавилось подтверждение.
Серо-голубые глаза незнакомок, упрямо сжатые губы, брови, подчеркивающие бледность лица, даже одежда, — указывали на…