Эта реальность сильно отличалась от того, что ей рассказывал Анси и остальные ребята.
Чувствовалось, что грязь, нищета и безнадежность – обычное состояние этого места.
«Ну так ты сама хотела идти наугад.
Он будет счастлив без меня! Сможет сделать реальностью детскую мечту.
Но он мечтал о тебе!
О любви с первого взгляда он мечтал. И эта мечта сбылась.
Жестокая ты. Себя не щадишь…
Мне просто интересно жить!»
– Задание она выполнила на «отлично»! – техник жадно потер руки. – Точно так, как принято в их реальностях!
– Зачем она его бросила? С кем теперь будет? У нее вообще есть будущее? – спросил оператор тоскливо.
– Ее будущее – одиночество, – прозвучал серьезный ответ. – С ним и шагать дальше…
– Не торопись, малая! Дело есть, – от приблизившейся компании хорошего ждать не приходилось.
– Деньги есть?
– Очки твои тоже сойдут…
– В рюкзаке что?
Её окружили и явно не боялись. До тех пор, пока Таня не посмотрела некоторым в глаза. Стоявшие перед ней замолкли, а сзади чьи–то глупые пальцы ухватили рюкзачок.
– Котика своего нам отдашь, такого в магазине с руками оторвут, – успел сказать хозяин глупых пальцев.
«Высоковато, но попробуем без рук, – кукри доставать не хотелось, а Лютик приятно согревал, хоть и напрягся весь, готовый оборвать несколько никчемных жизней. – Потопчу их немножко ногами, заодно и согреюсь.»
Из тех, кто увидел пронзительную безжалостность синих глаз, сообразительным оказался лишь один:
– Ну меня нахуй, с дьявольским отродьем связываться… – поспешно отступил в сторону и перекрестился.
Таня удивленно подняла бровь и чуть раздвинула уголки рта в улыбке:
«Вот, значит, какова реальность! С душой грабят, не просто так…»
Остальным повезло больше: погибнут сразу.
Танюша оказалась в потоке энергии и от удовольствия закрыла глазки. Блаженство от предстоящего боя прошло приятной щекоткой по телу и наполнило лицо уже настоящей улыбкой, полной нежности и ласки.
Она плела ажур ударов: фантазия перемещений неукротимого молота очаровывала! И совсем не работала со временем и левитацией, получая наслаждение от простой драки! Била с поворотом через спину, в прыжке и двумя ногами, поочередно и в разные стороны.
Получилось по пять ударов на каждого:
«Всего пять секунд! Не могла хоть чуточку дольше покайфовать?! – но именно так было правильно, хоть и жалко расставаться с этим вихрем.»
Семь трупов с проломленными черепами и смятыми грудинами завершали падение.
«Какая у меня тяга к прекрасному, все–таки! Убивала их с любовью…
С чем?! Ты крышу давно проверяла? Не съехала, часом?!
С любовью, что непонятного? С любовью к смерти, например. Или с любовью к искусству боя, во! Отстань, я хорошая!»
Выпустила, наконец, из рук Лютика: маленький зашипел на оставшегося в живых, но без команды трогать не стал – было противно.
– Хата свободная есть? – поднимая упавший рюкзачок, деловито поинтересовалась Таня.
Обмочившееся от страха ничтожество только крестилось и мычало, пришлось смотреть информацию в его голове:
«Какая грязь! – с ужасом думала Таня, получая сведения об этой реальности. – Интересно, здесь все такие? О, жилье свободное нашлось.
Еще деньги нужны – собери по карманам, все равно их обчистят.
Противно же!
А жрать ты что будешь? И зверя кормить чем?
Ладно, со свидетелем что делать?
Пусть живет, он уже ничего перед собой никогда видеть не будет.
Он обуза для родных…
Я что – спасать кого–то пришла?! Ладно, помогу.»
Лютик вопросительно посмотрел на Таню.
– Не вздумай пачкаться! Я сама, – она приказала очевидцу умереть.
Часть 17
– Слушай, зачем она так? – жалость у оператора проснулась внезапно.
Техник пожал плечами:
– А как еще? Ей было холодно… Какая разница, как она их убила? Интересно другое: почему она решила задержаться в этой реальности?
Денег оказалось немного, но одна крупная новенькая купюра все же нашлась. Таня материализовала[2] на свои нужды стопочку точно таких же, с портретом жлобской усатой морды с одной стороны и изображением уродливого строения – с другой. Отличались только номера.
«Для экономики этого мира уже ничего не страшно, мне нужнее.
Ты здесь вообще надолго? Может, куда потеплее отправишься?
Интересно же! И экстрима хочется…»
По дороге к новому обиталищу решила зайти в большой магазин и запастись едой. Лютика попросила тихонько посидеть в ближайшем скверике и не высовывать любопытный нос.
В большущем торговом зале Таня оказалась единственным покупателем. Охранник встрепенулся было, но, увидев маленькую девочку, сразу успокоился: обыщет на выходе. Немного подумав, покатила тележку в мясной отдел.
Выбор был страшен: обветренное несвежее мясо каких–то животных и птиц, а совсем залежалое и затхлое было перекручено в фарш. Танюша брезгливо потыкала пальцем в некоторые фрагменты, определяя состав и добавки. Везде ощущались примеси какого–то геля и остатки жуткого раствора, так что просто положила в пакет самые красивые на вид куски.
«Упаковка сильногазированной воды и мед. Все?
Еще бумажные полотенца и разовую посуду. Остальное – завтра.
А пирожное для Лютика?! Хоть одно…
Балуешь ты его!
А кто ж его еще баловать будет? Да и у меня нет больше никого, – она совсем опечалилась.
Зато ты счастлива! А счастье всегда одиноко. Привыкай.»
В этой реальности не оказалось людей со способностями, лишь иногда встречались слабые сенситивы и эмпаты, так что под действием простой телепатии окружающие творили чудеса вежливости и радушия.
До пристанища добралась с комфортом, на такси, не рискнув перемещаться в незнакомое место. Водитель всю дорогу сыпал комплиментами Тане и расхваливал Лютика, даже помог донести пакеты до квартиры. Которая оказалась совсем не свободной…
Это стало очевидным, как только открыла замок: дверь распахнулась и на Таню уставились две пары усталых глаз, полных надежды и ожидания.
– Ей лучше было сразу уйти в другую реальность.
– Или хотя бы в другую страну, – кивнул техник.
– Это безнадежно отсталое государство?
– Наверняка. Ей же драматических переживаний захотелось!
– Вы кто? – одновременно спросили молодая женщина и маленькая девочка?
– Таня. И все варианты кроме Татьяны…
– Что такое варианты? – спросила любопытная малышка.
– Видоизменение чего–либо. В данном случае – слова, моего имени, – автоматически ответила Таня.
Малышка кивнула с серьезным видом и тут же просияла, увидев пушистого звереныша на пороге. Она дернулась было к серому в пятнышко котенку, но остановила себя и посмотрела на мать. Женщина явно была мамой. Причем, как заметила Таня, заботливой и нежной: сама опрятная и ребенок ухоженный и веселый.
Пришлось снова прибегнуть к телепатии:
«Это жена и дочь последнего убитого мной. Они не ложатся спать, ожидают, что придет трезвый. А для него они были пустым местом, оттого и считал жилье свободным. Вот же сволочь!
На себя посмотри, девочку сиротой оставила!
Лучше б я сразу ушла…
Хотелось развлечься?! Вперед, ни в чем себе не отказывай!
Заткнись, и без тебя тошно!»
– Простите меня. Я не знала, что здесь кто–то есть. Ваш… папа просил занести продукты и оставить ключи от квартиры.
– Андрей? А где он сам? Почему не звонит?
– Он погиб. Умер. Его больше никогда не будет в вашей жизни.
– К…как? Кто ты вообще такая?! Зачем гадости такие говоришь?! – Женщина еще не принимала случившееся, но верила Тане безоговорочно, потому и злилась на нее.
– Папа умер? – всхлипнула маленькая.
– Да, – прозвучало жестко. Не давать же такую боль по частям. – Можно мы войдем? Я только передам вам его деньги и поставлю пакеты.
Женщина схватила ребенка на руки и прижала к себе изо всех сил: не отнимете! Малютка крепко обняла маму и беззвучно плакала.
– Интересный поворот! – техник улыбался.
– Ей–то каково? Совсем об этом не думаешь?!
– А каково теперь вдове и сироте? – злости или злорадства в голосе не было.
Пришлось запихнуть в головы мамы и дочки модель поведения на ближайшее будущее и создать последовательность переживаний и внешних реакций, чтобы они казались естественными, при этом свести к минимуму горечь потери. Еще Таня сумела воспроизвести несколько пачек денег.
«Ты этим откупиться хочешь?
Ну хоть на первое время…
Им этого надолго хватит, ты знаешь!
Да, я сволочь! Для чего ты меня терзаешь?!
Для ничего…»
Часть 18
Уже под утро сонный Лютик и уставшая Таня оставили семью с их горем наедине.
Они примостились на бровке тротуара возле какого–то парка, подстелив на холодный камень прихваченную в подъезде у почтовых ящиков газету. Котенку было теплее, его держали на руках и обнимали. Еще ему было легче от сознания собственной полезности и значимости: он согревал заботливые руки.
Танька же была в прострации. Безучастно смотрела перед собой и отказывалась думать, просто гладила Лютика. Вокруг серело. Солнцу было стыдно за царившую в этой реальности безотрадность и оно пряталось за угрюмыми облаками.
– Почему ты думаешь, что тебе хуже всех? – спросил чей–то голос.
Танька честно пожала плечами в ответ и прислонилась щекой к Лютику, склонив голову набок. Стал виден усталый мужчина с бумажным стаканчиком в руке. Карие глаза под черными волосами покраснели от недосыпания, вполне чистая одежда висела на нем мешковато.
– Если тебе нужен телефон – вот, возьми, – он вынул из кармана и протянул маленькую потертую коробочку, – позвони домой и помирись с мамой.