. Она точно знала, где находится город, но упорно петляла по весенней распутице, подлескам и тропинкам, пока окончательно не промочила ноги. Замерзшая и злая, пришла, наконец, к дыре в безымянном заборе.
Лютик, похожий на оживший клубок слякоти, готов был разговаривать вслух человеческим голосом, причем ‒ исключительно матом, проклиная изначальный свой отказ греться всю дорогу в хозяйкиных объятиях. Они пролезли на другую сторону и обнаружили скопление небольших домов, вездесущее весеннее бездорожье, единичных гуляющих с детскими колясками и множество людей в одинаковой одежде – форме, как догадалась Танька.
Родившийся у нее план был коварен, как погода.
– Зачем она полезла туда? Хочет развязать войну и расшевелить эту реальность? – техник был вполне серьезен.
– Было бы неплохо, это самый действенный метод. Только ее не интересуют глобальные перемены, – вздохнул оператор. – А любопытно посмотреть…
– Не наш уровень.
Нужный экземпляр, как ни странно, обнаружился довольно быстро. Одинокий мужчина казался замкнутым в себе или злым из–за своего большого роста и мощного телосложения. Самое главное – он был чем–то необъяснимо похож на Таню: глаза, хоть и серые, имели тот же прищур; и сердцевидное лицо с ямочками от улыбки; и ежик светло–русых волос… Телепатия помогла увидеть, что он одинок и в жизни – разочарован в любви и не верит в дружбу. Имеет отдельное жилье, любит вести домашнее хозяйство, мечтает о пушистом питомце, но бывает в долгих разъездах.
Дальше пришлось действовать быстро, а то примелькалась уже, стоя у забора: лазом хоть и пользовались часто, но совсем не для экскурсий на территорию этого маленького городка.
Попросив Лютика подождать в укромном месте, решительно прошлепала по лужам к выбранному объекту:
– Привет, папа! Я раньше приехала, хотела сюрприз сделать, – Танюша обворожительно улыбнулась и сверкнула синими глазками, вкладывая в голову «отца» много нового и полезного для своего пребывания здесь.
«А он совсем не старый, просто выглядит мрачно.
Ага, с тобой ему станет не до уныния.
Ой, кто бы говорил! Хоть немножко на одном месте поживу, – мелькнуло в голове.»
«Родитель» поджал губы и прищурил глаза, совсем как Таня:
– И нафига ты вымазалась вся? Я бы встретил – не пришлось бы кроссовки отмывать, – легко поднял Таньку и обнял, как настоящую дочку. – С приездом. Соскучился страшно! – нежно поцеловал в щечку и посадил на руки, как младенца.
«А вот это уже серьезно! Он же и вправду меня дочкой считает, по–настоящему! Как такое могло случиться?!»
– Как такое могло случиться?! – орал техник.
– Может, его код у нас использовали? И не узнаешь теперь. А вдруг и вправду он ее отец? Что делать будем?
– Ничего, ё! Не можем мы ничего сделать!
– А чего ты вообще орешь? Пусть даже отец – и что с того?
– Действительно, – стал успокаиваться техник, – чего это я?
– Лютого куда подевала? Небось, охотится снова? Разбаловала его совсем, – он нежно прислонился к ее щеке своей небритостью.
– Я сейчас, – выскальзывая из его рук и соскакивая на землю, сказала Танюша. Она кинулась к забору и, сграбастав ошалевшего от хляби котенка в охапку, бегом вернулась к отцу.
Вложив свою маленькую ладошку в его большущую, Таня почувствовала себя самой счастливой в мире. И тут же исправила: самым счастливым чувствовал себя идущий рядом человек.
Часть 21
По дороге домой не замечать удивленных взглядов было просто невозможно. Танька решила эту проблему радикально, раз и навсегда, рассеяв в головах жителей «дополнительную» информацию о семейном положении «отца» и – совсем немножко – о себе.
Теперь все знали, что у Волка есть дочь Таня. Которая после смерти матери переехала к отцу. Брак он никогда не регистрировал, о дочке рассказал совсем недавно, перед ее приездом.
– Давай сразу в костяк[4] зайдем, – проявил практичность папа со странным именем Волк, – оформим допуск на территорию и зафиксируем проживание у меня в квартире. Так положено.
– А знакомиться со всеми не нужно? – наивно поинтересовалась Танька.
– Зачем? Кому интересно – сами подойдут. А это значит, что все, – добавил тихо. – Маленький у нас городок. И события маленькие. Зато – тихо, тебе понравится.
– Я сумку с вещами потеряла, есть где прибарахлиться? Средства у меня есть.
– Оставь на мороженое, деньги – не проблема, мне некуда тратить. Решим твой вопрос, – и резко открыл входную дверь казенного вида здания.
Волк обозначил приветствие человеку у входа и, неожиданно для Таньки, получил в ответ салют, полный обожания и радости.
«Это он кто такой тут, раз так уважают?
А раньше не могла посмотреть?
Раньше мне быстро нужно было, замерзла я!
Трындец у тебя способы греться! В дорогу очки взяла, а протез левого полушария забыла вставить?!»
Седой и тощий, в форме с большим количеством маленьких молний на рукаве, не переставал улыбаться Тане все время, пока регистрировал ее данные. От него веяло добротой и теплом, и ответная улыбка девочки родилась сама собой: появились ямочки на щеках, засветились глазки. Даже Лют у нее на руках игриво топорщил ушки и водил шаловливыми усами.
– Теперь – внимание, Татьяна…
– Я не Татьяна, – привычно остановила седого. – Танька, Танечка, Танюша – как угодно, но не Татьяна.
Военный слегка оторопел, Волк тоже удивленно поднял бровь, но восприняли спокойно.
– Я запомню. Танечка – гораздо красивее. Если возникнут любые проблемы – обращайтесь ко мне. Я – защитник Ба́лта. Если возникнут сложности с тобой – а я так думаю, что они непременно возникнут, особенно в школе – разбираться тоже буду я.
Танька в ответ только невинно потупила глазки и даже шаркнула ножкой от смущения.
– Зверя добавил как твоего кота. Имя у него красивое, воинственное, так что – непременно приживется. Удачи! Рад был познакомиться, – он протянул сухую руку.
Первым делом Танька искупала Лютика: он так измазался, что пришлось серьезно бороться с искушением запихнуть его в стиральную машинку.
Пока сушила малыша, Волк отмыл ее кроссовки и свои ботинки, навел везде порядок и, набрав полную ванну горячей воды, добавил туда отвар пахучей мяты.
– Твоя очередь греться, дай зверю отдохнуть. Всю одежду сразу в стиралку запихни, до утра высохнет. Тебе что сообразить на зубок? – вопрос прозвучал как приказ.
«Кусочек колючей проволоки, пожалуйста – чуть не ляпнула в ответ ошарашенная девочка. – И половинку второго тома энциклопедии: очень кушать хочется, – но вовремя прикусила язык.»
– Я потерплю. Лютого бы покормить, лучше – мясом.
В ответ был показан большой палец от сжатого кулака правой руки и добрая улыбка:
– Даже не думал, что ты такая…
– Какая «такая»? – к Танечке прилетело легкое дежавю.
– Заботливая. Верная. Человек, в общем.
– А если я дьявол? Может же такое случиться?
– Синеглазый иблис[5]? – хохотнул Волк. – Ну, и как тебе свободная жизнь? Многих совратила?
В ответ Танька посмотрела пристально, с прищуром, немножко разомкнула губки и, не отводя глаз, начала медленно раздеваться: в конце концов, он ей нравился.
– Ты это! Нефиг на мне свои чары тренировать, – вдруг пересохшим горлом выдавил реакцию Волк. – Марш мыться, чертенок!
Танька только вздохнула грустно и опустила взгляд.
– За что у тебя кличка такая – Волк? – нашла как разрядить обстановку.
– Это имя! – он был удивлен. – Просто древнее очень. У всех воинственных старые имена, ты разве не знала?
Часть 23
– У кого?! – техник, как самый умный, первым задавал вопросы.
– У «воинственных», он же ясно сказал, – хмыкнул оператор.
– Это куда ее занесло? Она что, сменила реальность?
– Могла случайно, – кивнул в ответ оператор, – но, по–моему, здесь что–то другое.
Волк выделил Танечке пустовавшую комнату, совсем необжитую и оттого неуютную:
«Это пока. Завтра придам ей красок жизни, – подумала, оглядевшись.
Завтра тебе прибарахлиться нужно. И к их словарю приноровиться. И еще головой научиться думать! Почему он тебя так принял?
Тут не своей головой думать нужно, а чужую читать!»
Оказалось, у Волка восемнадцать лет назад была невеста. И уже родилась дочка, которую он видел только один раз. Потому, что невеста вышла замуж за более перспективного.
А мысль о том, что у него есть ребенок, жила все эти годы в голове.
– Пап! Ну мы уже все купили, может, хватит здесь лазить? Я же не сношу все это и за год! Давай для тебя что–нибудь красивое присмотрим, а? – канючила Таня и тянула его за рукав, глядя снизу вверх с настоящей тоской.
– Впервые вижу девочку, которая не рада шопингу, – недоумевал Волк.
– Это пытка чистой воды!
– Еще обувь и аксессуары, – он, скорее, просил, чем настаивал. – Одна пара кроссовок – непрактично.
– Ладно, только очки купим. Но потом для тебя пойдем выбирать.
– У меня все есть. Форму и экипировку выдают, кормят, жилье бесплатное. Школа для тебя – тоже задаром. Видишь, сколько денег накопилось? – развеселился Волк, заходя в обувной.
– У тебя на рукаве одна молния, а у адвоката Балта – много, – решила выяснить, – это что значит? – Танька задумчиво разглядывала рыжие военные ботинки на стеллаже.
Волк сначала смеялся от души, потом хохотал, затем безуспешно пытался себя сдерживать.
– Чего ты?! Смешинку проглотил? – она немного смутилась.
– По… почему он адвокат?!
– Сам представился: защитник!
– Защитник – это состояние воинственного! Противостоит разрушающим тыл. Ты только никому не говори, что не знала. Засмеют…