Вместе с солнцем потихоньку поднималось и настроение. Управились довольно быстро и получили массу удовольствия от результата: теперь стало веселее если не возле дома, то хотя бы на душе.
– Зачем ей это? – проснулось любопытство у техника.
– А зачем нам наблюдать за ней? Интересно, – просто объяснил оператор.
– И что увлекательного в уборке мусора?
– Ровным счетом ничего. Занятно наблюдать реакцию людей! Для чего–то ей это нужно, – ответил, рассуждая по привычке.
«Ради чего ты унижалась у всех на виду, собирая грязь и пустые бутылки? – спрашивала сама себя Танька.
Но ведь так красивее! Люди улыбались даже!
А–га! Смотрели на дурочку и лыбились, кретины!
Зато я теперь лучше их понимаю: они несчастны.
Откуда взяться счастью в этой реальности? Его по сюжету и не должно быть!
У жизни нет сюжета…
Могла бы брать знания напрямую из астрала, не пачкаясь, – стала ворчать себе под нос.
Тогда информация сразу вся возникает, это скучно совсем.
Но практично!
Это да, – вздохнула с пониманием.»
– Ты что шепчешь такое? Заклинание? – глядя, как Волк забрасывает поштучно пельмешки в кипяток, поинтересовалась Танюша.
– Я их считаю, порции отмеряю, – удивился «папа», готовивший на кухне нехитрый ужин.
– Понятно, – вздохнула в ответ. – Ты уверен, что мне нужно именно завтра в школу идти? – усевшись на табуретку и уперев пятки в ее край, поинтересовалась «дочь». – Может, лучше ты меня учить будешь? Так же можно? – она печально положила подбородок на коленки и обхватила ноги руками.
– У нас маленький городок, все друг друга знают. Тебе «ради приличия» нужно немного там потусоваться, познакомиться со сверстниками, обзавестись подружками.
Она поджала губы и зло прищурилась на такое безрадостное будущее. Совсем не прельщало день за днем тратить кусочек вечности на зануд–учителей.
Волк начал вылавливать шарики пельменей из кастрюльки.
– А сейчас – снова не заклинание шепчешь? – поинтересовалась, глядя на шевелящиеся губы «повара».
– Я их считаю, – растерялся в ответ.
– Понятно, – задумчиво покивала головой Таня. – А если не сойдется количество – ну, «до» и «после» – тогда что делать будешь? – спросила с тоской в глазах.
Такого сложного вопроса он не ожидал. Если численность будет разная – то… что?
Часть 28
Школа – совсем не то место, куда стремятся за знаниями дети. Особенно, если ребенок хочет постичь и понять, а не «средне–образоваться».
Оценивать чувства людей приходится во время общения, подключая эмпатию. А познается все на собственной шкуре, обидами и болью.
Утро начиналось, как у большинства: упрямым нежеланием идти весной на какую–то учебу.
Танюша и Волк с удовольствием пробежались темными лесными тропинками, освежились после ледяного душа живительным зеленым чаем с медом, растормошили и накормили сонного Лютика…
– Я не надену этот кошмар! – Таня и не думала сдерживать громкость. – Я не виновата ни в чем, за что ты меня так?!
Она, полуодетая, убегала от «папы» по всей квартире. А он, совсем растерянный, ходил за ней со школьной формой в руках и не знал, как убедить «дочку» в нее облачиться.
– Так положено, – тихонько уговаривал он самого себя, – не вчера придумано. Все так одеваются, – но руки уже опускались.
– А если все с крыши прыгнут, мне следом лететь?! Сколько же ненависти к людям в этом мире! – она спряталась за очередной преградой.
– Не надо, – кивнул Волк и замотал головой. – Лететь – не надо. Только форму надо…
– Когда ты успел ее купить–то?! – начала хищно сверкать глазами в ответ.
– Пока ты заколки для волос смотрела, напротив же был отдел. Самую лучшую выбрал, – улыбнулся с гордостью и надеждой.
Переубедить Таньку не удалось.
Для новых впечатлений она оделась по–своему. Простые голубые джинсы стрейч и старые испытанные кроссовки позволяли сохранять подвижность. Слегка завитая нижняя часть волос свободно спадала на теплый серенький свитерок, украшенный надписью «Будь добр» и мелким текстом ниже – «к себе». Вернула колечко на большой палец и последний штрих – кулончик с кусочком необработанного горного хрусталя.
Очки, бейсболку и кукри оставила под охраной Лютика. А хорошее настроение – закопала вместе с топором войны: она дала себе слово, что никого не станет убивать или калечить. В школе. Хотя бы в этот день.
Первый контакт с ровесниками произошел в удивительно неуютном помещении, уставленном множеством одинаковых уродливых столов и именовавшемся, почему–то, «классом». На одной стене висели куски грязного коричневого линолеума, забранные в деревянные рамки. Вокруг этого триптиха сумасшедшего плотника и на других стенах имелись изображения ритуальной пляски букв, процесса размножения цифр, худосочных представителей флоры и фауны. Были и портреты неизвестных, безобразные, словно лица с картин Боттичелли, Рокотова или да Мессины.
– Ты, новенькая, и есть дочь Волка? – с презрением спросил долговязый сутулый парень, нависая над Танькой. Его длинные вьющиеся каштановые волосы оставляли открытым высокий лоб, смуглое лицо совсем не сочеталось с пухлыми губами. Черные глаза смотрели безразлично.
– Судя по твоему запаху, уже и сам догадался, – лениво протянула она в ответ. Сидеть на ужасном фанерном сиденье, прикрученном к металлическому каркасу, было совсем неудобно, а вставать не позволяло мерзкое настроение. Танька готова была уснуть от скуки, но мешал свет ядовито–синих маломощных ламп в страшноватых молочно–белых плафонах, имитирующих комфорт.
– Да я… – попытался возмутиться парень.
– Что? – оборвала его Танька жестко. – Еще и уссышься от страха? Иди памперсы смени, воняет, – сморщилась брезгливо.
По классу прокатился ржач. Немногочисленные сверстники только начали заполнять помещение.
– А в это заведение ей зачем? – техник совсем недоумевал.
– Сравнить, судя по всему. Какими бывают люди, – оператор сам был в замешательстве. – Из астрала, видите ли, не романтично знания получать.
Драки не получилось. Долговязый успел только замахнуться, а Танюша, скользнув, переместилась к нему за спину и отвесила смачный подсрачник. Обидчик попытался атаковать с разворота, но рука налетела на слишком жесткий удар защиты. Вдогонку Таня нанесла прямой удар открытой ладонью по носу этого неудачника.
Вопль парня от боли в сломанной руке, кровь из его расплющенного носа, огромные глаза окружающих и их отвисшие челюсти – совсем не то, чего ожидала Танюша от первого дня в школе.
– Хорошие у вас традиции, мне нравятся! – весело сказала она, усаживаясь на место.
– Ты что выпендриваешься?! – стали обступать ее со всех сторон, а двое все же неумело пытались помочь воющему пострадавшему. – Думаешь, если папаша такой, так тебе все можно?!
От безобидно, но резко, выброшенной вперед Таниной руки, отшатнулись все разом. А рука, тем временем, медленно вернулась обратно и поправила совсем не растрепавшиеся волосы. Вокруг молчали.
– Отведите его к целителю, надоел уже своим скулежом, – откликнулась хрупкая новенькая.
Внезапно вошедшая в помещение женщина не растерялась, а прямо с порога стала орать:
– Вы что творите, сволочи! Совсем распоясались, мрази! Как я вас ненавижу! – она прошла к единственному приличному столу, стоявшему в самом уютном и светлом месте у окна. Со злостью хлопнула по нему огромной амбарной книгой. – Четыре месяца! Просила же, как людей! Еще четыре месяца ведите себя нормально, а потом – хоть головы себе поотрывайте! Потом я ухожу в другую школу, к нормальным детям! Четыре месяца! – ее вопль заставил замолчать даже потерпевшего.
– Это кто такая? – шепотом спросила Танька ближайшую к ней девочку.
– Классная наша… – тоже шепотом ответила та.
– Самая классная или бывают еще лучше?
– Ты смелая? – удивилась в ответ. – Сама спроси у нее.
– Простите, – разрезал короткое затишье Танькин вопрос, – вы у психиатра давно были? – от нее отшатнулись, как от чумной.
– Что?! – взревела в ответ «классная»
– Понятно, – кивнула в ответ, – вы не истеричка, просто плохо слышите, – констатировала спокойно. – А нахрена тогда на нас орете?! – прокричала, что есть мочи, свой вопрос Танька.
Техник покатывался от смеха, оператор тихо трясся от хохота рядом. То, что происходило, принесло долгожданную разрядку:
– Наконец–то! Думал, она совсем спятила! – прозвучало почти хором.
Часть 29
Вызов «папы» на ковер директор школы откладывала, сколько могла. Она уже и орала, наперебой с учителем и завучем, и угрожала, и зловеще нависала над Таней своей потной тушей, смердящей сладкими духами, – ничего не помогало. Девочка сразу послала ее на три буквы заветной мечты и дальше только улыбалась в ответ. Очень нехорошо улыбалась, это почувствовали все собравшиеся на экзекуцию.
Волк и Танюша были похожи, как две капли воды: появившись в школе, папа первым делом посоветовал всем заткнуться. Еще один выставленный в сторону дочери палец пообещал сломать, за любое кривое слово в ее адрес – вырвать голосовые связки. Потом выслушал свое ненаглядное чадо, усмехнулся и спросил:
– Какой самый интересный урок у вас сегодня был?
– Урок вежливости. Только его не все смогли оценить, – скривилась в ответ.
– А что–нибудь из школьной программы? – посмотрел удивленно на собравшихся. – Вы чем здесь занимаетесь вместо преподавания? – поинтересовался совсем тихо. – Еще одна жалоба от моей дочери и …
– Эй! Я не жаловалась! – раздалось возмущенное.
– А я не «Эй»! – Таня и Волк обижено посмотрели друг на друга. Не сговариваясь рассмеялись, чем повергли в шок окружающих, и маленькая ладошка хлопнула на лету большую.
– Хре