Потому она удовольствовалась лишь выразительным взглядом светло-карих глаз. Ярость сменилась негодованием, когда хозяйка приняла от гостя тарелку, куда он положил несколько больших кусков мяса и внушительную горку овощей. Но Селина не отреагировала на его выходку.
И затем, приступая к еде, он поинтересовался ровным голосом:
– Так о чем вы спрашивали? – Адам отправил в рот сочный кусок мяса и запил его вином. – По тому, как вы принимаете меня, я понял: Ванесса повлияла на вас, снабдив искаженной характеристикой моей персоны. Да и Доминик наверняка не преминул расписать меня.
Селина удивленно вскинула бровь и честно призналась:
– Мне рассказали, что вы сын Мартина. Он материально поддерживал вас с матерью до тех пор, пока ваша мать не умерла. К тому времени вам исполнилось восемнадцать, и вы вполне были способны сами позаботиться о себе.
Девушка отодвинула от себя тарелку, не притронувшись к пище, взяла бокал с вином, надеясь, что алкоголь успокоит ее расшалившиеся нервы.
– Все считают, что вы хотите получить от Мартина финансовую поддержку.
Селина надеялась, что коснулась запутанной темы достаточно деликатно. Однако у нее не было желания ходить вокруг да около. На его счет ее просветил Доминик, да и настойчивое желание Тюдора встретиться с отцом стоило последнему удара. Так что мерзавец вполне заслуживал подобного отношения. Но Адам уже продемонстрировал Селине, на что он способен, если его вывести из себя, и потому она стремилась избежать повторного спектакля.
– Понятно. – Он положил столовые приборы и устремил на нее загадочный взгляд. – А говорили ли вам что-нибудь о моей матери, кроме того, что она умерла?
Селина опустила глаза на бокал. Да, Доминик кое-что рассказывал. Ей поведали, что мать Адама Тюдора (и почему, черт побери, имя ее казалось Селине до странности знакомым?) не отличалась разборчивостью в связях. Она воспользовалась неопытностью мужчины много моложе ее и всю оставшуюся жизнь пыталась вымогать у него деньги. И сын, после смерти матери, пробовал заниматься тем же. Определенно Тюдор решил теперь выместить свою злобу на Селине, раз ему не дали встретиться с отцом.
Поэтому Селина благоразумно промолчала. Но, казалось, он и сам понимал, что творится у нее в голове, и потому, сощурив глаза, процедил:
– Понятно.
– Мне очень жаль. – Селина плотно сжала губы и встала. Ее обходительность настолько отдавала фальшью, что девушка почувствовала себя неловко и поспешно добавила: – Вы должны понять, что напрасно теряете время и только нарушаете покой семьи.
Не говоря уже о той боли, которую он причинил дяде, подумала Селина. Девушка холодно смотрела на Тюдора. Единственное, что ее заботило, – как избавиться от него раз и навсегда.
Но Адам думал иначе. Он продолжал сидеть за столом, внимательно наблюдая за Селиной, направившейся к двери.
– Спросите себя, в конце концов, отчего Ванесса и Доминик стараются очернить меня! И не притворяйтесь, что это не так. То, как вы принимаете меня, подтверждает мою догадку. И почему вдруг все они точно сквозь землю провалились? – Потом с грацией дикого кота он вскочил на ноги и приказал: – Вернитесь. Я еще не закончил.
Селина пронзила его взглядом и затем отвела глаза. Ее сердце сжалось. В том, как он смотрел на нее, двигался и говорил, заключалась некая черная магия, нечто таинственное, выходящее за пределы ее понимания. Селина не желала очутиться в уже знакомом ей положении и поэтому послушно сделала два шага назад в комнату, заявив ледяным тоном:
– Вы слишком много о себе мните.
Девушка гордо вздернула подбородок. Ее глаза были прикованы к Тюдору. И, даже ощущая жар предательской краски, залившей ее щеки, Селина не отвернулась.
– Дяди и тети просто нет дома, а Доминик в Лондоне, занят делами фирмы.
– О, нисколько не сомневаюсь, – протянул Адам цинично. – Бог с ними, с Домиником и Ванессой. Но мне жизненно необходимо увидеть отца.
Селина изумленно уставилась на него. Он что, за дуру ее принимает?
– Жизненно необходимо для кого? Или для чего? Вашего банковского счета, по всей видимости! Одежда, которую вы носите, – сразу видно, не из дешевого магазина.
Адам посмотрел на нее взглядом, не сулившим ничего хорошего, и пожал плечами, прежде чем ответить:
– Если хотите верить в это, что ж…
Селина была в замешательстве: вопреки тому, что ей рассказали об Адаме, и тому, что факты упрямо свидетельствовали против него, она не желала верить им. Шарм и привлекательная внешность составляли часть его «багажа». Однако поддаваться его обаянию она совсем не собиралась. Кроме того, если ему действительно важно встретиться с Мартином, если никаких дурных намерений он не имеет, почему бы не объяснить ей все?
– Скажите, зачем вы хотите увидеть его? И тогда я, может быть, объясню, как с ним связаться, – закончила она неожиданно охрипшим голосом.
Селина действительно хотела услышать, что он не станет вымогать деньги у ее дяди, вопреки утверждению Доминика и Ванессы.
Она подавила вздох, кончиком языка нервно облизывая пересохшие губы, и почувствовала, что Адам наблюдает за ней через полуприкрытые веки. Неосознанное движение выдало ее.
Его мягкую улыбку окрасило раскаяние, но уже в следующее мгновение зеленые глаза снова холодно изучали девушку.
– Боюсь, это касается лишь меня и Мартина.
Селина почувствовала острое разочарование, пронзившее ее подобно ножу, – но лишь на мгновение, ведь девушка знала, кто он такой. Все, что ей было о нем известно, говорило о его испорченности, но какой-то упрямый внутренний голос спрашивал, а так ли это. Доминик считал Адама злейшим врагом – так почему же она должна подвергать его слова сомнению?
– В таком случае мы зашли в тупик. Боюсь, не сумею помочь вам, мистер Тюдор.
Она ни за что не скажет этому порочному типу, как позвонить Мартину и где он сейчас находится. Она защитит своего дядю любым доступным ей способом. Тем более Мартину необходимо избегать стресса и беспокойств, а Адам Тюдор только и сможет, что вызвать у дяди второй приступ.
– Почему столь официально, Селина? Мы вполне уже можем перейти на «ты». После тех страстных объятий, доставивших немалое удовольствие нам обоим, не так ли?
Он направился к ней, Селина заметила уже знакомый ей блеск глаз и догадалась о его намерениях. Он собирался сделать то, что вряд ли понравилось бы ей. Либо, поправила она себя, желая всегда быть честной с самой собой, то, что может уж слишком ей понравиться.
– Я потороплю Мэг с кофе. До своего ухода вы успеете выпить чашечку.
Последнюю фразу она произнесла скороговоркой и поспешно покинула комнату. Затем прислонилась к закрытой двери, чтобы прийти в себя. А заодно и решить, как бы попросить экономку остаться, после того как та принесет кофе. Что же сказать, как объяснить, что ей страшно оставаться наедине со своим гостем? И Селина заторопилась на кухню.
Нет, просить Мэг о помощи – не самая лучшая идея, подумала Селина, когда экономка, поджав губы, поинтересовалась:
– Уже все съели? – подразумевая множество блюд, которые она наготовила и которые Селина почти и не попробовала.
– Мы ждем кофе. Я отнесу поднос в столовую.
Я и сама в состоянии попросить Адама Тюдора уйти, уверяла себя девушка. Не надо впадать в панику из-за того, что он посмотрел на нее так, будто опять собирался поцеловать. Она вполне способна с ним справиться. Ей нередко доводилось отшивать чересчур настойчивых поклонников, не прибегая к чьей-либо помощи. Мэг, возможно, просто не поймет ее, а объяснять что-то Селина была не в состоянии. Куда лучше промолчать и стерпеть обидчивость пожилой женщины.
– Ну и несите. – Экономка грохотала кастрюлями. – А я пойду приготовить постель в одной из гостевых комнат для вашего друга. Воспользуется он ею или нет – вам решать. Но будет лучше, если я приготовлю ее и предложу остаться – просто из вежливости, хоть мне это и не по душе.
– О чем ты говоришь?
Селина с шумом поставила кофейник на поднос. Мэг никогда не стеснялась говорить то, что думает. Но все привыкли считаться с ее желаниями и – иногда – капризами, потому что знали: она готова жизнь отдать за каждого из них, если понадобится. Однако на сей раз язвительность экономки перешла все границы, и Селина процедила:
– Если я тебя правильно поняла, ты…
– На воре и шапка горит! – Мэг высоко вскинула голову. – Как можно приглашать приятеля, когда ваш бедный дядя борется за жизнь, ваша тетя места себе не находит от беспокойства, а ваш брат работает с утра до ночи, стремясь поддержать дела фирмы!
– А я ухватилась за Богом посланную возможность, чтобы предаться вакханалии! – саркастически продолжила Селина, рассердившись на экономку. – Это деловая встреча, я же говорила тебе.
А Мэг только ухмыльнулась:
– Я не слепая. Все вижу.
Вспомнив о жарких объятиях Адама, Селина не нашлась, что ответить в свое оправдание. Она ведь не сумела остановить его, а Мэг застала их в самый неподходящий момент.
Пытаясь стереть из памяти поцелуи Адама, Селина, недовольно нахмурившись, предупредила Мэг:
– Никаких вопросов мистеру Тюдору о том, останется ли он на ночь. Уйдет, как только выпьет кофе.
Селина поставила на поднос сливки и сахар, ее руки тряслись от раздражения. Однажды кому-нибудь придется напомнить Мэг, кто платит ей жалованье!
– Если он не останется здесь, я не знаю, где он будет тогда ночевать, – проворчала экономка, чувствуя, что зашла слишком далеко. – Я ведь сказала вам про снегопад. Вашему гостю удастся выйти на улицу, лишь когда кончится метель. А сейчас вряд ли, взгляните сами.
Селина недоверчиво посмотрела на экономку. Мэг шагнула к окну и отдернула занавески:
– Убедились?
Что могла она возразить? Зарешеченные фонари раскачивались от ветра и снегопада, блестящего белизной и дразнящего великолепием кружащихся липких хлопьев, которые неутомимо сыпались с холодного ночного неба.
– Постелю ему в дубовой комнате, – мрачно уточнила Мэг. – Это охладит его энтузиазм.