гал причудливый рисунок, состоявший из букв и слов древнего колдовского языка. Стражники были големами, недавно купленными у магов Шасайета.
Вынув из нагрудного кармана ключ, Невин вставил его в замочную скважину причудливой формы и дважды повернул. Раздался резкий щелчок, и дверь бесшумно отворилась внутрь. Подняв канделябр над головой, Невин вошел в Северную Башню. Прямо перед ним виднелись крутые ступени уходящей вверх винтовой лестницы. Закрыв за собой дверь, Невин начал подниматься на верхнюю площадку башни, где хранился Палантир, о происхождении которого не было известно никому в Бальгоне, даже Грингфельду-Прародителю. Знали только, что его оставил в городе Мертвых сам Великий Молох, создатель вампиров.
Ступени тихо скрипели под торопливыми шагами Невина, вокруг клубилась потревоженная им пыль. На стенах плясали глубокие резкие тени, очертания которых напоминали фантастических существ хаоса.
Наконец, Невин достиг последней площадки и, откинув люк, оказался в круглой комнате с низким сводчатым потолком, увешанной гобеленами и уставленной столами с лежащими на них аккуратно перевязанными разноцветными ленточками пергаментами – Северная Башня служила ему одновременно и рабочим кабинетом.
Поставив канделябр на пол, Невин с трепетом приблизился к покрытому черным бархатом покатому возвышению, под которым был скрыт Палантир, и, протянув руку, взялся за край расшитого серебряной нитью покрывала. Легкая дрожь пробежала по вампиру, когда он сдернул его, и хрустальный шар вспыхнул оранжевыми отсветами. Внутри него клубилась чернильная темнота, в центре которой сверкал красный огонек.
– Заклинаю тебя именем Молоха, – заговорил Невин, кладя ладони на гладкую прохладную поверхность. – Ответь мне, Палантир!
Шар словно ожил – его поверхность подернулась легкой дымкой, затем тьма, заполнявшая его, рассеялась, а рубиновое сердце разделилось, превратившись в два огненных глаза.
– Что ты хочешь знать? – зазвучал в голове Невина далекий приглушенный голос.
– Кто такой герцог Дьяк, новый предводитель армии Малдонии? – задал Невин мысленный вопрос.
Некоторое время с шаром ничего не происходило, а затем внутри него начали появляться и сменять друг друга различные картины: вот у королевской четы Нумидана рождается мальчик, ставший невольной причиной смерти своей матери, не пережившей ночи, в которую он впервые огласил мир своим криком, а вот черноволосый гигант руководит постройкой огромного мрачного замка, окруженного хвойным лесом, от которого веет суеверным ужасом; а вот пылает какой-то город, а сотни воинов несутся друг на друга, сталкиваются, и начинается кровавый бой, а тот, кого зовут Дьяком, сражается в самой гуще, разя врагов направо и налево, и кажется, что нет противника, способного победить его. Затем видения исчезли, и снова зажглись в глубине шара красные тревожные глаза.
– Опасен ли он для Бальгона? – задал Невин следующий вопрос.
В ответ Палантир показал собравшееся на смотр воинство, насчитывающее по крайней мере тридцать тысяч рыцарей, мечников, пикинеров и лучников. Над шлемами реяли малдонские знамена и сверкали на солнце позолоченные штандарты.
Дьяк на огромном вороном коне гарцевал перед строем, выкрикивая какие-то гневные слова.
– Где он сейчас? – спросил Невин.
Волшебный шар помедлил, а затем в его глубине возникла панорама Ялгаада, столицы Малдонии. Невин подождал несколько секунд и на всякий случай повторил свой вопрос, но ничего не изменилось. Тогда он со вздохом отошел от Палантира, сожалея о том, что тот не может предсказывать будущее – несколько предыдущих попыток увенчались неудачей. Он поднял бархатное покрывало и уже хотел накинуть его на хрустальный шар, как вдруг с удивлением заметил, что из его глубины на него смотрит лицо белокурого мальчика лет двенадцати, чьи детские черты странно не соответствовали властному и жестокому выражению больших небесно-голубых глаз. Невин вглядывался в изображение, которое делалось все четче, пока не стало казаться, будто голова мальчика заключена в полый внутри стеклянный шар. Тогда неожиданный посетитель заговорил, вернее, его розовые, как створки морской раковины, губы медленно зашевелились, а в голове Невина зазвучала речь, похожая на перезвон серебряных бубенцов.
– Слушай меня, носферату, – приказал мальчик, глядя в глаза князю Города Мертвых, отчего тот почувствовал странное жжение в веках и желание моргнуть, но сделать этого не смог – какая-то сила сковывала движения и подчиняла своей железной воле. – Скоро мы с тобой встретимся, – говорил тем временем мальчик. – Когда придет время, найди меня в Келтебруне, что, как тебе известно, находится в Кар-Мардуне. Это место хранимо богами, и лишь посвященный сможет попасть в него. Природа носферату подскажет тебе Путь.
После этого изображение стало расплываться, пока не превратилось в легкий туман, а голубые глаза мальчика не стали красными точками, которые через некоторое время слились в одно пульсирующее сердце. Только тогда Невин смог с усилием моргнуть и отвести взгляд от Палантира. Какое-то время он ждал, не покажет ли шар что-нибудь еще, но тот только все больше темнел, так что Невин прикрыл его накидкой и задумался над произошедшим. Кто такой этот мальчик, и почему он оказался в Палантире? По своей ли воле он там оказался и к нему ли, Невину, обращался? И, что больше всего встревожило князя Бальгона, почему взгляд и слова этого юного незнакомца имели над ним, повелителем чар, такую власть?
Появление мальчика казалось наваждением, так что Невин даже с сомнением посмотрел на скрытый под покрывалом шар – а не почудилось ли ему? Но внутренний голос настойчиво и неумолимо твердил, что нет, таинственный посетитель действительно приходил.
Невин подхватил канделябр и начал спускаться. Заперев дверь в башню, он спрятал ключ в карман и направился в покои, где ждала его Мелисса.
При виде мужа женщина поднялась с кресла.
– Ты увидел что-нибудь важное? – она шагнула ему навстречу. – Кажется, Палантир взволновал тебя?
– Нет-нет, – отозвался Невин, – ничего полезного. Похоже, наш противник, этот герцог, был знаменит и прежде, только в других землях. Шар показывал мне картины битв, и этот человек всегда одерживал победы. Страшные, сокрушительные победы, – добавил он. – Знаешь, мне кажется, что сама судьба воплотилась в его облике на Земле. И сейчас она не на нашей стороне.
– Не думай об этом, – попросила Мелисса, беря его лицо в ладони. – Вы с Валентином победите. Как бы он к тебе ни относился, он мечтает одолеть Дьяка и прославиться.
– Да, я знаю, ты права, – Невин кивнул. – Конечно.
Он взглянул в окно, где бледно-розовая ущербная луна совершала неторопливый путь над утесами и пиками Кадрадских гор.
– Хочешь, я убью этого герцога? – тихо предложила Мелисса.
Невин резко отстранился от нее. Он выглядел испуганным.
– Ты что? – спросила Мелисса, растерявшись.
– Даже не думай! – Невин взял жену за плечи и серьезно посмотрел ей в глаза. – Слышишь?
Мелисса кивнула:
– Хорошо, как скажешь.
– Я приказываю! – проговорил Невин негромко.
– В этом нет необходимости. – В голосе женщины послышался холодок.
Невин знал, почему: он напомнил ей, что она была его Слугой. Ему не хотелось этого делать, однако он должен был быть абсолютно уверен, что она будет в безопасности.
– Прости, – сказал он, – это для твоего же блага.
– Я знаю, – она покачала головой. – Ты пойдешь к себе?
– Да. Спокойной ночи.
– И тебе, – она нежно поцеловала его.
Подходя к своей комнате, Невин ощутил нехорошее предчувствие: внутри кто-то был. Сразу нельзя было определить, враждебно ли настроен незнакомец, но постороннее присутствие ощущалось достаточно ясно. Невин оглядел коридор в поисках стражи – в трех шагах замерли телохранители со скрещенными на груди руками, всегда готовые обнажить оружие ради Хозяина. Не позвать ли их на помощь? Но чутье подсказывало Невину, что ему предстоит встреча, в которую не следует посвящать посторонних. Он повернул ручку, толкнул дверь и вошел.
Было темно, свет ущербной луны проникал в комнату через единственное стрельчатое окно, и в его вытянутом проеме виднелся он – крылатая тень, без сомнения вампир, чье длинное мускулистое тело слабо фосфоресцировало, отражая свет звезд. На плечах незнакомца блестели бронзовые пластины, покрытые серебряной насечкой, а тело защищал легкий кожаный панцирь, на груди, особенно в области сердца, укрепленный стальными щитками, наложенными друг на друга подобно рыбьей чешуе. В первую секунду Невину показалось, что он видит Прародителя Грингфельда, но этот мираж сразу рассеялся.
– Кто ты такой? – поинтересовался Невин, прикрыв дверь, но не запирая ее.
– Меня зовут Дарон из клана Майрено, – представился носферату, не меняя позы. – Я пришел предложить свои услуги.
– Почему ты решил, что они нужны мне настолько, что ты можешь позволить себе вламываться в княжеские покои? – осведомился Невин холодно.
– Мы все служим одному Хозяину, – ответил вампир, ничуть не смутившись, – и он пробудился.
– О чем ты?
– Молох призывает своих слуг. Настало время Кровавого Бога! Я прилетел сюда из Келтебруна. Там, в Кар-Мардуне, возле вулкана Мальтан, погиб твой Прародитель, Грингфельд, созданный первым. – На мгновение Дарон скорбно опустил голову, но сразу же продолжил: – Молоху, всевидящему и всезнающему Господину, известно, что Бальгон находится на краю гибели. Наш противник очень силен и хитер, его трудно победить. Кровавый Бог еще не обрел всей своей прежней силы – слишком долго он был занят делами, не связанными с нашим миром. Но теперь он собирает своих слуг, носферату, под единым флагом. Он ждет их в Келтебруне. Скоро, уже очень скоро непобедимое воинство бессмертных должно будет исполнить свое предназначение. – Дарон умолк и продолжал неподвижно сидеть на подоконнике, словно ожидая от Невина ответа.
– Если все действительно так, как ты говоришь, то почему Молох не поможет нам? Разве он допустит гибель города, который сам построил? Многие из его преданных слуг погибнут, если враг действительно настолько силен.