твия. Впрочем, когда я поговорю об этом с Леной, всё встанет на свои места, тогда и будет ясно, сглупил я или нет.
— Ты зря так думаешь. Я не уверен, что исцелить их так просто, — ответил на это я. — Даже для Лены спасение подруги оказалось непростой задачей, а, как ты знаешь, она опытный целитель. И потом, выбор перед нами обычно стоит скудный: либо ты убьёшь, либо тебя.
Про опытность я, пожалуй, приврал: это не редкость, что целители в Зоне сталкиваются с чем-то новым, из-за чего им приходится действовать методом проб и ошибок, да и в Барабинске обитают целители получше её. Возможно, она и правда что-то скрывает в своём прошлом и целителем стала не так уж давно. Честно говоря, даже узнавать эту её грань у меня нет желания, подозреваю, что это не тот чёрный омут, в который мне стоит погружаться.
— Да, пожалуй ты прав, что сделано, то сделано. — сказал, вздохнув, Артём. Затем нарочито весёлым голосом заорал — Парни, передайте Бороде, чтобы пива принёс!
— Несу, несу, чего разорался, — весело ответил Борода прошёл через толпу с охапкой пивных кружек и поставил их на стол, а, как ушёл к себе, толпа снова сомкнула ряды.
— Много непонятного в этой истории осталось, — продолжил Артём, хватая кружку. — Как так вышло, что достаточно сильные маги, которые и своё тело могут как угодно преобразовать, стали фанатиками?
— Ты о тех, что находятся на верхах в армии? — спросил я.
— Да, — ответил охотник, — О них самых. У меня как-то не вяжется это в голове.
— Я вот что хотел у тебя спросить, — перешёл я к тому, что мне сейчас было важнее, — Седой не нашёл способ использовать этот осколок для выявления сектантов?
— Нашёл. — ответил Артём. — Но не сказал какой. Только сказал, что опробует его в крепости, для начала, а потом уже расскажет что к чему.
— Значит мне ещё пару дней возиться с ротой, — с досадой выдохнул я, и отпил пива из своей кружки. — Выяснять, кто друг, а кто враг. Я уже даже подумываю прибегнуть к радикальным методам.
Скормить каждому из подчинённых малонгу, для проверки, а после доставать паразита обратно. Этого, конечно, я не сказал, как и о неприятных последствиях такого метода.
— К слову, что у тебя там случилось? — опомнился тут Артём. — Сектанты сильно напирали?
— Всё непросто. — сказал я. — Сперва сектанты по мне ударили с осадного орудия, когда я гулял со своим гибридом, убив несколько моих подчинённых, потом я узнал, что среди фанатиков на меня обратил внимание сильный маг, настоящий садист. Потом на меня напала целая карательная группа чернолицых прямо в доме комбата, который их покрывает, потому что его жена состояла в этой грёбаной группе, а он слишко любит её, чтобы отпустить или ослушаться. Был бы я полковником — давно бы снял с него мундир, как потерявшего качества, необходимые для командования батальоном, однако я лишь капитан, и сейчас мы имеем что есть: я пообещал комбату попробовать исцелить его жену, что маловероятно, а взамен он меня не убьёт, чего очень желает его жена. Вечером, также, у меня собрание в новой, полной сектантов, роте, где я буду гадать кто враг, а кто нет. А ночью на меня, наверняка, спустят всех собак, не понять за что именно, и я не уверен, что ребятки Флавия с этим справятся. Такой вот расклад.
— Да уж, ситуация. — ответил Артём, поставив кружку и вытерев рукавом бороду. — Помощь какая нужна?
— А чем ты мне поможешь? — спросил я. — Мне бы понять как выявлять шифрующихся фанатиков среди солдат, от такой помощи я бы точно не отказался. Что до остального, лишний раз привлекать охотников и светить связями с вами я бы не хотел.
— Разумно. — ответил Артём, доставая завернутую в бумагу, уже набитую табаком трубку. — Вот только мы с тобой шли вдвоём сюда, пусть и окольными путями. А люди Флавия — священники, так что связь с церковью этой ночью ты определённо покажешь, если кто в живых останется. И вообще, не боишься, что в тебе после побоищ увидят серьёзную угрозу?
— Об этом уже поздно думать, Артём, — ответил я, вставая. — Теперь я просто плыву по течению. Знаешь, кое-что ты всё же можешь сделать. Правда, это тебе не понравится.
— Да? Интересно, что же? — Артём выпустил дым из трубки.
— Нужно, чтобы ты рассказал Лене, что узнал у Седого, — сказал я, — И передал, что у меня есть подходящая пациентка из фанатиков, крепкий орешек. В общем, передай ей, что если она возьмется за лечение, ей неплохо заплатят. Подробности я ей потом расскажу, если согласится. Я бы сам с ней поговорил, но времени осталось мало, вдобавок, за мной следили полдня, и я не уверен, что моя безмолвная речь до неё дойдёт.
— Понятно, — ответил он с недовольным видом. — Я бы лучше ночь у тебя на крыше подежурил, чем это, но я помогу с этим, куда деваться.
— Тогда я пошёл, бывай Артём, — сказал я, и направился к выходу.
Открывая дверь кабинета прежнего капитана, я ожидал увидеть там человек пять, но никак не три дюжины солдат. Увидев меня они дружно меня поприветствовали по форме, насколько обстановка позволяла это сделать.
— Это что, Баранов, — спросил я лейтенанта. — Я вроде просил набрать только тех, кому ты доверяешь.
— Так точно, капитан, — ответил лейтенант, — Это те, кому я точно доверяю. Я был очень осторожен, и потратил день на проверку этих людей, чтобы понять, есть ли среди них сектанты. Также составил список тех, кто, предположительно, является фанатиком.
Список он составил, видите ли. Уже охота на ведьм какая-то получается. Ну, по крайней мере, парнишка старается.
— Молодец, лейтенант, — сказал я, взяв в руки переданный Барановым планшет.
Да уж, почерк у него как у целителя, пойди разбери, что он тут написал.
— А знаешь, лучше с тобой это обсужу, а список позже посмотрю, — сказал я, возвращая планшет. — Мне больше интересно, как ты людей проверял.
— Я это, — замялся Баранов, — Пригласил тех, кому доверял всегда, сюда, выпить за ушедших из жизни сегодня. И, собственно выпил с ними немного, водки. Водку мы выпили, а там уже и язык развязался.
— И что, полдня тут пили? — спросил я.
— Не совсем, — сказал лейтенант, и тут я заметил, что у него немного язык заплетается. — Но вы не беспокойтесь, остальная рота стоит на своих постах, караул ведётся как положено.
То-то я смотрю, что некоторые шатаются. И это на второй день дежурства, если мне не изменяет память. Образцовая рота, ничего не скажешь.
Глава 2
— И как ты пришёл к решению напоить солдат, интересно знать? — я глянул на лейтенанта, который всеми силами пытается держать себя в норме.
— Ну, так, я слышал кое-что о них, слухи ходят, — ответил Баранов. — Что они не пьют, что их воротит от спиртного. И потому, когда я тут народ собирал, я позвал всех именно выпить, посччитав, что те, кто стал фанатиком на попойку не придут.
— Неплохой ход, ты молодец, лейтенант, — сказал я ему. — Только, на мой взгляд, можно было и в меру выпить, а не написваться в хлам. Вот что это такое? — сказал я схватив за плечо чуть было не потерявшего равновесие солдата. Как я сейчас с вами о важном разговаривать буду?
— А мы всегда наготове, — сказал заплетающимся языком один из присутствующих сержантов и встал по стойке смирно.
— Твою ж мать, — выругался я себе под нос, — Ладно, сейчас буду вас отрезвлять.
Я засучил рукава мундира, сплёл ментальную магию в правой руке, отчего она стала отсвечивать бледным светом, и принялся хватать присутствующих за головы. Тридцать восемь человек, если не считать лейтенанта. Мда, пусть не всем нужно вытрезвление, это займет какое-то время: прежде чем я смогу перейти к следующему, приходится сосредотачиваться и переплетать заклятие, ментальная магия — искусство со своими тонкостями, с ней торопиться нельзя, и так совсем недавно голову одному разнёс.
Спустя уйму потраченного времени, я, наконец, сел за стол. Да, лейтенант правильно поступил, пригласив именно на попойку, стоит отдать ему должное. Мог бы и сам додуматься до такого, таскать флягу с ерофеичем или водкой. Но я сомневаюсь, что сектанты категорически не пьют. Если у них будет важная цель, они точно выпьют, к этому выводу несложно прийти, если вспомнить, что людей при урожае накачивают какой-то дрянью и это им не мешает становиться фанатиками, а значит тут они вполне могут присутствовать, и, скорее всего, это те, кто отказался от моего «вытрезвления», так что мне стоит воздержаться от заявлений и разговоров со всеми. Будет лучше, если я поступлю как делали это на войне: разделю информацию между людьми. Поговорю с каждым по отдельности. Это будет долго и хлопотно, но так общую картину буду знать только я, а солдаты будут выполнять то, что я скажу имея свой минимум, из того что нужно знать, при этом лишь строить догадки о том, зачем это в целом нужно. Собственно, этот метод мне и напомнил отец Флавий, он явно в полную силу им и пользуется.
— Так, бойцы, у нас важная задача, восстановить порядок в роте, — обратился я к солдатам. — Сейчас мы так поступим: вы выйдете наружу и будете заходить сюда по одному, буду разговаривать с вами по отдельности и выдавать вам задания. Рассказывать остальным эти задания строжайше запрещаю, это будут строго ваши личные дела. Если будете замечать в эти дни что-то странное — незамедлительно передавайте информацию лейтенанту, а лейтенант будет докладывать об этом мне. — Я поглядел на лейтенанта. — Можно лично, можно безмолвной речью. Умеешь?
— Умею, капитан, — ответил, кивнув, лейтенант.
— Отлично. — сказал я. — Что встали? Команды ждёте? Выметайтесь из кабинета. Быстрее начнём — быстрее закончим.
Народ засуетился и стал торопиться выйти из кабинета.
— Баранов, а ты оставайся, — сказал я, — с тебя и начнём.
К тому времени, как я закончил собрание, выстроив пока сырую стратегию и поговорив с каждым солдатом, уже стемнело, и я направился в ближайший трактир, перекусить перед тем, как пойти спать. Чувствовал себя так, будто последние силы вот-вот меня покинут. Стоило бы выпить снадобий и всадить в себя стимулятор сегодня, но кто ж знал, что события так обернутся.