– Рановато тебе еще о бабах думать, мелкий, – хмыкнул он. – Ладно, пропущу я вас. Только придется вам раздеться.
– Это еще на фига? – удивился Куля.
– Я должен убедиться, что вас не кусали зомби.
С минуту мы стояли, точно оглушенные.
Куля украдкой поглядывал на меня, и ничего хорошего в его глазах я не увидел. Только страх – беспомощный и непреодолимый. Страх перед грядущим.
Ну конечно же! Какой дурак пропустит в безопасную зону тех, кто вернулся из логова зараженных?! Я заранее был обречен! Идти сюда было бессмысленно. Единственный выход для меня – вернуться в город и покорно ждать, когда вирус возьмет свое, и я превращусь в ходячего покойника.
– Чего стоите? – проворчал «гусар». – Шмотки сами снимете или помочь?
– А это… обязательно? – промямлил Куля.
– А ты как думал, мелкий? Мы с вами не в игры тут играем. В приказе четко сказано: зараженных не впускать. На то она и зона безопасности.
– А что вы делаете с зараженными? – осторожно спросил я.
– Как что? Отстреливаем, чтобы обезопасить остальных. Давайте, блин, уже быстрее! Думаете, мне в кайф на вас голых пялиться?
Мы с Кулей вновь переглянулись. Друг пожал плечами – мол, а что я сделаю? Придется раздеваться.
Куля стянул рубашку, начал стаптывать на землю джинсы. Оставшись в одних трусах, прикрыл рукой дряблый живот и с недовольством глянул на военного. «Гусар» скользнул по нему беглым взглядом и кивнул. Потом воззрился на меня.
– А ты чего, особенный? Давай живее!
По спине холодной моросью рассыпались мурашки.
Трясущиеся пальцы взялись за подол футболки, начали приподнимать, – и вдруг со стороны «гусара» донеслось шипение. Отчетливое, шелестящее.
Военный выматерился сквозь зубы, правая рука скользнула к поясу. Через секунду у него в ладони появилась рация.
– Павленко на связи!
Шипение и треск взорвал рассерженный басистый голос:
– Срочно в южный сектор! Нужно подкрепление! Возьми с собой человек пятнадцать. Хотя нет… Давай-ка лучше двадцать!
«Гусар» аж подскочил на месте, щеки побледнели.
– Но товарищ майор, мы здесь осматриваем новичков. А по приказу…
– В задницу себе засунь этот приказ! Бросай все к черту и бегом ко мне! У нас тут больше сотни мертвяков! Если прорвутся через укрепление, всем хана! Ты понял, мля?!
– Так точно!!!
Его голос дрогнул, лицо сделалось белее снега.
Краем уха я услышал, как злорадно захихикал Куля.
Военный зыркнул в нашу сторону, помялся и махнул рукой:
– Фиг с вами, проходите. А вы, – он обернулся к остальным и зацепил взглядом еще десятка полтора солдат. – За мной!
За несколько секунд толпа заметно поредела. Группа солдат послушно кинулась за главным, и через секунду их не стало видно за кустарником. Поблизости осталось только пять скучающих солдат, но они даже не смотрели в нашу сторону.
Сердце радостно затрепетало. Неужели пронесло?!
Куля что-то пробурчал под нос и начал одеваться.
Через минуту мы уже стояли за воротами. Впереди пыльно-зеленой полосой стлалась широкая тропа. Дорожка убегала по прямой, теряясь в клочковатых зарослях.
Не помня себя от радости, я резвым шагом кинулся вперед. И тут же пожалел об этом. Мир вокруг перевернулся, завертелся, и земля метнулась мне навстречу. Грохнуло. Тихонько хлюпнула раскисшая земля, затылок обожгла тупая боль.
– Ванек!!
Я попытался встать, но все конечности как будто атрофировались. Руки слабо шевельнулись в слизкой грязной каше и застыли без движения. В глазах стоял туман – густой и непроглядный. Слышалось лишь, как колотится в груди взбесившееся сердце.
Туман рассеялся, перед глазами появилась раскрасневшаяся морда Кули.
– Братуха, потерпи… Щас подниму.
– Не надо! Уходи!
– Офонарел? – Кулю перекосило. – Ты что такое говоришь?!
– Мы нашли этот чертов пост, теперь самое время сделать ноги! Только без меня… Я все равно уже мертвец!
– А ну заткнись! Я отнесу тебя в этот чертов медицинский центр, даже если придется спину надорвать. Ты, главное, держись! И ерунды не говори.
Ко мне потянулась пухлая рука, пальцы вцепились в кисть и резко дернули. На несколько секунд я оторвался от земли, потом вспотевшая рука скользнула по запястью, и раскисшая земля опять ударила мне в спину. Раздался всплеск, взметнулись комья грязи, заплескав мне все лицо.
– Твою мать!!
От крика Кули в голове протяжно тренькнуло и отозвалось в висках резкой болью.
А потом повисла тишина. Успокаивающая, легкая.
В один момент мне сделалось так хорошо, спокойно, будто я готов был провалиться в дрему. Может, люди так и умирают? Быстро, безо всякой боли, словно в сладком сне?
– Куля… Знаешь, что намного хуже смерти?
Физиономия друга вытянулась, глаза приобрели форму бильярдных шаров.
– Что?
– Бессмысленная смерть. Вот ты живешь, к примеру, учишься, растешь, работаешь, стареешь… А потом однажды тебя настигает смерть, и ты в последнюю секунду понимаешь, что никакой пользы миру не принес. Даже потомства не оставил. Какой смысл?
Куля потупился, на лице отпечаталось непонимание. В другой раз он бы засмеялся или перевел все в шутку, но сейчас мои слова его явно озадачили.
– На философию пробило? Очень вовремя! Ты можешь шевельнуться?
Я пропустил его вопрос мимо ушей.
– Еще скажи, что я неправ. Хреново, что умру вот так… без смысла.
– Братуха, соберись! – Куля раздраженно дернул головой, отчего волосы на затылке вздыбились и растрепались. – Мы почти у цели! Даже думать забудь о смерти. Я еще планирую нажраться у тебя на свадьбе!
Я издал нервный смешок, почувствовал, как губы расползаются в улыбке.
Слева зашуршали заросли, послышались неторопливые шаги. Я скосил глаза – и увидел чьи-то ноги в кирзовых ботинках. Белобрысая голова Кули повернулась влево. Секундой позже я услышал молодой сочувствующий голос:
– Что это с ним?
– А ты не видишь? Помирает, блин. Как тебя зовут?
– Леша, – к Куле потянулась тощая рука в перчатке.
– Слушай, Леша, – тот махнул рукой, проигнорировав рукопожатие. – Ты не знаешь, где у вас тут медицинский центр «Форкс»? Если такой, конечно, существует.
– Это в десяти минутах ходьбы отсюда, – помолчав, ответил тот. – В самом центре зоны безопасности.
– А может, ты еще и с Кригером знаком? – без особой надежды поинтересовался Куля.
На этот раз невидимый собеседник среагировал быстро:
– Кто ж его не знает! На него сейчас все выжившие молятся. Приехал, мол, талантливый ученый из Москвы и говорит, что знает, как победить вирус.
Куля от радости чуть не подпрыгнул, а в глазах плеснуло ликование. Потом он вмиг посерьезнел, внимательно взглянул на парня.
– Отвести нас к нему сможешь?
Следующие несколько минут прошли как в тумане.
Над ухом спешно топотало, и меня трясло, как поролоновую куклу. Волосы топорщились от ветра, по щекам колючими пощечинами били проносящиеся мимо ветки. Куля, тащивший меня на себе, с трудом дышал, но все же продолжал идти без остановки. Рядом слышалось пыхтение парня, что показывал дорогу.
Вскоре зазвенели чьи-то голоса. Похоже, рядом появились люди.
А потом весь мир как будто бы застыл.
Куля, остановился. Рубашка его стала влажной и липкой от пота. Слышалось, как тяжело вздымается грудь друга и колотится взбесившееся сердце.
Тонко скрипнула открывшаяся дверь.
Ударил яркий свет.
Я приоткрыл глаза. Вгляделся.
Комната. Просторная, большая, светлая. Вокруг – голые стены, в центре белого потолка сияет, расплываясь, яркое пятно.
Раздался топот. Секундой позже к нему добавились густые голоса: мужские, женские. Кто-то кричал, кто-то носился, как ужаленный, но было ясно: вся это возня сейчас из-за меня.
Через минуту чьи-то руки обхватили меня за лодыжки и легонько потянули на себя. Сзади кто-то взял меня за руки – и я ощутил, как отрываюсь от плеча лучшего друга. Спину обдало прохладой.
В тот же миг в спину уперлось что-то твердое и жесткое, похожее на больничную кушетку. Руки, словно плети, опали на пол. Пальцы обожгла холодная поверхность кафеля.
– Японский бог… А его точно таким никто не видел?!
– Нет, – знакомый голос Кули. – Только один солдат.
– Да ты совсем больной, пацан?! Если военные узнают, кого ты сюда притащил, они нас обоих к стенке поставят!
Шорох. Лязг упавшего железа. Крепкий мат.
Рядом что-то быстро прошуршало. Тишину взорвал скрипучий неприятный голос:
– В операционную его!
– А если… – робкий женский голосок.
– Быстро, я сказал! Не знаю, что из этого получится, но я попробую!
Меня снова взяли за ноги и за руки. Кушетка оторвалась от спины, и мир пришел в движение.
Лязгнули створки металлических дверей, и меня вышвырнуло из сознания.
…Куля добрых пять минут смотрел на Кригера; он представлял его совсем другим. По крайней мере, думал, что профессору должно быть минимум лет пятьдесят.
А этот выглядел моложе сорока.
Сутулый, остролицый, с русыми приглаженными волосами, аккуратно выбритой бородкой и тяжелым, как у змеи, взглядом. Единственное, что делало его похожим на врача, – белый халат, да и тот походил на неудачно подобранную деталь гардероба. Какой он, к черту, профессор?
Куля с Кригером стояли в светлой комнате, похожей на просторную гостиную. Она была заставлена стеклянными шкафами, полными пробирок и шприцов.
Кригер размахивал руками и бродил туда-сюда, словно о чем-то скрупулезно думал. На модельно-безупречном лице отпечатался страх вперемешку с яростью. И страха было явно больше.
– Даже слышать не хочу, как вы сюда попали! И куда только охрана смотрит? Зараженного приперли в медицинский центр!
– Но как? – опешил Куля. – Вы же профессор, врач. Единственный, кто может нам помочь!
Кригер замер, точно вкопанный. Лицо стало бумажно-белым.
– Врач, но не волшебник. Или ты думаешь, что я умею мертвых воскрешать?