его медальон, а сердце стиснули клещи жуткой боли. Агент Тлантоса завыл от нестерпимой муки… и открыл глаза.
Лицо некроманта покрывал липкий, нездоровый пот, ломило скулы, а на грудь навалилась неподъемная тяжесть. Тихо постанывая сквозь сжатые зубы, Аврас подтянул ноги и с огромным трудом сел.
– Раздери меня демоны! – Выругался колдун и провел пятерней по лбу. – Проклятье! Да что за дерьмо со мной происходит?!
Спохватившись, агент Тлантоса огляделся, но вокруг все было спокойно. Никто не натолкнулся на провалившегося в беспамятство человека, не ограбил и не взял в плен. Хоть одна хорошая новость в эти поганые дни! Еще бы со здоровьем разобраться… Память услужливо подсунула некроманту картинку-воспоминание, когда от лорда Маркуса протянулся к его верному слуге язык тумана, втянувшийся в костяной медальон. Быть может, все дело в этом? К тому же и сон о чем-то подобном предупреждал.
Аврас вытащил из-за пазухи резной костяной диск и осмотрел со всех сторон. Вроде бы ничего не изменилось, разве что чуть тяжелее стал, ну да он может ошибаться. Размышляя подобным образом, Чисмар осторожно вздохнул, и с радостью ощутил, как отступает прочь странная немочь.
– Надеюсь, это я просто перенапрягся, – буркнул под нос некромант и осторожно поднялся на ноги. Недолго постоял, прислушиваясь к ощущениям, и осторожно выдал: – Пожалуй, жить можно!
Последняя мысль стала тем колдовским запалом, который вызвал волну жара и вновь отшвырнул сознание в темные глубины безмолвия. Разум Авраса заволокло дымкой дурмана, а перед внутренним взором возникло расплывающееся лицо лорда Маркуса. Губы мага девятого ранга беспрестанно шевелились, но слов Чисмар не слышал. Беззвучная речь его начальника лилась нескончаемым потоком, который врывался в беззащитную душу некроманта водяным смерчем… И тут же вспышка яркого света, разметавшая туман и вырвавшая сознание из плена наведенного транса! Жнец снова очнулся, осознав себя лежащим среди колючих кустов с разодранными в кровь щеками.
– Мархузово семя! – простонал чародей, пытаясь снова подняться.
Во второй раз у него вышло получше – оковы непонятной болезни больше не ощущались.
«Еще один обморок, и хватит сил добраться до ближайшего трактира! – молча порадовался Аврас: – Вот только куда двигаться?..»
Задав этот вопрос, некромант с холодком в душе внезапно понял, что точно знает, куда теперь лежит его путь… Знание пришло к нему откуда-то извне. Оно не было оформлено в виде мысленного послания или ментальной атаки, нет, оно словно выплыло из глубин разума и стало кнутом, подгоняющим растерянного мага.
«Крид! Крид! – яростно стучало в сознании. – Вперед! Быстрее!»
Как описать чувства чародея – повелителя незримых сил, который вдруг стал марионеткой в руках более могущественного собрата. Аврас Чисмар за время службы привык ко всякому, но столь грубое безжалостное вмешательство в его разум произошло впервые. Маг едва сдерживался, чтобы не пуститься бегом, спеша выполнить команду. Умелый некромант, привыкший властвовать над восставшими мертвецами, вдруг уподобился безмозглому зомби. Глупо это и неправильно, а еще очень унизительно и мерзко! Буря разноречивых чувств сперва едва не захлестнула Авраса, унеся в темные глубины дрогнувший разум, а когда волна эмоций схлынула, в душе остался один лишь только страх…
Потеря свободы воли стала не единственной метаморфозой, произошедшей с агентом Тлантоса. К концу первой седмицы, когда желание выполнять волю неизвестного хозяина стало не таким острым, иссушающим, и удавка чародейского рабства немного ослабла, сменившись на длинный поводок, некромант смог осмыслить происходящее ясным, незамутненным заклятием умом… И кое-что его по-настоящему удивило! Аврас очень вырос в Силе, словно в пламя его Дара внезапно щедро плеснули земляного масла. Нет, он не перескочил через уровень-другой, но и перестал быть зажатым в тесные рамки своего ранга колдуном. Что-то сдвинулось внутри Чисмара, и это что-то сделало его каким-то другим. Мучительно не хватало знаний и умений, чтобы понять, что же такое с ним творится, что случилось, и вина ли в том лорда Маркуса, или же это происки натянувшего чужую личину врага?! И как, мархуз подери, со всем этим теперь жить?!
На многие вопросы не было ответа, на многие, но не на все. Достигнув Крида, маг вновь ощутил чужую волю, обернувшуюся огненной стрелкой в голове, указывающей куда-то на восток, и увидел вспыхнувшую перед глазами надпись с именем. Очень знакомым именем!
«К'ирсан Кайфат, кажется, я начинаю тебя искренне ненавидеть!» – отстраненно подумал маг, по-дурацки шевеля губами и слепо блуждая полубезумным взглядом.
Лохматый, небритый человек в заляпанной грязью одежде с пугающим серпом на поясе не вызывал никакого доверия, и каждый житель небольшого городка, куда забрел маг, старался тут же перебежать на другую сторону улицы. Аврас, привыкший пугать своим темным искусством, внезапно превратился в мерзкого бродягу, страшного принадлежностью к самому дну преступного мира. Иногда бдительные горожане выкрикивали стражу, требуя разобраться с гнусным отребьем, и тогда у Чисмара случалась беседа с представителями власти. Вот только не было с того никакого толку! Некроманта боялись все: и бывалые солдаты на границе Баронства, и толстобрюхие, вечно пахнущие пивом стражники. Агент Тлантоса в его нынешнем обличье начинал внушать почтительный трепет, стоило только заглянуть ему в глаза. Отблески темного пламени плескались у него во взоре, и даже лишенный Дара мог ощутить жар смертоносной волшбы.
– Иди с миром, путник, и да хранит тебя Светлый Оррис, – прыгающими губами обычно говорили защитники порядка и норовили убраться с дороги опасного бродяги. И стоило оказаться у него за спиной, как их руки начинали тут же творить охранные знаки, защищающие от злых сил, а дрожащий шепоток бежал следом: – Одержимый! Одержимый!
Аврас плевать хотел на чувства окружающих. Он шел там, где ему было удобно, спал и ел там, где хотел. Он даже желал, чтобы его попытались остановить, чтобы кто-то встал между ним и целью. Пусть это будет воин или даже маг из Братства Отрекшихся, пусть! Чисмар хотел драки, чтобы упоение боем заглушило душевную боль и страх, но… желающих сойтись с ним в битве не находилось. И с каждым днем в сердце все яростнее закипала злоба.
Некромант уже восьмой день мерил шагами спокойные дороги богатого Союза городов, когда раздражение выплеснулось наружу. Тяжело повалившись на землю на перекрестке дорог, маг с ненавистью вспомнил своего несчастного коня, павшего еще на границе Крида в первые дни его безумия. Натруженные ноги теперь постоянно неприятно гудели, горели стертые мозоли…
– Тьма! – прорычал маг, яростно сжав кулаки. Вновь нестерпимо захотелось крушить и ломать все вокруг, и Аврас не стал сдерживать ненависть. Губы сами прошептали заклинание Темного эха, и тут же пришел ответ неупокоенной души. На перекрестках вечно хоронили безвестных путников, ставших жертвами грабителей и гнусных убийц, а не обретший мира дух станет отличным проводником воли некроманта.
Скривившись, точно от боли, Чисмар достал хх'рагис и принялся вспарывать дерн, вырезая заклинание призыва. Раз здесь находится наполовину развоплощенная душа, то и тело где-то неподалеку. Осталось вдохнуть в мертвую плоть извращенное подобие жизни и заставить подчиняться. Последняя мысль заставила некроманта содрогнуться от сдерживаемого бешенства и чересчур щедро плеснуть Силы в колдовской рисунок. Заклинание уже начало работать, когда маг понял собственную ошибку. На миг потеряв над собой контроль, он выпустил вожжи собственного могущества, и обычный восставший мертвец мог стать чем-то большим, гораздо более жутким и опасным.
Поднять мертвеца, пролежавшего в земле не один год, – не самая простая работа для некроманта. Следует укрепить костяк будущего зомби, исторгнуть дыхание жизни из земли и превратить ее в новое тело, разбудить те глубинные инстинкты, которые позволят монстру исполнять приказы повелителя… Для мага уровня Авраса здесь не обойтись без жертвы, чья жизненная энергия будет перелита в новый сосуд из мертвой плоти. Ведь срок посмертного существования нежити зависит от искусства колдуна и количества жертв.
Аврас справился без жертвоприношения. Переполняющая его сила позволила одним ударом поднять мертвяка, не тратя время на пустые ритуалы. Ах, хорошо! Как же приятно ощущать струящееся по жилам могущество, когда кажется, что способен мизинцем перевернуть целый мир. Если бы только то была его Сила, его собственная, а не подачка дарителя, будь то лорд Маркус или кто-то еще.
Зомби вырвался из оков земли совсем недалеко от магического чертежа. Покачиваясь на полусогнутых кривых ногах, блестя новосотворенной шкурой и источая жестокое зловоние, мертвяк уставился на некроманта красными буркалами глаз.
«Приказ?! – тупым ножом резануло по сознанию чародея послание неупокоенного. – Приказ!!!»
До Чисмара докатились отголоски терзающего монстра голода. Восставшие мертвецы обладают неким подобием разума и чувств, они всегда жаждут вкусить теплой плоти живых и способны на многое ради утоления этой единственной своей страсти.
Некромант осторожно подошел к зомби, старательно не обращая внимания на жуткую вонь, и кончиком серпа изобразил на лбу нежити рунический знак. Мертвец тут же затряс головой, заскрипел и омерзительно защелкал зубами – заклинание повелителя показало ему цель.
Шагая по дороге, Аврас обогнал небольшой купеческий обоз, вставший лагерем у дороги. Сломавшаяся у повозки ось одним махом перечеркнула судьбы многих людей. Не случись поломки, некромант никогда бы не догнал купца, и ему не пришлось бы вступать в перепалку с раздосадованным торговцем, а тот не стал бы натравливать на него охранников. И, быть может, чародей нашел бы в себе силы сдержать гнев и ненависть… Впрочем, получается слишком много предположений! Некромант поднял зомби и натравил его на беззащитных людей, желая ощутить вкус победы и хоть на время забыть горечь чувств марионетки.