— Да. Сверху, на одной линии слева направо изображены: Солнце, Меркурий, Венера, Луна и Земля. Пунктир от Луны (как раз от того места, где начинается кратер Коноп!?) на большой рисунок внизу, где изображена восточная часть Земли, — путь посланного снаряда. Он кончается у продолговатого пятна, своими очертаниями напоминающего Урмийское озеро; второе пятно рядом — Каспийское море. Расшифровать надпись на левой стороне документа после всего этого оказалось чрезвычайно легко. Рисунки планет объяснили нам надписи над ними, и нам, таким образом, стало известно пять слов. Обратите внимание — в надписи слева встречаются те же буквы, что и над рисунками. Это целиком разрешает задачу. Вот что говорит эта надпись:
„последние селениты пришлют ответный подарок".
Наступило продолжительное молчание.
Берг сидел неподвижно, откинувшись на спинку кресла. Взор его был устремлен куда-то в пространство, а на губах блуждала мечтательная улыбка. Профессор стоял перед ним, держа в руке записку. В таких позах они находились несколько минут. Вдруг Берг вскочил с кресла и встал против Александра Александровича, почти касаясь его своей грудью.
— Когда мы выезжаем?
— Сегодня вечером…
— Ваша система действий меня приводит в неистовый восторг. Я уверен, что нам удастся найти посланный с Луны снаряд. И тогда… тогда мы заставим мир признать давнишнюю истину, что на всех планетах живут разумные существа. Дайте мне вашу руку, профессор!!.
II. У заведывающего Тавризской Обсерваторией
— Здесь живет заведывающий[1] обсерваторией?
Сторож-перс, дремавший у ворот одноэтажного деревянного дома, открыл глаза и удивленно посмотрел на стоявшего перед ним молодого туриста. Потом он поднялся со скамейки и отрицательно покачал головой.
— Его фамилия Тер-Оганезов… — добавил молодой турист, но сторож вторично покачал головой.
— Ничего не пойму… — обратился молодой турист к своему спутнику, ожидавшему на середине улицы. Неужели мы перепутали адрес!
— Нет, адрес правилен… нужно еще кого-нибудь спросить — туземцы здесь удивительно бестолковы. Подождем…
— Ждать бесполезно: в эту пору все сидят дома…
Раскаленные голубоватые потоки солнечных лучей заливали всю улицу. Небо казалось расплавленным нежно-голубым стеклом. С двух сторон тянулись фруктовые сады, и в этой зеленой кайме пустынная улица дремала в ленивой истоме.
Сторож-перс уселся снова на скамейку, запахнул полы халата и закрыл глаза. Туристы в недоумении остановились посередине улицы. Это были — Берг и профессор Петров. Три недели назад они выехали из Москвы. По железной дороге доехали до Баку, а оттуда на пароходе до Астары. Из Астары на лошадях, через Сераб, они добрались, наконец, до Тавриза. Первый визит в Тавризе решено было сделать заведывающему тавризской обсерваторией, которого в настоящую минуту они и разыскивали.
Не найдя дома и находясь в недоумении, они хотели было возвратиться в гостиницу, но в конце улицы появился одинокий прохожий. Он вывел их из затруднительного положения.
— Вы как раз стоите перед домом ага-Уована… — сказал он. Сам ага живет здесь, а обсерватория находится в конце улицы, за садами…
Когда прохожий скрылся за поворотом улицы, Берг обратился к сторожу персу.
— Что же ты нас морочишь? — ага-Уован живет в этом доме.
Сторож вскочил со скамейки, и вдруг улыбка расплылась по его лицу…
— Ага — Уован — хозяин, мы — сторож.
— Что же ты молчал раньше! Целых четверть часа мы по твоей вине стояли под солнечным душем… — рассердился профессор.
— Мы не понял… Ага спрашивал агу-Обсерваторией.
— Бестолковый народ… — улыбнулся Берг.
— Веди нас к хозяину!!
Заведывающего обсерваторией все в городе называли просто ага-Уованом, и немудрено, что сторож не знал его фамилии.
Ага-Уован был толстый, подвижной и очень любезный старик. Он провел приезжих в кабинет, а когда узнал о цели их приезда — оставил у себя до позднего вечера.
Ага-Уован был толстый, подвижной и очень любезный старик
Прежде всего он предложил в их распоряжение моторную лодку, что являлось здесь большой редкостью.
— Я думаю, что болид мог упасть лишь в северной части озера — высказал он свои предположения. К сожалению, я не могу сообщить точного места его падения, но мои знакомые из деревень, расположенных в северной части озера, видели, что болид пролетел над их деревнями. В день падения болида в озере было волнение и стоял густой туман. Волны были настолько высоки, что залили берега на 1/4 километра. В южной части озера тумана не было, и прошли только три большие волны, как во время прибоя. По моему мнению, искать болид бесполезно. — Озеро слишком велико.
После обеда ага-Уован повел своих гостей показывать обсерваторию.
Остановившись перед небольшим радио-приемником, он с чувством удовлетворения и гордости сказал:
— Мне удалось установить здесь даже небольшую радио-станцию. Признаюсь вам, что сделано это на личные средства. Вы говорите, что у вас есть карманные радио-аппараты. Прекрасно. Во время ваших исследований вы можете посылать мне радио-телеграммы, и я буду исполнять ваши поручения.
Возвратившись домой, он провел своих гостей опять в кабинет, где был приготовлен чай. После чая ага-Уован уселся в кресло против своих гостей и предложил им папиросы. Большой коричневый дог бесшумно вошел в кабинет и улегся у ног хозяина. Ага-Уован ласково погладил его по голове и улыбнулся.
— Я забыл вас познакомить с Гектором — это мой лучший друг. Мы перенесли с ним много опасностей. Я купил его еще щенком в Париже.
Разговор стал еще дружественней и незаметно перешел к Урмийскому озеру.
— Я давно изучаю это озеро… — закуривая новую папиросу, — говорил ага-Уован. — История его очень интересна. Древний персидский поэт Низари рассказывает в своей поэме „Сефер-Намэ" (книга путешествий), прекрасную легенду. В 1219 году, когда монголы вторглись в Персию, пройдя затем через Кавказ в Россию, на одном из островов озера Тэлэ (так называли древние персы Урмийское озеро) персидские падишахи построили замок. В этом замке они спаслись от беспощадных завоевателей. Туда были перевезены все сокровища из Тавриза. На башнях замка — как говорит легенда — Тридцать крылатых змеев охраняли сокровища падишахов, устрашая своим видом монголов, разбивших свои становища в долинах реки Джагату, впадающей в озеро Урмию. Монголы не решались разрушить этот замок, и он стоял неприступный и мрачный, отражаясь своими башнями в молчаливо-неподвижной воде соляного озера. Стоял до тех пор, пока время не обратило его в развалины. На каком из островов находился этот замок, — неизвестно. Это осталось тайной прошлого. Однако, говорят, что езиды знают это.
— Вы говорите, езиды… — перебил его заинтересованный Берг. Я много слышал об этой секте, но ничего положительного не знаю…
— Боюсь, что не смогу удовлетворить вашего любопытства. Секта езидов держит в большой тайне свое учение. По крайней мере, до сих пор целиком их учение никому неизвестно. Езидов считают поклонниками шайтана и всячески преследуют. Раньше они собирались в своем храме около Мосула, но теперь скрываются в горах, вокруг северной части Урмийского озера. Последователи этой секты почти исключительно курды. Мне случалось бывать в езидских горных деревнях. Кое-что я слышал об их обрядах. Злой дух представляется езидам в виде птицы. Во время богослужений главный езидский жрец приносит воду в закрытом кувшине. Он читает свои заклинанья, и вода в сосуде начинает кипеть. Тогда жрец убивает птицу и приносит ее в жертву. Присутствующие начинают при этом плясать и отряхать рубашки. Во время этой дикой пляски они выкрикивают, что очистились от грехов…
Ага-Уован вдруг замолчал и погладил Гектора. Потом задумчиво произнес, медленно отчеканивая слова.
— С моим другом Гектором мы были свидетелями одной печальной истории…
— Расскажите…
— Около Мосула Гектор нашел раненого человека. Он оказался французским консулом. Консул попал в плен к езидам, но спустя два месяца бежал от них, захватив с собой один интересный документ. Консул остался жить в Мосуле, и это стоило ему жизни. Какой-то курд убил его на улице ударом кинжала; эта была месть езидов. Рукопись сохранилась у меня. Я перевел ее. К сожалению, это только маленький отрывок езидского миропонимания, но он весь пропитан причудливой восточной фантазией. Послушайте, что говорят езиды о своем происхождении:
„… Ничего не было в мире, кроме бесконечного океана. По середине его росло дерево. На этом дереве сидел аллах в виде птицы. Далеко, далеко от него, в другом конце океана, в розовом кусте, с прекрасными благоуханными цветами, жил шейх Синн (шайтан). Кроме дерева, розового куста, аллаха и шейха Синна ничего еще не существовало. И создал тогда аллах из своей славы архангела Гавриила, тоже в виде птицы. Сидели они однажды вдвоем на дереве.
— Кто я? — спросил аллах Гавриила.
— Ты — ты, а я — я, — ответил Гавриил.
Возмущенный таким ответом аллах клюнул Гавриила и прогнал с дерева.
Несколько веков летал Гавриил над океаном. И вот случайно он подлетел к розовому кусту, где жил шейх Синн. Гавриил рассказал ему обо всем и попросил совета.
— Хорошо, я помогу твоему горю… — согласился шейх Синн, — но только хорошенько запомни мои слова. Аллаху скажи: „Ты — создатель, а я только создание".
Гавриил прилетел к аллаху и сказал ему все, что научил шейх Синн, а также спросил аллаха, кто такой обитатель розового куста.
— Это — аль Уркани, — получил он ответ. Скоро он придет ко мне и признает мое могущество.
И вот аллах начал строить корабль. Когда корабль был готов, он поплыл на нем к шейху Синну.
— Все должны признать мое могущество, — сказал он аль Уркани. Кто будет в силах сгустить воду и создать из нее землю, — тот и будет первым.
— Хорошо… — ответил шейх Синн, — давай устроим состязание.