— Да, — неистово киваю.
— И тому, кому я прикажу?
— Да, — моя пропасть становится ещё глубже.
— Как не наградить такое рвение? — на бледных губах появляется удовлетворённая усмешка. — Твоей племяннице повезло. Один из моих штурмовых кораблей сегодня отправляется на миссию. По пути наведаются в закрытый сектор вашей галактики. И высадят девчонку на Земле. Я разрешаю вам попрощаться. А потом ты забудешь о ней навсегда.
Глава 8
— Лина, не надо. Не делай этого. Он же страшный. Он… Он может обидеть тебя. Сделать больно, — цепляется за мои руки Соня. Заглядывает в глаза, уже безостановочно плача.
— Всё будет хорошо, — шепчу, даже не столько для неё, сколько для себя. — Послушай. Ты вернёшься домой. Может такое случиться, что тебя высадят не в нашей стране. Ты английский хорошо знаешь. Его должны понимать в большинстве стран, если не поймут русский. Ищи сразу полицию, или любые другие органы правопорядка и рассказывай, кто ты и откуда. Но не говори, что с тобой случилось. Хорошо?
— Почему? — растерянно таращится на меня племянница.
— Потому что тебе никто не поверит. Могут в психушку запереть. Поверь, так лучше. Скажи, что не помнишь ничего, что на нас напали, чем-то ударили по голове, а после этого провал в памяти. Очнулась ты одна там, где тебя оставили. Пока будете до Земли лететь, прокрути всё это в голове много раз, запомни хорошенько, чтобы точно не проболталась. Правду скажешь только родителям. И скажи маме… скажи что я вас всех очень люблю. И всегда буду любить. И что со мной всё будет в порядке. Я… справлюсь. Не пропаду. Мой хозяин… ему лишь нужно, чтобы я была послушной и служила ему по доброй воле. Я это смогу. Без проблем. Всё хорошо.
Пусть она в это верит. Пусть не винит себя ни в чём.
На глазах опять выступают слёзы. Шмыгнув носом, хватаю Соньку в охапку, прижимая к себе. Боже, пускай всё с ней будет хорошо. Пускай её в целости и сохранности доставят на Землю.
— Береги себя, моя хорошая. Ты у меня умничка, но всё равно. Пожалуйста. Не нарывайся. Не груби им. Не провоцируй ни в коем случае. С людьми это опасно. А эти даже не люди, и я не знаю, чего от них ждать. Если у тебя будет своя каюта, или что-то типа того, старайся оттуда лишеий раз не высовываться.
Меня начинает крыть самой настоящей паникой, стоит только представить, что она одна неведомо сколько времени проведёт на корабле с какими-то штурмовиками. Солдатами, получается. Девочка. Боже, даже дурно становится.
— Лина, — теперь уже Соня сжимает мои плечи. Смотрит твёрдо. Повзрослевшая за время нашего плена не по годам. И уверено повторяет мои слова: — Всё будет хорошо. Я справлюсь.
И в этот момент дверь мед-отсека, где нас оставил ри-одо, чтобы мы попрощались, открывается снова.
Мой хозяин заходит не один. С ним ещё один мужчина. Такой же высокий, как ри-одо. Но гораздо массивней. Буквально гора мышц в явно военном обмундировании. Бритые виски, ёжик белых волос. Смуглая кожа стального оттенка с чёрным рисунком линий. И такие же беспросветно чёрные глаза, как у моего хозяина.
Взгляды обоих мужчин сразу же сосредотачиваются на нас с Соней. И если у ри-одо никаких эмоций не проявляет, то у второго мужчины при виде нас бровь удивлённо дёргается.
— Землянки? — вопросительно поворачивается он к моему хозяину.
А ведь получается, что они знают о нас и нашей планете достаточно, чтобы с ходу определять нашу расовую принадлежность. Это для нас существование развитых цивилизаций в космосе лишь фантастика и предположения.
— Да, как видишь. И одну из них ты доставишь на родную планету, — ровно уведомляет ри-одо.
— Это приличный крюк, высокочтимый… — начинает военный, но мой хозяин бросает на него короткий острый взгляд, и мужчина умолкает на полуслове. Прикладывает два пальца ко лбу, склоняя голову. — Как прикажете, высокочтимый. Которую?
— Девчонку. Живой и невредимой.
Солдат переводит внимательный взгляд на сжавшуюся в моих объятиях Соню.
— Пошли, — командует ей.
Судорожно вздохнув, она ещё раз напоследок обнимает меня. И, оторвавшись, с изяществом настоящей бальницы шагает к своему сопровождающему, сжав руки в дрожащие кулачки.
Мужчина одобрительно хмыкает, ещё раз почтительно кивает ри-одо и, прихватив Соню за плечо, уводит её из мед-отсека.
Ну вот и всё. Мы больше не увидимся. Я больше не увижу никого из своих родных. Никого и никогда. Закрыв лицо ладонями, пытаюсь собраться и прекратить лить слёзы. Только получается плохо. В груди словно дыра образовалась.
— Твоя реакция неразумна и нерациональна, — слышу внезапно голос ри-одо прямо перед собой. Испуганно распахнув глаза, едва не шарахаюсь назад, осознав, что он буквально нависает надо мной.
— Да, наверное, неразумна, — соглашаюсь хрипло. И на всякий случай прошу: — Простите. Мои эмоции мне не всегда подвластны. Можно спросить, господин?
Меня жутко пугает его близость. То, как он меня рассматривает. Оценивающе. Будто… примеряясь, да. Просчитывая что-то в своих рациональных мозгах. У него ведь мозги в его инопланетной голове?
— Спрашивай, — разрешает, обходя меня по кругу.
— Соню… не обидят по пути на Землю? — выпаливаю самое наболевшее и важное.
— Обидят? — уточняет равнодушно.
— Она… девочка. Красивая. А на штурмовом корабле полно мужчин… Это не опасно для неё?
— Даже если этих… мужчин всерьёз заинтересует половой акт с неполовозрелой женской особью другой расы, что маловероятно, никто из них не посмеет тронуть то, что я приказал доставить целым и невредимым.
Скажи это кто-то другой, и я бы точно усомнилась. А когда говорит он… я верю, что его прямого приказа действительно не ослушаются. Верю, что Соня попадёт домой.
И дышать становится легче.
— Спасибо, господин, — снова искренне благодарю я его, не решаясь обернуться и взглянуть в лицо.
Почему он опять стоит позади меня?
Чувствую, как собирает мои спутанные волосы. Я оставила их распущенными — скрепить было нечем. Как и расчесать. Наматывает их на кулак, тянет на себя, заставляя непроизвольно шагнуть назад. К нему. Прижаться спиной.
— Мне нравится твоя благодарность. Но надоело, что твои помыслы по-прежнему направлены на эту девчонку. Больше никаких упоминаний о ней. Ты принадлежишь… мне. Целиком и полностью, пока я не решу иначе. Твоя жизнь и смерть. Твоя преданность. Твоё служение. Покорность. Мысли… Тело…
Не успеваю я испугаться этого неоднозначного «пока», как воздух в лёгких сгорает от паники, когда он свободной рукой обхватывает мою правую грудь. Мнёт и сжимает, словно взвешивая. Находит пальцами сосок под тканью. Пару секунд исследует наощупь. Оттягивает его, перекатывая и заставляя сжаться в тугую горошину.
Судорожно дыша, я зажмуриваюсь, пытаясь успокоиться. Пытаясь принять это. Он имеет право. Я сама ему себя отдала в полное владение. Да и не делает он ничего сверхужасного. Всего лишь трогает. Пока что.
Шеи касаются его прохладные губы. Кажется, он ведёт носом по моей коже. Вдыхает мой запах.
— Мне предоставили всю информацию о состоянии твоего организма. Мне известно, что в твою вагину ни разу не проникал мужской член. Но я хочу знать, насколько ты нетронута на самом деле, Лина?
Глава 9
— Что… что вы имеете в виду? — выдавливаю из себя.
— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Я хочу знать, сколько мужчин прикасалось к твоему телу и каким образом? — сжав напоследок мою грудь, он скользит рукой ниже. Проводит по животу. Скомкав подол туники, накрывает ладонью лобок, вдавливая пальцы в промежность. — Тебя кто-то трогал здесь? И не вздумай мне врать. Я ложь учую.
— Н-нет, не трогал, — мотаю испугано головой. Невольно привстаю на цыпочки, наивно пытаясь избежать неумолимого прикосновения.
Зарычав, ри-одо вжимает меня в себя, заставляя в полной мере почувствовать, как реагирует на меня его тело. Он возбуждён. И сильно… кажется.
— Не смей избегать моих прикосновений! И отвечай! — чеканит жёстко.
Я чуть не переспрашиваю, на что именно отвечать. Ответила ведь уже. Но вовремя прикусываю язык. И вспоминаю, что он ещё спрашивал.
— Ко мне прикасался только один мужчина. Мой бывший парень. Мы с ним целовались, — я смущённо умолкаю, но каким-то непонятным образом улавливаю, что ри-одо ждёт от меня больше подробностей. И поспешно продолжаю, чтобы снова не злить его. — Он трогал мою грудь. Обнимал.
— И всё? — мужская рука пробирается дальше, принимаясь через тонкую ткань штанов исследовать мою плоть там. — Целовал только в губы?
Сгорая со стыда, я старательно пытаюсь вспомнить. Сосредоточиться становится всё сложнее. Зачем ему всё это знать?
— Нет. Шею ещё. И грудь, — мой голос уже срывается. И тело дрожит. От страха. И странного волнения.
— Тебе нравилось это? — хрипло интересуется ри-одо. Шумно вдыхая. И внезапно прихватывает основание моей шеи острыми клыками. Не до крови. Но ощутимо. Хищно. По-звериному.
Чуть не вскрикнув, я замираю, боясь пошевелиться. Словно бабочка в сетях. И забываю, что мне задали вопрос. Он реально только-что лизнул мою кожу?!
— Отвечай! — рычит, оторвавшись от шеи.
Что?.. Отвечать… да… вопрос.
— Не очень. Иногда. Он… был груб. И не пытался сделать мне приятно, — сглотнув, прерывисто шепчу я.
Не знаю, зачем сказала ему про грубость Глеба. Не могу же я всерьёз рассчитывать, что мой хозяин будет со мной нежен, когда… когда решит попользоваться. В том, что решит, я уже тоже не сомневаюсь.
— Поэтому ты не отдалась ему? — следует новый вопрос.
— Это было одной из причин, — честно признаюсь.
В ответ ри-одо лишь хмыкает. И неожиданно отпускает меня.
— Иди за мной. Я покажу тебе твоё место на этом корабле, — приказывает, резко меняя тему. И не давая времени на то, чтобы прийти в себя, направляется к выходу из мед-отсека.
Вот точно, как с питомцем, разговаривает.
Всё ещё дрожа и пылая… стыдом, не иначе, я с тоской вспоминаю, что так и не попросила у доктора ни еды ни питья. И послушно следую за хозяином, шлёпая босыми ногами по прохладному полу. Может он догадается, что рабынь и кормить иногда нужно, чтобы случайно ноги не протянули?