Всего два часа.
Прохожу миниатюрный холл, открываю дверь... И застываю на пороге огромного зала. В котором нет ни одного окна. И ни одного посетителя.
Сглатываю комок в горле.
Это действительно выставка фоторабот. Вот и все, что совпадает с моими ожиданиями.
«Убью пижона!» – проносится в голове, и в тот момент кажется, что я действительно на это способна. Эй отправил меня подглядывать в пустое, затопленное светом помещение, где я в темной закрытой одежде не то, что не сливаюсь с обстановкой, а выгляжу, будто сама – экспонат. Я слишком заметна. Я на виду!
Теперь у меня есть право провалить задание. Могу просто развернуться – и уйти. Но все же медлю. Ведь фотографа здесь тоже нет. Наверняка, он за той дверью, в конце зала. Если убедиться, что он точно там, мне не составит труда побродить здесь какое-то время. Кроме того, фотографии – в застекленных рамках. Это, конечно, не окна и не зеркала. Но все же стекла. От этой мысли мне становится теплее.
«И тогда Эй отцепится от меня», – напоминаю я себе.
Итак, представим, что фото в застекленных рамках – это маленькие окна.
Делаю шаг – и морщусь от того, как неожиданно громко отзывается на это действие мраморный пол.
Подхожу к первой фотографии. На огромном валуне сидят дети, босоногие, лохматые, в простой одежде. Улыбаюсь. Проверяю, все ли в порядке с париком, – и двигаюсь дальше. Мимо лесов, полей и закатов – к двери в конце зала.
Приоткрываю ее – и тотчас же закрываю.
Потом снова приоткрываю. На этот раз медленно.
Это еще один выставочный зал. Но то, что здесь происходит, не выставка – по крайней мере, в привычном значении этого слова.
Зал напоминает будуар. Приглушенный свет. Красные и черные тона, блеск позолоты. Ширмы и зеркала. Я подхожу к оному из зеркал – в человеческий рост – и замираю. Передо мной на цыпочках стоит обнаженная девушка, придерживая черную широкополую шляпу. Грудь модели прикрывает кружевная тень: черное на ослепительно белом. Поля шляпы скрывают лицо девушки, видны лишь ярко-накрашенные губы клубничного оттенка. Поэтому на мгновение возникает ощущение, будто в зеркале мое отражение.
Отступаю в легкой растерянности.
Об этом Эй тоже меня не предупреждал.
Чтобы пройти дальше, надо обойти за ширму. Заглядываю за нее – и в последний момент сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть. За ширмой раздевается девушка. То есть там не настоящая девушка, а только ее фото, тоже в полный рост. Брюнетка стоит ко мне спиной, расстегивая алыми ноготками застежку алого лифчика и, будто повернув голову на звук моих шагов, смотрит мне в глаза. Эффект еще более поразительный, учитывая что мы – одного роста.
И это еще не все. Я не сразу узнаю ее без одежды и без очков, но это совершенно точно она – брюнетка из бара!
Здесь.
Сейчас.
Я так поражена, что пропускаю момент, когда мои лопатки начинает прожигать красная точка чужого взгляда.
– Нравится? – раздается у меня за спиной.
Я резко оборачиваюсь.
То, что передо мной Юрий Стропилов, я понимаю только по черному джемперу и джинсам. Фотограф также разительно отличается от созданного пижоном образа, как и все остальное этим вечером.
На вид ему чуть больше сорока. Коротко стриженые волосы не седые, а крашенные в серебристо-пепельный. Этот оттенок почти идентичен цвету его глаз.
Он не напыщенный, не самодовольный, не самовлюбленный, а хищный, цепкий, холодный. Мы одни в этом зале – если не считать дюжины реалистичных полураздетых красавиц на фото – но ощущение такое, словно он заполняет собой все пространство. Хочется отступить. В идеале – сбежать. Но рассмотреть его поближе тоже хочется. Желательно, в отражении, а не вот так – лицом к лицу.
Фотограф так внимательно разглядывает мой парик, что мне становится не по себе.
Он знает.
– Нннравится! – выдавливаю я – и внимательная, острая заинтересованность – почти настороженность – в его глазах смягчается.
Дефект моей речи сыграл мне на руку: переключил внимание, объяснил паузу перед ответом.
У меня получается улыбнуться.
Юрий делает приглашающий жест рукой – продолжим экскурсию.
Я иду первой, внимательно вслушиваясь в свои ощущения, но не могу в них разобраться. Они – словно радиопомехи.
Фотографии, их оформление, игра со светом, фоновая музыка, – все впечатляет и ошеломляет. Я уже знаю, в чем «фишка» работ Стропилова, готова к тому, что увижу. Но все равно робею, оказываясь перед кроватью с балдахином, на которой за тонким стеклом фоторамки застыла девушка, застегивающая пуговку просторной прозрачной комбинации.
Мои щеки нагреваются.
Я чувствую себя менее пристыженной, когда наблюдаю за реальными людьми.
В тени комбинация кажется белой, но там, где на нее падает свет, она переливается серебром. Ловлю себя на том, что жду, когда девушка посмотрит на меня.
И она поворачивает голову.
На мгновение я ощущаю себя в невесомости. Как?.. Что я вижу на самом деле? Где реальность, а где вымысел?.. Мысли барахтаются, пока я не нахожу опору: это обратный эффект. До этого модели на фото казались настоящими, а теперь настоящая девушка изображает фотопортрет.
– Спасибо, Констанца, – Юрий, несомненно, доволен произведенным эффектом. – Жду вас завтра.
Девушка посылает мне ласковую улыбку, спрыгивает с кровати – и исчезает за ширмой.
Юрий Стропилов – гений. Возможно, злой гений. Но то, что он делает… это восхитительно.
– Пройдемте, – он зовет меня за собой.
Заворачиваю за перегородку из матового стекла – и едва не налетаю на обнаженного мужчину, принимающего душ, – вернее, на его фото. Я очень внимательно вглядываюсь, чтобы убедиться: да, это фото. Тотчас же где-то под потолком включается звук падающей воды и выпускается дым, так похожий на пар, и. Кажется – только кажется! – я ощущаю брызги на коже. Хочется приподнять подол юбки, чтобы не замочить ее.
Мужчина стоит ко мне боком, чуть наклоняясь вперед. Упирается ладонями о стену душевой кабины. Он так погружен в свои мысли, что не замечает моего присутствия. Точнее, не заметил бы, будь он настоящим.
Он опустил голову, вода стекает по волосам, зависает на кончике носа. Я не могу заставить себя опустить взгляд ниже, даже понимая абсурдность моего внутреннего протеста, – ни в одном музее, ни на одной выставке я не чувствовала ничего подобного.
– Ввы словно…
– Подглядываю за ними?
Я оборачиваюсь.
Весь душевный раздрай мгновенно смывает чувство опасности.
Что он знает о подглядывании?
О моем подглядывании?
Юрий чуть склоняет голову набок.
– Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Я поправляю прядь парика, упавшую мне на скулу, – и чувствую, какими ледяными стали пальцы.
Стропилов идет первым. Проходит несколько шагов, оборачивается.
– Вы идете?
Выдыхаю – и следую за ним.
Мы проходим через боковую дверь зала – и попадаем в коридор-тоннель. Тусклый свет, жилы проводов вдоль бетонных стен. Я слышу резкий, тревожный звук шагов, и не сразу осознаю, что это мои шаги.
А если это ловушка?..
В темноте вспыхивает свет: фотограф открыл дверь в конце коридора.
– Только после вас.
Спотыкаюсь на пороге. Прохожу, щурясь от яркого электрического света. К счастью, это не пыточная. Это фотостудия.
Никогда в таких не бывала. Она похожа на комнату в ателье, где меня фотографировали на паспорт, только больше раза в четыре. У белой стены – невысокий белый подиум. Экраны, зонты, стойки…
– Не трогайте!
Я одергиваю руку от объектива камеры.
– Идите ко мне, садитесь.
Я осторожно присаживаюсь на краешек стула за компьютерный стол. С экрана компьютера на меня снова смотрит брюнетка из бара – и ко мне возвращается мысль о ловушке.
– Я хочу кое-что вам показать.
Фотограф становится за моей спиной, опирается руками о стол так, что я оказываюсь между ними.
Что? Что он покажет? Запись с видеокамеры, где я подглядываю за его моделью в баре? Мою переписку с пижоном?..
Юрий кладет ладонь на мышку и склоняется еще ниже. Я чувствую запах его одеколона – слишком резкий для меня – и легкий запах алкоголя. Фотограф так близко, что от его дыхания искусственные волосы колышутся и щекочут мне шею.
Я одновременно откашливаюсь и пододвигаю стул к столу, едва не вжимаюсь в него.
Юрий открывает папку с фотографиями, кликает на одно из фото – и я вижу спящую женщину. Цвет ее светлой кожи и волос почти сливается с цветом комбинации и постельного белья. Вся картинка однотонная, будто сгущенку на нее разлили, – кроме красных губ модели.
Эротично, нежно, чувственно, неожиданно.
– Что вы скажете об этом фото?
Меня очень радует, что на нем – не я. Но вслух выцеживаю:
– Оччень…
– Спасибо. А если сравнить с этим фото?
Он открывает следующий файл.
Я склоняюсь к экрану, хотя в линзах отчетливо вижу каждую деталь.
Та же девушка, те же цвета, та же поза. Но что-то изменилось. Ее лицо стало… мягче, спокойнее, естественнее – и от этого еще красивее. Оно изменилось настолько, что в первое мгновение можно подумать о другой модели. Немного иной изгиб руки. Чуть сдвинута – неаккуратно, не по правилам – шлейка комбинации.
Фото стало живым. Это как… слабый электрический свет и утренний. Они похожи, но разные по своей природе – и эту разницу невозможно не заметить.
– Какое фото вам нравится больше?
Легким движением руки указываю на экран.
– Почему?
Пожимаю плечами. Прикусываю губу. Ответ где-то рядом, но я не могу его уловить, сколько ни всматриваюсь в фото.
– На втором фото модель – спит. Она настоящая. А на первом снимке – лежит в той позе, которую я попросил ее принять. Модель не знала, что я прошу ее скопировать саму себя. Она просто подчинилась – и вышло… красиво. Но искусственно. Ничто не сравнится с естественной красотой. Вы согласны?
Киваю.
Не с подвохом ли вопрос? Учитывая, что я пытаюсь скрыть свою настоящую личность. На мне – парик и одежда, которую я никогда не ношу в обычной жизни. Естественного во мне сейчас очень мало.