Ни смерч и ни буран,
Кто бурю презирает,
Тайфун и ураган?
И ливень самый шумный,
И самый мокрый снег?
Кто самый остроумный,
Веселый человек?
Кто гриппа не боится?
Кто сроду не чихал?
Кто адреса больницы
Не знает и не знал?
Кому в морозы жарко
И в семь десятков лет?
И в чьих рассказах ярких
Неправды слова нет?
Кто бодр зимой и летом?
Кто весел и здоров?
Скажу вам по секрету,
Что это — рыболов!
СДЕЛАЛА ДОБРО
Расстроилась Свинья:
— Какая ж я свинья!
Хозяин добр ко мне,
А чем платила я?
И я добром отвечу в свой черед…
Пошла — и перерыла огород.
ПОДХАЛИМ В ПРИЕМНОЙ
— Ты — наше солнце!
Яркий луч зари!
Ты греешь нас,
Теплом к себе маня! —
А солнце пробурчало:
— Говори,
Чего еще ты хочешь от меня?
КЛЮНУЛА
Поймать решили окунишку.
На что?
Да просто на мормышку.
Ведь на малютку-окунька
Не нужно крупного крючка.
А в результате —
Вот так штука! —
Попалась на мормышку щука.
Понятно каждому без слов,
Что необычен был улов.
…На днях у нас судили щуку.
Признала щука все без звука:
Хватала тут
И там брала…
Да вот… Мормышка подвела!
ДВА КЛОПА
— Ах, азырен[2], чтоб ты пропал!
Чтоб сгинул ты навек! —
Ругал жирнющего клопа
Однажды человек. —
Тебя, презренный, так и знай,
Никто не ставит в грош!
Какого черта, отвечай,
На свете ты живешь? —
Ответил клоп:
— Я удивлен
Вопросу твоему.
И чем ты, братец, возмущен,
Признаться, не пойму.
Ты кормишь сам меня —
И вдруг
Ругаешь что есть сил.
А я считал, что я твой друг!
Ведь ты меня взрастил.
Вот и тебя твои друзья
Клопом зовут не зря ль?
Ты сам живешь
Совсем как я,
А между прочим, как судья,
Читаешь мне мораль!
БАХВАЛЬСТВО
— Вглядитесь,
Какая во мне глубина! —
Гордилась бездонностью
Лужа одна.
Вгляделись —
И впрямь не увидели дна,
Настолько была
Эта лужа грязна.
ОТВЕТ
Устав от пут родительского долга,
Уже успев изрядно поседеть,
Отец и мать спросили сына:
— Долго
На нашей шее будешь ты сидеть? —
Любимый сын, подумавши немного,
Тряхнул бородкой и сказал в ответ:
— Я каждый день прошу усердно бога
Здоровья вам
И жизни долгих лет!
Перевод с марийского М. Раскатова.
ТОЙВО ВЯХАКАНГАС
«CORVUS CORONE»
— Давай купим дачу, — сказала как-то раз моя жена Тойни. Не так давно она вышла на пенсию и теперь искала, куда бы приложить свою кипучую энергию.
— Зачем нам дача? — спросил я. — Что мы там будем делать?
— Как это что? Ты будешь отдыхать после работы, дышать свежим воздухом, а я начну разводить помидоры.
Я согласился. Мы купили участок с времянкой, и Тойни тут же принялась за дело. Она достала рассаду и высадила ее на грядку. Целыми днями Тойни ковырялась в земле, ухаживала за нежными стебельками, удобряла их, а в перерывах усердно штудировала «Справочник садовода».
Мне нравилось по вечерам читать газету в гамаке, а потом ужинать на свежем воздухе.
Все было прекрасно, если бы не наш сосед по участку Мартти Нурми. Он очень любил подшучивать над нами. Соорудил я на своем участке скворечник, который скоро облюбовали птицы. Я мог часами наблюдать за их веселой суетой.
— Хочешь, чтобы скворцам стало еще удобней? — спросил меня как-то Мартти. И посоветовал выкрасить скворечник белой нитрокраской. По неопытности я последовал его совету. С тех пор мой скворечник опустел к вящему удовольствию Мартти.
Потом он стал уверять меня, что на нашем участке есть артезианский источник.
— Он проходит неглубоко, — говорил Мартти. — Нужно только вырыть яму глубиной полтора-два метра, и колодец готов.
Четверо суток я, как проклятый, копал землю. Яма в два человеческих роста — а воды нет как нет. Я заподозрил неладное. Тут на наш участок зашел сияющий Мартти. Взглянув на меня, с ног до головы перепачканного землей, он расхохотался.
— Я пошутил, — сообщил он, вдоволь насмеявшись. — Нет никакого источника. Зато ты хоть немного занялся физическим трудом, а это полезно для здоровья!
Я был вне себя и жаждал мщения. Случай представился сам собой.
Тойни вычитала в своем справочнике, что помидоры растут гораздо лучше, если каждое растение привязать к воткнутой в землю палочке. Я нарезал на берегу реки ивовых прутиков, и Тойни целый день втыкала их в землю и аккуратно привязывала к каждому молодые стебельки рассады.
Но в том году нам так и не суждено было полакомиться собственными помидорами. Однажды утром приморозило, и все томаты погибли. Погоревали мы с Тойни, да делать нечего…
Прошло несколько месяцев. Как-то раз, вернувшись с работы, я взглянул на грядку, где раньше росли помидоры, и оторопел: всеми забытые ивовые прутики, еще вчера уныло торчавшие из-под земли, проросли и подернулись изумрудной зеленью молодых листочков.
Тут как раз пришел Мартти. «Ну, — думаю, — сейчас выставит нас на посмешище: горе-огородники, вместо томатов иву выращивают на грядке…» Но Мартти, против обыкновения, не засмеялся, а внимательно разглядывал зеленеющие прутики.
Я вспомнил, что у моего насмешника-соседа была одна слабость: он был чрезвычайно мнителен ко всему, что касалось его здоровья. Его любимым занятием был сбор лекарственных растений. У меня созрел план мести.
— Что это за кустики? — спросил Мартти с неподдельным интересом.
— Ах, это… — я старался говорить как можно спокойней. — Это, видишь ли, редкое лекарственное растение. Его нам прислала дочка из Крыма, и называется оно Corvus Corone.
— А какие болезни оно лечит? — спросил заинтригованный Мартти.
— Практически любые. Нужно собрать с него листья, настоять их на водке и принимать по столовой ложке три раза в день.
Мартти заволновался.
— Слушай, сосед, ты не мог бы дать мне несколько кустиков? А то в последнее время я себя очень плохо чувствую…
— Ладно уж, так и быть, — махнул я рукой. — Бери!
Мартти с преувеличенной осторожностью вырыл несколько саженцев и, рассыпаясь в благодарностях, удалился.
Я представил себе, как он будет принимать мое лекарство. Мой сосед был убежденным трезвенником и терпеть не мог спиртного.
— А что такое Corvus Corone? — спросила меня Тойни, которая слышала наш с Мартти разговор. — Даже не подозревала, что ты знаешь латинский язык…
— «Corvus Corone» в переводе означает «ворона обыкновенная», — объяснил я жене. — На этом мои познания в латыни заканчиваются.
«НЕ СМЕШНО, СТАРИК…»
Кто из нас не мечтал в детстве стать писателем? Мечты, мечты… Не миновал их и я. Очень заманчивой казалась мне перспектива не ходить на службу, а сидеть дома в удобном кресле, постукивать себе на машинке и зарабатывать лавры… Повзрослев, я понял, что почивать на лаврах дано далеко не всем писателям, и пошел работать учителем в школу. Работа пришлась мне по душе, время бежало быстро, и я позабыл о своих детских мечтах.
Как-то раз после урока я случайно услышал разговор двух своих учеников.
— Наш старикан сегодня как с цепи сорвался. Восемь «пар» за диктант влепил.
— А что с него возьмешь? Старость — не радость…
Я понял, что речь шла обо мне, и ужасно расстроился. Неужели я и впрямь стал стариком?
Своими огорчениями я поделился с другом, который работал в редакции литературного журнала.
— Не печалься, старина! — утешил он меня. — Если не хочешь быть старым школьным учителем, переходи работать к нам и будешь молодым журналистом!
Я подумал и согласился. Через некоторое время меня вызвали на заседание редколлегии.
— Что пишете? — спросил главный редактор. — Рассказы? Повести?
— Нет. В основном учебные планы…
— Понятно. Значит, очерки.
— Ну, я бы не сказал…
— А переводить когда-нибудь приходилось?
— В общем-то, приходилось, — решил сострить я. — Дело в том, что наш дом стоит рядом с райсобесом, и часто старички и старушки просят меня перевести их через дорогу.
Шутка была по достоинству оценена.
— Да ведь ты — прирожденный юморист, — сказал главный редактор, — а нам как раз нужен заведующий отделом юмора.
Итак, как и предсказывал мой друг, старый школьный учитель превратился в молодого начинающего журналиста. Только вот с юмором была загвоздка. Для меня в то время весь юмор сводился к анекдотам типа «приезжает муж внезапно из командировки…» и так далее…
— Наш журнал не сборник старых анекдотов, — заметил мне главный, когда я предложил для публикации несколько вариаций на тему командированного мужа. — Нам нужен юмор литературный и здоровый!
Легко сказать.
А где взять такой юмор?
Написал я тогда от руки объявление «Прием юмористических рассказов ежедневно с 14 до 16 часов» и повесил его на дверь своего кабинета.
Авторы не заставили себя долго ждать. Никогда не подозревал, что так много людей занимается столь несерьезным делом, как сочинение юмористических рассказов.