– Какого черта? – возмутился он Мари, а потом заметил меня, Кости и Тайлера.
– Только не опять, – пробормотал Дон и начал исчезать по краям.
В одно мгновение Мари сидела на диване в окружении лишь шелковой обивки мебели. А в следующий, ее обступил ореол теней, которые с пронизывающими до костей воплями ринулись к дяде Дону.
Я не видела, как она пустила себе кровь, служившую катализатором для вызова Остатков, но именно для этой цели в её кольце скрывалась игла. Чтобы выпустить смертоносное оружие, Мари требовался лишь один маленький укол.
Мощь, исходившая от Остатков, прорвалась через мою кожу, заставив инстинктивно отступить назад.
Когда эти прозрачные формы начали пронзать дядю, словно сталь воду, сквозь его крики я с трудом расслышала удивленный вздох Тайлера.
– Готово, – голос Мари с протяжным южным произношением сменился жутким эхом, звучавшим так, будто тысячи людей говорили одновременно. – Задавайте свои вопросы. Он никуда не денется.
Я заговорила, стряхнув изумление, вызванное ее поступком.
– Отзови их. Мы хотели не этого.
Мари приподняла бровь.
– А как еще, по-твоему, я могла его удержать? Любезно попросить остаться?
– Мы не просили тебя его пытать! – взорвалась я, переполнившись чувством вины от нового потока криков дяди Дона.
– Я заключила сделку, гарантировав, что этот призрак ответит на ваши вопросы, и я всегда держу слово. Чем дольше ты ждешь и не задаешь их, Смерть, тем дольше твой дядя страдает.
Дальнейшие аргументы были бесполезны. Теперь единственным человеком, который мог остановить пытку, был Дон. Подходя к дяде, я смотрела на него умоляющим взглядом.
– Расскажи нам, что ты знаешь о Мэдигане. Пожалуйста.
Тело Дона сгибалось и дрожало от безжалостно прорывавшихся сквозь него Остатков. Кости, сжимая губы, отвел взгляд. Он слишком хорошо знал, через что сейчас проходит мой дядя.
– Кэт, как ты могла поступить так со мной?
Его мучительный укор разрывал мне сердце. Я не хотела причинять дяде боль, но объяснять это было совершенно бесполезно. И все же Дон признался, что обрекает Тейта и остальных на верную смерть. Если бы только он сказал нам правду, ничего подобного бы не случилось.
– Это не имеет значения, – заставила себя произнести я. – Отвечай на вопрос, или Остатки продолжат разрывать тебя, пока не останется ничего кроме эктоплазмы.
Я лгала. Нельзя убить то, что уже мертво, о чем я часто сожалела после встречи с Крамером, но Дон этого не знал.
– Тогда я умру, – от боли прерывисто прохрипел он. – Так будет... лучше.
Он не собирался раскрывать свою тайну даже сейчас? От разочарования я прикусила губу, не позволяя себе закричать на него. Я не заметила, как выпустила клыки, но раз почувствовала вкус собственной крови, значит они появились.
– Не будь идиотом, – резко сказал Кости. – Остатки питаются болью, и пока растут твои страдания, возрастает их сила и способность причинять еще большие муки.
– Нееет.
Дядя растянул это слово с таким отчаянием, что мой контроль лопнул. Я не могла просто продолжать смотреть на его страдания и не могла прекратить их, о чем напоминало каменное выражение лица Мари.
– Расскажи, черт возьми, что сделал Мэдиган! Сейчас же!
– Генетические эксперименты!
Я от изумления открыла рот. Пока следующий крик не заставил дядю скривиться в агонии, выражение его лица повторяло мое собственное. Помимо боли на нем промелькнуло кое-что еще.
Удивление. Словно он не мог поверить, что выболтал правду.
– Генетические эксперименты на ком? Людях? – продолжил допрос Кости.
Его единственным ответом стал стон, сопровождаемый потоком ругательств. И я снова обнаружила, что от разочарования кусаю себе губу. Проклятое упрямство Дона!
– Отвечай ему, – рявкнула я.
– Не только на людях, – ответил Дон, и на его лице промелькнуло еще одно "Что за черт?".
Мари начала посмеиваться.
– О, я поняла.
А я нет. Я могла заставлять призраков повиноваться моим приказы, когда по моими венам бежала темная сила Мари, но она давно уже исчезла.
– Не желаешь просветить остальных? – напряженно поинтересовалась я.
Её взгляд в равной степени выражал раздражение и веселье.
– Почему многие из моего вида так тебя бояться, когда ты настолько наивна?
Прежде чем я успела огрызнуться, Мари продолжила:
– Он умер в то время, когда ты еще обладала моими силами? И когда его дух покинул тело, ты плакала?
Я не оценила ее тона, подразумевающего, что она объясняет очевидные вещи.
– Разве не все плачут, когда умирает любимый человек?
– Мамбо не плачут, – ответила она, используя слово которым назвала меня, когда узнала, что, выпивая кровь немертвых, я поглощаю их силы. – Только если хотят, чтобы человек остался.
– Но ведь он не остался, – злость из-за боли Дона сделала мой тон грубее. – Он умер.
– Тем не менее, он здесь, – Мари, указала пальцами на Дона. – Призрак. Или, если быть точнее, твой призрак.
Глава 6
– Что значит ее призрак?
Тот же вопрос крутился в моей голове, но Тайлер успел спросить первым. Возможно, я просто еще не оправилась от шока.
– Все дело в крови, – Мари кивнула на мои искусанные губы. Из ее голоса исчезло мистическое эхо, и королева заговорила в своей обычной южной манере, слащаво растягивая слова. – Кровь открывает силу могилы. С ее помощью мамбо может поднять Остатки и может преобразовать недавно умершего человека в призрака, если в момент его смерти пустит себе кровь.
Я ломала голову, пытаясь вспомнить последние моменты жизни Дона. Могла я случайно пораниться до крови, если как сейчас кусала губу? Нет, я так сильно плакала...
В полном сочувствия взгляде Кости сверкнуло понимание.
Телесные жидкости вампиров были розовыми из-за ограниченного соотношения воды к крови, но когда Дон умирал, я плакала так сильно, что мои слезы стали алыми и запачкали мою блузку и пол у кровати Дона, где я продолжала стоять на коленях, даже когда сердце дяди перестало биться...
– Ты можешь превращать людей в призраков? – испуганно спросил Тайлер.
Из-за чувства вины мой голос звучал как кваканье.
– Уже нет.
Я встретилась взглядом с дядей. И даже спустя тысячу лет не забуду, какую увидела в нем тоску... или гнев?
Хотя он больше не подвергался нападению Остатков, его лицо кричало: "Ты сделала это со мной!". Пытка закончилось, но он застрял между этим миром и следующим навсегда.
Он остался здесь не для того, чтобы закончить последнее дело, как мы надеялись. Нет, из-за меня он оказался одним из немногих, кто был проклят никогда не пересекать черту.
Тот факт, что я обрекла дядю по незнанию, ничего не значил.
– Мне так жаль.
От глубины переживаний слова прозвучали с дрожью. Кости взял меня за руку, его прикосновение одновременно придавало сил и успокаивало, но я продолжала чувствовать сокрушительную тяжесть вины.
Извинения не могли исправить ситуацию, и все это понимали.
Вот почему следующие мои слова не были просьбой о прощении. Учитывая, какие последствия вызвали мои слезы, сейчас они больше напоминали бы соль на ране. Поэтому я вонзила клыки в губу, радуясь боли и потекшей струйки крови.
– Ты сказал, не только на людях. Так над кем еще Мэдиган проводил генетические эксперименты?
Взгляд Тайлера удивительно соответствовал его мыслям: "Ну ты и сука!". Он не понимал, что я поступаю так ради спасения своих друзей, и потому что Дон ясно продемонстрировал свое нежелание делиться информацией добровольно.
– Над кем еще? – голос дяди больше походил на отчаянное рычание, чем на смех. – Над чем угодно. И кем угодно.
Прежде чем продолжить допрос, я посмотрела на дядю.
– Приказываю тебе не уходить, пока у меня не закончатся вопросы. Понятно?
Он отрывисто кивнул в подтверждение, и я бросила взгляд на Мари.
Она встала, и щелчком пальцем отозвала Остатков от Дона. Те окружили ее, подобно эфирному ореолу.
– Похоже, ты говоришь об упырях? – бархатным голосом спросила она Дона.
Он не ответил, и Кости взглянул на меня. Я стиснула зубы, снова прокусила губу и повторила вопрос.
– Возможно.
– Ты не уверен? – на сей раз вопрос задала я.
Дон наклонился вперед и обхватил себя руками, будто пытался защититься от Остатков, хотя те его больше не мучили.
– Когда мы работали вместе, нам удавалось лишь восстанавливать тела, но получавшиеся сухие выжимки были бесполезны для целей Мэдигана. Никто из наших сотрудников не смог вдохнуть в образцы жизнь... пока не появилась Кэт.
От новой информации мое чувство вины усилилось еще больше. Выражение лица Кости стало напряженным, и мне не пришлось смотреть в зеркало для понимания, что мое собственное лицо превратилось в такую же суровую маску.
– Ты еще работал с Мэдиганом, когда забрал меня, – это было утверждением, а не вопросом. Дон ответит в любом случае.
– Мы не думали, что ты останешься, поэтому постарались узнать как можно больше о твоей двойственной природе...
– О, я помню, – прервала я. – Ты брал мою кровь на анализы каждую неделю, плюс отправлял на МРТ, рентген, КТ, клеточные соскобы и пункционную биопсию.
Дон отвел взгляд, на мгновение его образ слегка поблек.
– Эй, – я проткнула клыками губы, пуская кровь. – Не уходи, я еще не закончила. Расскажи поподробнее о генетических экспериментах.
Дон снова посмотрел на меня и поджал губы.
– Ими занимался Мэдиган. Заполучив пойманных в ловушку вампиров и упырей, он расширил свою сферу деятельности, но попытки объединить их генетические коды зашли в тупик. Человек мог принять клетки только одного из двух видов, но не двоих... до тебя. Лишь твои клетки полукровки оказались совместимы как с ДНК вампира, так и с ДНК упыря. Мэдиган был убежден, что дубликат твоего генетического кода поможет создать безопасную искусственную версию двойного вируса вампира-упыря для превращения солдат в супер оружие. Я ему не поверил, но потом он синтезировал Брамс