Говоря эти слова, Винченсо начал расстегивать пуговицы на рубашке и мне показалось, что он делал это слишком быстро, хотя ничего торопливого в действиях парня не было. Да, имелась резкость, которая возникала у человека, который устал ждать и теперь, несмотря ни на что, собирался получить желаемое. Во всем остальном Винченсо имел вид хищника уже загнавшего свою жертву в ловушку. Да, сожрать ее хочется и хищник обязательно это сделает, но жертва уже никуда не денется, поэтому смысла в лишних движениях. Да и не присущи они Медичи.
— Если хочешь, чтобы я причинил тебе меньше боли, убери одеяло и встань на четвереньки ближе к краю кровати. Прогнись в спине. Покажи, как ты умеешь обращаться со своей гибкостью и сделай так, чтобы мне понравилось, — Медичи закончил расстегивать пуговицы на рубашке и теперь ее края скользнули в стороны открывая вид на рельефный торс и напряженные, будто и вовсе стальные мышцы. — Если же хочешь узнать насколько сильно болезненным будет секс — продолжай мне сопротивляться. Я с удовольствием проведу тебя через все круги Ада. Не думай, что мне хочется церемониться со шлюхой. Особенно с тобой, Фелиса.
На этом моменте Медичи снял с себя рубашку и небрежно отбросил ее в сторону, после чего посмотрел на меня жестким взглядом и спросил:
— Что же ты выбираешь?
Сразу я на вопрос не ответила, ведь моя голова работала слишком заторможено. С одной стороны, страх замедлял ход мыслей, заставляя сердце стучать слишком быстро и этим истошным биением он будто намекал, что сопротивлением я подпишу себе смертельный приговор. Но, с другой стороны, я понимала, что, если соглашусь быть покладистой, никогда себе этого не прощу. Если меня сломать морально, пагубные последствия я почувствую и на физическом уровне.
Да и как за столь короткий отрывок времени, который мне дал Винченсо для размышлений, можно перебороть себя? Уничтожить гордость и отдать себя тому, кого ненавидишь? Чтобы он попользовался телом, поставив на нем клеймо шлюхи? Никак. Это невозможно. Поэтому, я тут же начала лихорадочно оглядываться по сторонам в надежде найти путь к бегству. Я даже приподнялась на кровати и попыталась спрыгнуть на пол, в надежде добежать до двери, но Винченсо заметил мои движения. Очень быстро он сократил расстояние и сомкнул массивную ладонь на предплечье, после чего швырнул меня обратно на кровать. Я отлетела в сторону и ударилась макушкой о деревянное изголовье.
— Ты сама сделала выбор, — Медичи оскалился. Мои действия он принял, как ответ на свой вопрос. Это и не странно. Навряд ли попытку к бегству можно принять за согласие быть покладистой.
— Подожди! — я выставила руку вперед в защитном жесте. Жаль только из-за этого одеяло немного сползло, частично оголяя грудь, которая тут же привлекла к себе острый взгляд Винченсо. С его губ сорвался гортанный рык.
Матрас сильно прогнулся от того, что Медичи встал на него одним коленом и, прежде, чем я успела хоть что-нибудь сделать, парень за лодыжку подтянул меня к краю кровати.
— Подожди! Давай договоримся, — я забормотала, пытаясь опять отползти подальше. — Я не хочу, чтобы ты делал мне больно. Давай… Давай я сделаю это ртом. Как и в прошлые разы, — с моих губ сорвались лихорадочные слова, когда Медичи перевернул меня на спину и резким движением поставил на четвереньки.
Я все еще не сломала себя и не собиралась по собственной воле вставать перед Винченсо на колени, чтобы приоткрыть губы и теперь уже без принуждения или наркотиков взять в рот. Но я надеялась, что своими словами смогу отвлечь Винченсо. Для этого я выбрала плохую причину, но голова и так плохо соображала, а мне главным было хотя бы ненадолго замедлить Медичи. Я верила, что смогу что-нибудь придумать, если у меня появится немного времени на размышления.
— Ты это обязательно сделаешь, но позже, — слова полные уверенности.
Я вздрогнула, когда Винченсо сдернул с меня одеяло. Быть полностью обнаженной перед ним — настоящая пытка, которая, несмотря на ситуацию, имела в себе смущение и желание прикрыться. Слишком странно на меня влиял его взгляд, который я чуть ли не физически ощущала на себе. Все же он жег и превращал тело в пепел. Правда, сейчас все же преобладало желание остановить Медичи, поэтому я попыталась вырваться и ударить его ногой, но у меня ничего не получилось.
Винченсо сжал пальцы на моей попе и притянул к себе ближе. Его ладони причиняли сильную боль, но так же от них по телу бежали импульсы, будоража сознание.
— Медичи… — я прошипела, продолжая вырываться, но уже вскоре взвыла, получая слишком сильный шлепок по попе. Это невыносимо. Я в жизни не ощущала такой невыносимой боли.
— Молчи. Ты мне нужна не для разговоров, — Винченсо сжал мои волосы в ладони и намотал их на кулак. Сильно дернул и заставил приподнять голову. — Твое дело раздвигать ноги, когда я захочу. И делать это ты должна молча.
Я до боли прикусила язык, уже вскоре ощущая привкус крови во рту. В этот момент вспомнила, как Винченсо пытался изнасиловать меня в день моего восемнадцатилетия. Тогда, насильно относя меня в свою спальню, он так же назвал меня шлюхой, которой он хочет попользоваться. Говорил, что только для этого я и пригожусь.
Меня затрясло от этих воспоминаний, ненависти к Медичи и ощущения собственной беспомощности.
Этой ночью Батиста сказал, чтобы я ни в коем случае не говорила Винченсо кто я такая. Не раскрывала перед ним свою тайну. Иначе, Батиста обещал, что не только больше не будет мне помогать, но и сделает все, лишь бы я не принесла Медичи проблем. По этой причине он скрыл ту папку с результатами обхода врачей, намереваясь уже вскоре дать мне возможность убежать.
Но разве сейчас это было так важно? Сейчас я была готова на все, лишь бы остановить Медичи. Раскрыть себя и наконец-то сказать ему все, что думала. Вот только, правда порой может показаться ложью и вызвать еще больше гнева агрессивного чудовища.
Глава 3. Признаться
Глубокий вдох и шумный выдох. Я опустила голову и мысленно выругалась, в очередной раз, до крови прикусывая кончик языка. Насильно поставленная на колени, полностью обнаженная и совершенно беззащитная перед Медичи, словно кукла в руках бездушного кукловода.
Внутри неистово буйствовали воронки из липких, неприятных ощущений собственной никчемности и уязвимости. Сводит с ума и разрушает сознание то, что ты, элементарно, не можешь защитить свое тело от того, кого ненавидишь всей душой настолько сильно, что хочешь собственными руками вырвать его сердце. Все это подводит к грани. Заставляет переступить через прежние взгляды и цели. Перечеркнуть все и пойти по новой, неизвестной мне дороге. Я знала, что она будет опасной. Заполненной дремуими лесами и заросшей колючими кустарниками. Но, черт, лучше изранить тело острыми шипами, имея хоть какую-то надежду выбраться из вязкого болота, чем продолжать весь этот цирк.
Очередной вдох и такой тяжелый выдох. Собрав волю в кулак, я намерилась сказать Медичи о том, что не являюсь Фелисой. И будь что будет. Мне все равно. Даже на угрозу Батисты плевать. Винченсо все равно меня сейчас возьмет. Увидит кровь и поймет, что девственница. А так у меня был хоть какой-то шанс остановить Медичи. Думаю, у нас найдется, о чем поговорить.
— Винченсо… — сказала, опять поднимая голову, но следующие слова застряли в горле и вместо них с губ сорвался болезненный стон.
— Я уже сказал, чтобы ты молчала, — Медичи вновь шлепнул меня по попе. Намного сильнее, чем в первый раз. Кожу тут же обожгло и боль пульсирующей волной прошлась по всему телу, достигая кончиков пальцев на руках и ногах. Мне пришлось на несколько секунд до скрежета сжать зубы, чтобы перетерпеть эту боль.
— Прекрати! Нам нужно поговорить! — уже закричала, после того, как жжение на коже уменьшилось.
Винченсо и на этот раз шлепнул, вновь увеличивая силу и, вместе с этим, болезненные ощущения. Я поняла, что ошибалась, когда в прошлый раз решила, что больнее быть не может. Еще как может. Я не сдержалась и взвыла.
Медичи сжил пальцы на моих бедрах и притянул ближе к краю кровати, из-за чего я попой уперлась в его ширинку и тут же почувствовала воспаленной кожей эрегированный член, скрытый тканью брюк. От этого сердце пропустило удар и дыхание сбилось.
Я дернулась. Хотела отодвинуться вперед и у меня даже немного получилось это сделать, но Винченсо, продолжая одной ладонью сжимать бедро, вторую положил на мое плечо и резким рывком потянул меня назад. В этом неоднозначном, пошлом движении мои бедра вновь столкнулись с бугром в его штанах и я услышала рык, сорвавшийся с его губ.
Нервы полоснуло острием ножа и по коже побежали колкие мурашки, когда я услышала звук расстегивающегося ремня. Он стал для меня подгоняющим лязгом плети. Тем, что ясно говорило — если прямо сейчас не скажешь Медичи о том, что ты Ромола и этим не отвлечешь его, Винченсо уже скоро поимеет тебя. И тебе будет больно. Очень больно.
Я только открыла рот, немного поворачивая голову вбок, чтобы хотя бы частично видеть Медичи, как тут же уловила краем глаза движение — Винченсо достал из кармана презерватив и небрежно порвал упаковку, сжав один краешек зубами.
Черт, как же быстро все это происходило! Я даже не сумела понять, в какой момент Медичи успел расстегнуть ширинку на своих штанах. Зато, теперь, после того, как сильнее повернула голову и немного опустила взгляд, я увидела его член, на которой Винченсо натягивал презерватив.
Нервы зашалили в сто раз сильнее и я несколько раз моргнула, пытаясь собрать свои мысли в кучу. На самом деле, не так уж и просто признаться Медичи в том, что я не Фелиса. Для этого нужно было время. Хотя бы для того, чтобы с каких-нибудь убедительных слов начать разговор и элементарно рассказать про страховку. Вот только, у меня не было этого времени.
В следующее мгновение я ощутила невероятно горячую головку, упирающуюся в мое лоно. От этого тело вспыхнуло, словно в него ударило миллиардом разрядов тока. Щеки начали пылать и в эту же секунду стало невыносимо душно. Понимая, что вот-вот это произойдет, я не сдержалась. Сделала глубокий вдох и выкрикнула самое важное: