— Никогда раньше не слышал такого понятия, — признаюсь я, прислоняясь спиной к стене и с любопытством глядя на нее. — Я так понимаю, ты увлекаешься книгами или типа того?
— Или типа того.
Она улыбается и проводит рукой по своим необузданным рыжим кудрям. Должны быть это их естественное состояние, потому что ни одна девушка не прикоснулась бы к таким прекрасным волосам, если бы они были уложены.
— И меня не удивляет, что ты никогда его не слышал. — Она наклоняется и громко шепчет: — Ты — не моя демо-версия.
Я с любопытством хмурюсь, а она, слегка шевельнув бровями, поворачивается и снова идет по переулку туда, куда направлялась. Полюбовавшись ее округлой покой гораздо дольше, чем это уместно, до меня доходит, что я даже не знаю ее имени.
Прижав ладонь ко рту, я кричу ей вслед:
— А что, если ты — моя демо-версия?
Она разворачивается на пятках, чтобы посмотреть на меня, выглядя при этом чертовски более грациозно, чем раньше.
— Мы не узнаем этого, пока не прочитаем «Конец»!
ГЛАВА 3
Кейт
— Признавайся. Где пропадала? — резко звучит голос Линси, моей соседки и лучшей подруги еще со времен колледжа, и я чуть не падаю у входной двери и от неожиданности роняю ключи.
— Господи! — восклицаю я, поворачиваясь к крошечной брюнетке компадре, самой пугающей коротышке из всех, кого я знаю. — Ты похожа на одну из тех надоедливых карликовых собачонок, которые подпрыгивают вверх только для того, чтобы оказаться на одном уровне с человеком.
— Ха-ха, шутка про коротышек, какой шок услышать это от тебя. Я серьезно, говори, где была.
— В библиотеке! Я же оставила тебе сообщение, — отвечаю я, поворачиваясь к ней спиной, чтобы вернуться к своей цели.
Распахнув дверь таунхауса, бросаю почту, сумку с ноутбуком и ключи на столик у лестницы возле входа.
— Чушь собачья, — рявкает Линси, следуя за мной, как маленький щенок. Она протягивает руку, сжимая в кулак край моей футболки. Подносит его к лицу и глубоко вдыхает. — От тебя пахнет кофе и резиной.
— Запах также известный как свобода, — тоскливо вздыхаю я и мечтаю вернуться туда. Я бы осталась еще, если бы весь день могла прожить на кофе и печенье. Но, проклятье, мне нужен белок, иначе я могу умереть.
— Ты правда вернулась в «Магазин шин»? — Линси кипит от злости. — Кейт! Они вызовут полицию и тебя заберут.
— За что? — протестую я через плечо по пути через гостиную на кухню, чтобы взять из холодильника бутылку воды. — За кражу бесплатного кофе и печенья? Брось. Это ерунда.
— Но не бродяжничество.
Бутылка с водой застывает возле рта.
— Думаешь, они действительно это сделают?
Линси выглядит несколько неуверенной.
— Не знаю, но разве ты хочешь попасть в неловкое положение, чтобы узнать это?
— Мне все равно, Линси! — восклицаю я с раздражением. – В «МШ» я обрела свои слова и не отпущу их, пока не закончу.
— «МШ»? — с сомнением повторяет она.
— «Магазин шин» — слишком труднопроизносимо.
— А знаешь, что еще труднопроизносимо? Тюрьма. — Я закатываю глаза, но она продолжает свою лекцию. — Это зависимость, Кейт. Ты должна это понимать.
— Это вовсе не зависимость.
— Ты думаешь, что тебе это нужно, но это не так.
— Мне правда это нужно! — рявкаю я, возвращаясь к столику у двери и хватая почту. — Я ничего не могла написать до того, как попала туда. И только благодаря писательству я остаюсь в этом роскошном таунхаусе на окраине прекрасного Боулдера. Если я хочу продолжать быть потрясающим созданием, живущим в высшем свете предгорья, то должна следовать за атмосферой. И эта атмосфера очень сильна в «Магазине шин».
Перехожу в гостиную и опускаюсь в мягкое кожаное кресло, начиная перебирать конверты, которые держу в руке. Линси присаживается передо мной на край кофейного столика.
— Можем мы перестать ходить вокруг, да около того, что происходит на самом деле?
— Побереги свой зад, Линс, эту роскошь мне подарила Мерседес Ли Лавлеттер.
— Перестань менять тему разговора. Это касается твоего бывшего, который все еще живет с тобой. — Она показывает на лестницу, ведущую в главную спальню, которую я делила с Драйстоном Робертсом большую часть последних двух лет, пока все не пошло прахом.
Я смеюсь над этой мыслью.
— Мы сейчас играем в игру «Кто первый струсит?», я ни за что не позволю этому мелкому ублюдку захватить этот дом.
— Даже несмотря на то, что не можешь даже писать в нем? Ты хочешь бороться за дом без всякой «атмосферы»? — острит она.
— Это к делу не относится, — восклицаю я и крепко сжимаю руки в кулаки. Каждый раз, когда я говорю о Драйстоне, мои руки приходят в такое состояние.
Мы познакомились два года назад на вечеринке у бассейна, и я влюбилась в его обходительные манеры. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что у него на лице был написан синдром Питера Пэна (Прим. переводчика: люди, которым диагностируется синдром Питера Пэна не хотят вести взрослый образ жизни, не способны устанавливать ответственные отношения и выполнять обещания).
К сожалению, единственный взрослый поступок, который мы сделали вместе, — это взяли таунхаус в аренду на три года, а теперь это превратилось в катастрофу. Жить три месяца в одном доме со своим бывшим бойфрендом, вечным членом братства, который никогда не повзрослеет, — это почти так же плохо, как вы можете себе представить.
Единственный положительный момент в этой ситуации заключается в том, что он уехал на лето. Слава Богу.
— Ни за что на свете я не съеду отсюда, — цежу я сквозь стиснутые зубы и с укором смотрю на Линси. — Я живу вместе с лучшей подругой! Ты же не хочешь, чтобы я переезжала, правда?
Она закатывает глаза.
— Нет.
— Именно. Точка. Он — избалованный мальчишка, который всегда получал то, что хотел, но не в этот раз. Ради всего святого, он проводит лето в Хэмптоне, так что может позволить себе собственное жилье. Я остаюсь здесь.
— С вами двумя это просто тупиковая ситуация... я больше не могу! — рычит Линси и проводит рукой по волосам. — Тебе нравится мысль весь следующий год прожить со своим бывшим. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Я совершенно счастлива, живя внизу. Эта спальня на самом деле больше. — Не важно, что из комнаты наверху открывается самый лучший вид на горы. Все равно та комната с душком. В ней разит одеколоном «стильный мальчик» и идиотизмом.
Отвлекаюсь от своих мыслей, когда взор останавливается на знакомом логотипе, который я знаю лучше, чем собственный для Мерседес Ли Лавлеттер. Серьезным взглядом смотрю на Линси.
— Письмо из «Магазина шин».
— Они обо всем догадались, — охает она и прикрывает рот рукой, будто мы только что узнали, что один из наших друзей — убийца.
— Перестань так драматизировать! — взвизгиваю я, защищаясь, крепко сжимая пальцами конверт. — Ты не знаешь, догадались ли они. Это может быть просто... реклама по почте или типа того. Возможно, это специальное предложение следующей недели по замене масла?
— Раньше они тебе ничего подобного не присылали?
— Нет! — рявкаю я, погружаясь в осознание этого, и меня захлестывает ужас. Смотрю на Линси широко раскрытыми испуганными глазами. — А что, если это он и есть?
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она.
— А что, если это именно тот момент, которого я и боялась все это время? Они могут забрать мою силу!
— Ты этого не знаешь, — защищается Линси.
Ясно, мы обе воспринимаем чувства по-разному, потому что теперь мы сделали оборот в сто восемьдесят градусов, и сейчас она придумывает оправдания, в то время как я кружусь в водовороте отчаяния.
— У них нет другой причины посылать мне письмо! — вскрикиваю я и прерывисто вдыхаю. — Проклятье, — рычу я и разрываю конверт, чтобы ускорить свою смерть.
Я разворачиваю письмо, напечатанное на бланке «Магазина шин», и читаю вслух.
— Дорогая мисс... Смит, мы обратили внимание на то, что вам нравится наша комната ожидания для клиентов. Мы очень рады, что вам приятно проводить с нами дни. Однако вы превысили лимит на бесплатные напитки. В соответствии с политикой компании, в приложении к письму вы найдете счет за напитки, которые вы потребили сверх установленной нормы.
— Что? — взвизгивает Линси. Господи Иисусе, мы обе слетели с катушек.
— Наверное, это розыгрыш, — выдавливаю я фальшивый смешок и смотрю на вторую страницу, где перечислены все продукты, что я употребила. Как подстреленная, вскакиваю на ноги, почта с колен падает на пол. — Срань господня! Но как они узнали?
— Узнали, что?
— Я имею в виду... этот счет, должен быть бредом, но этот детализированный список пугающе точен.
— Что ты имеешь в виду?
Я протягиваю ей листок и указываю на каждую строчку.
— Я выпила, наверное, пятнадцать больших эспрессо и тридцать карамельно-миндальных латте. Это... точно мое. Я начинаю день с большого эспрессо, а во второй половине дня выпиваю два латте.
— О, Кейт! — ахает Линси. — Калории.
— Но я же не обедаю! — спорю я.
Она кивает, явно успокоенная таким ответом.
— Значит, это законно?
— Должно быть, — возражаю я, но растущая пустота в животе указывает на то, что я убеждена не полностью.
Вот в чем дело. Я не сержусь на счет в сто восемьдесят долларов. Брать четыре доллара за напиток дешевле, чем в «Старбакс». Но я в ярости из-за наглости «Магазина шин»! Какая уважающая себя компания будет взимать с человека плату за сверхнормативное потребление бесплатного кофе?
— Серьезно, это не может быть правдой.
— О, Кейт! Ты пропустила одну страницу, — говорит Линси, поднимая с пола листок. — Это счет за печенье. Честно говоря, ты просто отвратительна. Не понимаю, как ты до сих пор не набрала двести фунтов.
— Да заткнись ты! — вырываю листок из ее рук и с ужасом смотрю на список. Господи, я действительно выгляжу свиньей, читая все здесь перечисленное. — Погоди-ка, черт возьми... тут написано «Датская сдоба». Я ни разу ее и в глаза не видела! Меня же просто разводят!