— Я никому не делала зла…
— Неправда. Вы пытались развратить Копосову.
— Она сама кого хочешь развратит, — вспыхнула Ириша.
— Вы втянули в свои порочные занятия ученицу ПТУ Зину Коптяеву.
Ириша закусила губу.
— Она сама напросилась…
— После того, как вы ей рассказали, что ее ждет и что она получит у Касторского.
— Разве ее били, насиловали? — уже возмущенно спросила Ириша.
— Хуже. Ей отравили сознание. У нее психическое расстройство. Могу сказать, у вас со здоровьем тоже не все в порядке. Ваша, как вы говорите, новая структура приведет вас к гибели и к нравственной, и к физической. Вы убили в себе личность. Утопили в порочных удовольствиях все свои человеческие качества. Поэтому вы и стали соучастницей убийства, грабежа и других преступлений.
— Я не убивала. Я ни о чем не знала.
— Инокентьев Игорь Зурабович дал другие показания.
— Инокентьев трус, он что угодно мог наплести…
— Не думаю. К этому мы еще вернемся. А сейчас ответьте мне на один маленький вопросик. Каким образом у Саши оказалась дверная ручка Касторского?
Ириша рассмеялась.
— Сашка хулиганка. Однажды она разозлилась и сказала: "Я у него все дверные ручки пооткручиваю". А вечером, когда мы уходили, Касторский принес ей пакет и сказал: "Это тебе". Саша заглянула в пакет. Там была дверная ручка. Как узнал о словах Саши Касторский, мы не знаем. Наверное, у него были подслушивающие устройства.
— Вы же отлично знаете, что были.
— Да, он записывал все, что связано с проявлением чувства удовольствия.
— Он вам давал послушать эти пленки?
— Вы же знаете. Он сам создавал эту своеобразную музыку, когда классика соединялась с сексом…
— Это действовало?
— Не то слово. Это так возбуждало, такой кайф, ты балдеешь моментально.
— И Зина Коптяева слушала эту музыку?
— Она ради этого и пришла.
— И как она реагировала?
— Она так расковалась, даже разнуздалась, что Касторский приостановил сеанс. Он не выносил грубости.
— Касторский к вам не прикасался?
— Нет, почему же? Он иногда ласкал нас. Но в этом никогда не было грубятины.
— Ваши родители знали о ваших занятиях?
— Папе до меня не было дела. Маме тоже, а вот бабушка чувствовала что-то. Она однажды прослушала пленки и устроила истерику, а потом прокляла меня.
— Как это?
— Ну сказала: "Проклинаю!"
— И вас это не задело?
— Очень даже. Я любила бабушку.
— А теперь?
— Теперь тоже. Только ее уже нет.
— А у вас с Сашей никогда не возникало возмущения, предубеждения против Касторского?
— Возникало.
— Причины?
— Он жадный, — тихо ответила Ириша. — Такой же, как Инокентьев. Держал меня на ублюдочном пайке. У Сашки — свои гешефты с драгоценностями, а у меня ничего. Меня одевали, кормили и только. У меня не было будущего. Сашка как-то сказала Касторскому, чтобы он меня обеспечил.
— И что Касторский?
— Он смеялся и говорил, что скоро, через год-два, все кончится в мире прахом, потопом и новым пришествием…
Ириша, так казалось Петрову, говорила искренне, и он слушал ее внимательно, изредка задавая вопросы.
Когда Петров наконец поднялся, Ириша сказала:
— Я ни в чем не виновата. Это они все. Я поняла, что ошибалась. Сделайте так, чтобы меня выпустили отсюда.
Совсем по-другому держалась Саша. Она вела себя агрессивно:
— В чем вы меня хотите обвинить? Лесбиянство — это не наркотики. Не подлежит преследованию. К тому же я не лесбиянка! — Она расхохоталась. — Вы, должно быть, отличаете ласки от нормальных половых связей?
Петров несколько не то чтобы смутился, а замешкался с ответом.
— Я здесь углядел другое. Целую цепь нарушений норм нормальной человеческой жизни. Меня интересуют истоки, причины порока.
— Вас интересует нравственная сторона дела. Я, как вы знаете, философ по образованию. Правда, университет я не закончила еще, но дело не в этом. Так вот, я хочу все поставить на свои места. Ничего безнравственного у Касторского не было. Мы изучали удивительные, беспредельные возможности нашего тела. Некоторые тренируют свои способности к ясновидению, учатся определять болезни, а мы работали в гедонистическом ключе. Касторский утверждает, что удовольствие не только снимает напряжение, но и противостоит злу, разрешает сложнейшие противоречия, излечивает от любых недугов. Касторский показывал результаты своих исследований. Медицинские анализы дали удивительную картину изменения общего состояния девочек после чувственного сеанса. Да, не смейтесь, это самые настоящие сеансы здоровья. Сеансы красоты, если хотите!
— Какое кощунство! — заметил Петров.
— У нас с вами разные взгляды. Красота должна спасти мир, — это не мои слова. Это Достоевский. Так вот мы были заняты поиском новой красоты.
— В башкирских сакомах, похищенных вами?
— Это другое, — ответила Саша. — Кстати, я не похищала, а приобрела их частным путем за две тысячи баксов. На всякий случай, вещи дорогие, у меня хранятся и расписки… Это понятно. А вот другое, чего вы понять не можете…
— Чего же?
— Чисто психологический момент…
— Ну?
— Если наш последующий этап — самоотречение, то этот сегодняшний период жизни означал познание той красоты, которая заключена в богатстве. Человек должен пройти все стадии развития. Одна из низменных стадий — достижение богатства. Я только вступила в эту стадию, Касторский, наоборот, ее завершал. Так вот, после этой первой стадии мы должны были перейти к следующей — к отречению от материальных благ.
— И что тогда?
— Тогда наступит стадия обретения духовной красоты.
— Это же все — ложное учение, мнимая красота, — тихо и с глубоким сожалением проговорил Петров.
— Кто вам сказал?! — взвилась Саша. — Кто вам дал право судить и определять, что есть мнимая и что есть истинная красота?!
— Существует культурно-историческая практика.
— Ваша культурно-историческая практика привела человечество к войнам, разбою, лжегуманизму, который уничтожит всех людей на планете да и саму планету отправит в тартарары!
Петров вскипел:
— Разбоем-то как раз и занимаются отбросы человечества типа Касторского, Щеглова и Шамрая.
Снова взвилась Копосова:
— Вы Шамрая не трогайте. Может быть, он единственный и есть тот самый истинный человек. Сейчас все перевернуто с ног на голову. А он продолжает жить естественной жизнью.
— Как это?
— По Дарвину. По законам леса.
— Вы хотите сказать, джунглей?
— Не была там. Впрочем, это к делу не относится. Я не желаю больше вести разговор. И просьба одна к вам. Мне нужно переговорить с Тепловым… Не могли бы вы организовать эту встречу…
Грани добра и зла
Я знал, что Щеглова нашли мертвым неподалеку от гостиницы "Заря". Экспертиза показала, что он принял яд. Говорили, что его отправил на тот свет Касторский, но прямых доказательств этому не было. Касторский начисто отрицал какие бы то ни было обвинения в своей причастности к убийствам. Не отрицал он только того, что Щеглов помогал ему в поиске кулона, который он готов был купить за любые деньги. Даже показал позже Петрову расписки (комиссионные), которые получил от Щеглова и Инокентьева. В расписках значилось, что им была выдана значительная сумма в счет тех услуг, которые ими были оказаны Касторскому.
Меня, как и Петрова, интересовал образ мышления Касторского, ведь он умел производить выгодное впечатление на всех, с кем соприкасался. Впрочем, многие потом утверждали, что он нес сущую околесицу, только бы как-то прикрыть свои преступления.
— Я бы не стал все это называть околесицей, — спокойно пустился в рассуждения Касторский, когда ему передали чужие слова. — Речь идет о вещах значительных, касающихся существования человечества. Да, я действительно разыскивал кулон, но с единственной целью: помочь людям, ибо только я смог бы воспользоваться тем, что скрыто в этом украшении…
— Продолжайте, — попросил Петров.
— Очень удобно быть материалистом, — продолжал Касторский. — Закрыть глаза на все и действовать. Я предпочитаю не отрицать ничего того, что не проверено на собственном опыте. Чтобы объяснить свои поступки, я должен рассказать о моих реальных связях с Космосом. Вот уже десять лет, как я получил задание действовать в направлении оздоровления Земли. Больна ее оболочка. Приближается всеобщее Перевоплощение, то есть смерть. Есть два начала: деятельность Человека и деятельность Вселенной. Всякая вещь, как и Человек, так и Вселенная, проявляет себя активно. Но есть вещи, от активности которых зависит судьба человечества. Такой вещью является та драгоценность, которую я тщетно пытался найти. Не каждый может воспользоваться той тайной, что заключена в этом украшении. Надо знать, по каким законам живет именно эта вещь. Пять лепестков на белой розе означают и дуплекс-сферу и единство Человека с Космосом, единство двух начал, первое — Добро и Зло, второе — Страдание и Радость. Любой настоящий ученый, как и любой ясновидящий, способны различить сложную ауру белой розы, передающую зависимость двух противоположностей. Согласитесь, что понятия Добра и Зла имеют значение только тогда, когда их противопоставляют одно другому. Как плюс-минус, так и добро-зло необходимы лишь для обнаружения себя и не существуют сами по себе. А раз эти понятия относительны, значит, то, что зло для меня, может являться добром для другого, и то, что было для меня добром вчера, может оказаться злом сегодня. Понятия эти имеют значение только по отношению к тому существу, к которому они относятся. Но из этого вовсе не следует, что все равно — добро или зло руководит действиями отдельного человека или народов.
— Значит, все относительно? — переспросил Петров.
— Совершенно верно. Добро и зло, как и все во вселенной — пространство и время, холод и тепло, относительны. Вы, конечно же, должны спросить, а каковы критерии моих поступков? Скажу. О них мне поведали голоса, идущие ко мне из Космоса. Вы смеетесь? Напрасно. Все мои действия по розыску кулона я вам рекомендую одобрить, более того, доложить в соответствующие органы и добиться разрешения, чтобы я продолжил свои исследования.