Главные задачи подросткового возраста
Жизнь или борьба с уроками
Огромная проблема нынешнего времени – будет ли в подростковый период нормальная человеческая жизнь в семье или будут постоянная борьба, позиционная война, активная война, молчаливая война, ощущение общей несостоятельности?
Кто учится в школе?
Я уже писала, что сейчас родители чуть ли не до института, говоря о своем школьнике, произносят «мы» – «у нас проблемы по физике», «у нас трудности с геометрией», «у нас не прошла лабораторная по биологии». Это «мы» для психолога является маркером симбиоза. И часто невозможно сказать, что в школе учится только ребенок, хотя формально именно он является учеником.
Я расскажу свою любимую байку. Одна из моих дочерей, которая сейчас уже студентка, какое-то время назад поступила в первый класс в непростую школу к невероятно продвинутой учительнице. Школа действительно была хорошая, но на первом собрании мы услышали следующее. «Дорогие родители, вы поступили в первый класс. Это не дети поступили в первый класс, поступили учиться вы, – сказала нам заслуженная и вдумчивая учительница. – Теперь вам необходимо знать, что мы будем проходить по математике, как у нас будет построено преподавание по русскому, как у нас будут устроены все остальные предметы». На каждом последующем собрании, если, не дай бог, дети что-то не сделали, спрашивали с нас, родителей.
Эта история про то, что раньше было шуткой, анекдотом: «Папа у Васи силен в математике, учится папа за Васю весь год». Но сейчас это стало былью. Это не про то, как все ужасно в мире, что невозможно ничего исправить. А про то, что надо понять исходные обстоятельства, что к чему, что можно сделать, а чего сделать нельзя. А главное, как сделать так, чтобы наши отношения с детьми не пострадали, а дети не упали в полный протест и полную необучаемость.
Как получилось, что в школе учатся родители и плохие последствия имеют наши отношения с подростками?
Для того чтобы понять, кто учится в школе, достаточно ответить на эти вопросы:
• кого результаты и оценки волнуют больше – вас или ребенка?
• кто отвечает за последствия уроков?
То есть, если ребенок не сделал уроки, кто отвечает за результат? Кого ругают за двойки? На кого наезжают из школы? Кому от этого неприятно? Кому важно оценку исправить?
Если ответы на эти вопросы – «родители», то ситуация запущенная. Она ремонтопригодная, но, чтобы ее исправить, придется приложить много усилий. Если ответ «родители» только на первый вопрос, ситуация более ремонтопригодная, ее быстрее можно поправить.
Очень важные вопросы: кто думает обо всем, связанном со школой, уроками, оценками, успеваемостью, прогнозами, отношениями? чья это головная боль? кому сложно заснуть или переключиться на что-то другое – вам или ребенку?
Если ответ на все вопросы – «родители», а не «ребенок», соответственно, в школе учатся родители. И нужно разобраться, что же у вас происходит в семье, в отношениях с жизнью, что учеба ребенка полностью завязана на вас.
Автономия и идентичность
Почему так важна самостоятельность, в частности самостоятельность в уроках? Дело в том, что по результатам подросткового возраста ребенок должен стать самостоятельным, психологически автономным. Эмоционально он не будет совсем автономным, скорее независимым, но к автономии способным.
Вторая глобальная задача подросткового возраста, как говорят психологи, – это то, что появляется только в пубертате, а именно формирование идентичности, творческого независимого я, личности. В подростковом возрасте пробуждается самосознание, человек чувствует себя уникальным, отличным от других, формирует свою систему ценностей. Нужно понимать, что это не глухая теория, а реальная задача, это то, куда толкает подростка пружина развития. Ему необходимо быть автономным.
Обе задачи – автономию, творческую и независимую идентичность – очень трудно сформировать, если основная занятость ребенка – уроки и они лежат на плечах родителей. Подумайте, сколько времени в день тратит ваш ребенок на уроки и все связанное с ними? На сколько часов в день он ходит в школу? Получится большая цифра, это действительно его основная работа. В некоторых лицеях девять уроков в день – это обычное дело, плюс в зависимости от способностей дети тратят на выполнение домашних заданий по несколько часов в день.
Временный возврат к эгоцентризму у подростков
Временный возврат к эгоцентризму подростка – это тоже одна из возрастных особенностей пубертата. И это норма.
До семи лет ребенок абсолютно эгоцентричен, он – центр мира, он гораздо хуже видит то, что вокруг, чем собственные интересы, потому что у него все вертится вокруг него самого. И у подростков есть физиологически запрограммированный возврат к эгоцентризму, но немножко другого рода.
В подростковом возрасте у многих период острого гормонального созревания. Детей возраста 13–14 лет часто заботят другие вещи, не связанные с учебой, особенно при позднем пубертате. У них – сосредоточенность на своем Я, на своих переживаниях, они чаще всего говорят о важном не с родителями, да и думают не про них и не про учебу, и это норма. Это одна из сложностей пубертата, которую нужно пережить, не сломавшись.
Обычно подросток либо ориентирован на реальных друзей, либо он общается с воображаемой аудиторией, строя свой образ для какой-то придуманной компании, слушателей. И это для него гораздо более значимо, чем учеба. Он строит свой персональный миф, формирует его внутри, пытается создать представление о себе и показывает его другим.
По идее, если пубертат закончится нормально, то после прохождения пика созревания мотивация к обучению вернется, это происходит обычно в 16, 17, 18 лет, ближе к концу школы. Это, конечно, примерно, потому что у кого-то это происходит раньше, а у кого-то и не было такого явного выпадения в острое созревание. Но то, что подростки обычно не учатся, нужно обязательно помнить.
Я люблю обращаться к детским воспоминаниям, хотя не для всех это безопасная территория, не у всех детство и отрочество были сказочными. Но если вы вспомните вашу юность в период с 13 до 16 лет, что самое яркое в ваших воспоминаниях? Это наверняка дружба, влюбленность, общение с друзьями, возможно, скука, одиночество, отсутствие собеседников, тоска по любви. Если это воспоминание про какое-то взаимодействие с учителями, но точно не про уроки, а скорее про прогулки, поездки. Еще многие вспоминают прочитанные книги, в то время все в основном много читали.
То, что в нашей долгосрочной памяти не сохранилось практически ничего про уроки, неслучайно. Из 100 человек найдутся, может быть, один-два, кто думал про уроки и про оценки, и их называли ботаниками. Потом, возможно, у них были отлично сданные экзамены, золотая медаль, поступление в престижный вуз, два-три высших образования, но это скорее исключение, только подтверждающее правило, что подросткам не до уроков.
Идеальная картинка с уроками по возрастам
Я по первому образованию возрастной психолог, хорошо знаю нормативы и обрисую идеальную картинку с уроками по возрастам: что можно ожидать от ребенка, исходя из возможностей возраста и понимая, что реально подростку не до уроков.
В возрасте 7–9 лет – это первый-третий классы – идеально, если ребенок сам вспоминает про уроки, в первом классе хотя бы частично записывает задания, помощь ему строго дозирована. В 10–12 лет картина меняется, самостоятельность растет вместе с ребенком. Он вспоминает про уроки сам, задания записывает полностью, почти не нуждается в помощи, и только в тех заданиях, которые даны на опережение, может понадобиться дополнительная поддержка. В 12–14 лет должна быть полная автономия с уроками. При необходимости возможна помощь репетиторов.
Идеальная картинка – если к пубертату, к моменту активного гормонального созревания, ребенок пришел к самостоятельности. В наше время и обучение, и отношения, и семейная жизнь так устроены, что многое само собой не происходит. Только примерно в 15 % случаев у детей, которые организованны от рождения и любят учиться сами, к 13–14 годам возникает полная автономия с уроками при наличии того, что родители этому не мешают. В основном же у всех подростков проблемы с самостоятельностью.
Твои уроки – твое дело
Как же сделать так, чтобы эта идеальная картинка стала хотя бы чуть-чуть ближе к реальной ситуации? Я приведу, возможно, спорную фразу, но ни на каком другом принципе учебную самостоятельность не построить. Сказать это подростку надо не отстраненно, не злобно, не как в наказание, а с огромной любовью и сочувствием.
Основной принцип такой: твои уроки – это твое и только твое дело. Это твоя жизнь. Это твоя ответственность. Это твоя трудность.
Кому-то трудно в это поверить, но это главный принцип, который может поменять ситуацию. Но если у вас внутренняя позиция не такая, то с большой вероятностью со временем ваше взаимодействие с ребенком будет усложняться. Во-первых, вам придется напоминать про разные школьные обязанности, а ребенок будет забывать, и чем больше вы напоминаете, тем больше он будет забывать. Вы будете контролировать, он будет противиться контролю. Вы будете переживать, а он будет переживать меньше.
Если вовремя эту ответственность не передать, сохранить хорошие отношения с подростком, с моей точки зрения, практически нельзя.
И важно: мы не говорим про детей с особенностями, про них другая история. Хотя принцип тот же, но им нужно больше внешней помощи.
Итак, принцип такой: «Это дело твое, да, ты за него отвечаешь, ты начальник своего обучения. Я водитель, я менеджер по связям с общественностью, иногда я твой помощник, но только когда ты меня попросишь. Иногда я приготовлю тебе что-то вкусное, потому что тебе тяжело, но я не “за рулем”. “Рулишь” ты».
Это очень трудно реализовать, так же трудно, как отпустить малыша, который начинает самостоятельно ходить, потому что кажется, что он упадет и ударится. Это так же трудно, как осознать, что ваше грудное молоко больше не нужно. Это так же трудно, как отпустить ребенка, обучая его езде на велосипеде. Но если в какой-то момент это не сделать, то начнется другой процесс – не история развития, а история торможения развития.
В большинстве случаев мы, нынешнее поколение родителей, учились сами. Но иногда человек вроде учился сам и как-то справлялся, но всю жизнь думает, что вообще-то от взрослых хотелось бы побольше внимания к учебе и побольше помощи. А нашим родителям было вообще неинтересно, что происходило у нас в школе, и даже на какое-то вручение грамот или призов они не приходили, это было обидно. Но так было практически у всех. Сейчас в основном все иначе.
И если вы станете реализовывать этот основной принцип «Твои уроки – это твоя ответственность, твоя трудность», вы можете столкнуться с очень тяжелой ситуацией, потому что вы будете переводить ребенка на бо́льшую самостоятельность, а система и окружение могут сильно сопротивляться. Потому что вы раньше учились сами и все учились сами.
Я как-то разговаривала с шестиклассницей, она не отличница, но учится сама. Я спрашиваю: «Скажи, как учатся другие дети в классе?» Она говорит: «Все учатся с родителями. И у всех есть еще и репетиторы». Но это же ненормально! Получается, на ненормальном фоне – одна нормальная самостоятельность этой девочки.
Первые шаги к изменениям
Попробуйте определить, какая ситуация сейчас у вас. Вспоминает ли сам ребенок об уроках? Если вы ему не напомните, он вообще ничего не сделает или сделает, но хуже, абы как? Это самое начало изменений.
Если сам ребенок об уроках не вспоминает, история запущенная и нет другого способа, кроме как перестать напоминать.
Если он сделает, но абы как, то это уже продвинутый вариант. Другое дело, насколько хуже? Качество сделанных уроков, к сожалению, находится в сложной зоне, в которой притязания ваши и ребенка могут быть разными.
Если вы напоминаете об уроках ребенку, которому больше 10–11 лет, то это будет портить ваши отношения. Если вы будете зудеть, что да, уроки ты как-то сделал, но сделай лучше, а ему больше 11–12 лет, это будет портить отношения, нет других вариантов. У подростков в этом возрасте уже включается пружина самостоятельности, и, если вы контролируете уроки, эта пружина самостоятельности работает против вас.
Иногда «рогаткой, запускающей снаряд не туда», является то, как устроен день ребенка. Какое время в течение дня у ребенка есть на домашние задания? Не перегружено ли его расписание? Я часто слышу, что с уроками не справляются дети, которые учатся в начальной школе – третий, четвертый классы, потому что на разных дополнительных кружках и секциях они заняты так, что приходят домой в семь и позже и заниматься уроками уже не в состоянии.
Если расписание перегружено и ребенок не разово, а систематически оказывается дома поздно, еще и с несделанными уроками, то точно будут трудности. Потому что человек не машина, ребенок не взрослый, и если он весь день занят, то, чтобы не стать невротиком, он имеет полное право, извиняюсь за сленг, вечером «тупить». Если он оказывается дома после пяти вечера и до этого не было прогулок и не было тех занятий, которые ребенок очень хочет и любит – именно он сам хочет, сам любит, может быть, это даже математика и он ее любит, – то будут трудности.
Еще один момент – нет ли у вас синдрома отличника, не были ли вы отличником, не склонны ли вы к тому, чтобы все было сделано очень хорошо, очень быстро и качественно? Допустим, у вас синдром отличника, а ребенок относится к другому типу. А, как правило, по синдрому маятника, если мама или папа отличник, то ребенок может быть полностью расслаблен в присутствии отличника, ведь тот за все отвечает. Родитель от этого злится, чувствует себя несчастным, используемым, но все равно отвечает за все. Тут точно тоже будут трудности.
Простые правила безопасного взаимодействия с подростками
Если ребенок старше 10 лет, можно включаться в уроки только по его просьбе. Если он попросил: «Мама, папа, вот тут я не понимаю, тут мне надо помочь разобраться», то вы включаетесь. Но не наоборот. Не вы за ним ходите: «Ванечка, сделай». Или: «Машенька, ну давай повторим стихотворение и правила по русскому языку».
Если инициатива ваша, то и ответственность тоже ваша.
Помните, что ребенок специально вас не использует, он никакой не злой гений, с ним все в порядке! Просто дети привыкают к тому, что есть, им не с чем сравнивать. У них не было детства «с ключом на шее», и они не понимают, как много вы для них делаете – для них это как воздух, они выросли в этой заботе. Наше поколение родителей отличается тем, что мы предваряем все желания и все потребности детей. Мы были очень настроены на ранний контакт, нам очень важно сохранить близость и дальше.
Если это домашнее обучение, нужно договариваться о времени, способах помощи и о вашей роли более подробно. Это так же, как с обычным обучением, просто немножко больше сеттинга, то есть организации, лежит на родителях. Вы отстраиваете процессы, вы разбираетесь, где у него тетради, где у него учебники, когда приходят педагоги, когда куда-то ходите вы. Вы все это ребенку предоставляете, но дальше делаете так, чтобы все остальное было возможно сделать ему самому. И включение ваше только тогда, когда он вас позвал.
Если вы переходите на новые рельсы с большей самостоятельностью, вам по возможности лучше бы договориться с учителями и предупредить их, что вы уходите в самостоятельное плавание, что вы перестаете следить за каждым примером и за каждым домашним заданием. Что вы отслеживаете его учебу, вы очень внимательны, но не побуждаете ребенка к исполнению.
Вернуть самостоятельность – это очень сложное дело, оно требует времени, и не нужно ждать волшебных успехов. При передаче инициативы и ответственности ребенку скорее будет так, что он съедет в оценках. Очень важно пережить пик падения успеваемости и не начать спасать, не начать его тормошить, напоминать: «Завтра же математика, ты ее не сделал. Ты уже уходишь, а твой русский валяется, положи его в портфель».
Вообще, это должна быть очень любовная позиция, очень бережная и мягкая. Потому что мы думаем не о ближайшем будущем, мы думаем о том, что чуть дальше впереди.
Ребенку нужно совершить эти ошибки самому – забыть тетрадь; забыть физкультурную форму, и мама не привезет ее к третьему уроку; пробомбить задание по английскому и забыть его выполнить. Это дозированная неудача.
Есть ясные для всех родителей аналогии: когда на детских площадках дети начинают лазать по спортивным комплексам, они обычно сначала лазают очень рискованно, они не знают, как можно и как нельзя. Это сильно зависит от темперамента, но в основном все лазают экстремально. Так вот, если ребенка держать в неестественной позе, он будет падать. Если вы не окажетесь рядом, он не будет понимать, что возможно, а что нет, как работает сила тяжести и будет риск падения. А если вы ребенка страхуете, не даете упасть болезненно, но при этом не держите его на этой площадке в неестественном положении, он будет понимать, что он может, а что не может.
Здесь что-то такое же. Пережить пик падения успеваемости, набить свои шишки, получить свой опыт и не получить комментарии по поводу этого опыта – это все нужно пройти. Нужно перестать спасать и дождаться просьбы: «Мама, папа, мне трудно, помогите мне, пожалуйста. Мне нужен репетитор, мне необходима помощь, чтобы решить задачу по алгебре или написать сочинение по литературе».
Очень часто, когда люди приходят ко мне на консультацию с такими ситуациями, это напоминает то, как двое взрослых, умных, состоявшихся людей толкают машину с неработающим двигателем. Толкают ее, а она не едет, причем толкают в горку, и, чуть они расслабятся, она съезжает. При этом это хорошая работающая машина с быстрым двигателем, с отличной системой навигации, у нее все есть, она просто должна включиться и поехать.
Еще есть моя любимейшая поговорка, и она тоже про это: «Можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить».
Мы можем отдать ребенка в прекрасную школу, мы можем ему выбирать самые лучшие книги, мы можем ездить с ним по разным городам и странам, ходить по музеям, мы можем подбирать ему волшебных педагогов, но самое важное – передать вовремя ответственность.
Если у ребенка нет особых образовательных потребностей, если в семье нет полной ерунды в отношениях между взрослыми и нет очень сильного противодействия школы, скорее всего, все получится, просто не сразу.
Как раньше было устроено взросление
Во многих цивилизациях, во многих обществах и культурах были так называемые обряды инициации – это обряды перехода от детства к взрослости, определенная последовательность действий, часто символических, это зависит от развития общества. Эти обряды очень разные в каждой культуре, обычно у большинства народов это было в 15, 16, 17 лет.
В нашем обществе нет обрядов инициации, у нас смазан переход от детства к взрослости. У нас появился длинный подростковый период, когда ребенок ни то ни се, когда он ни взрослый, ни ребенок, он внешне почти взрослый, а внутренне еще может быть маленьким. У него желания и потребности взрослого, а обязанности ребенка.
Помните замечательный образ у Льюиса в «Хрониках Нарнии» – пруд между мирами? Очень часто люди, которые застряли в подростковом возрасте, как будто находятся в этом пруду между мирами, они ни там, ни тут. Они не дети, потому что они выросли, нельзя остановить взросление, и они не взрослые. Для меня маркер «застрявшести» – когда это «лоб» выше родителей или это девица со сформировавшейся фигурой и они абсолютно не делают уроки и ничего не делают по дому. У них пять пар кроссовок, у них красивый «Инстаграм», и у них полное отсутствие включенности в школьные и домашние дела.
Действительно, обряда инициации у нас нет, но мы можем создать нечто похожее в своих семьях, потому что семья – это пространство свободного творчества. Это все непросто, но возможно. Понимать, что ребенок уже вырос, сложно, но это все в нашей родительской голове, не в детской. Да, иногда очень трудно отпустить, особенно если система противодействует, и все другие родители продолжают держать подростка за ручку.
Если нет давления, нет и бунта
Да, подростковый возраст – это время ограниченных прав и возможностей. Да, у них нет денег, они не могут ничего выбирать, они бунтуют, когда чувствуют давление. Если есть давление с уроками, подросток будет бунтовать против уроков.
В подростковом возрасте детям по их физиологии, по их процессам созревания нормально и правильно бунтовать против предписанных моделей поведения.
Если вы предписываете делать уроки, они будут протестовать. Если ребенок это делает сам, он может переключиться.
Есть еще один образ, для меня очень верный, – это образ занозы. Насколько же проще вытащить занозу самому, даже кажется, что менее больно, чем когда ее вытаскивает кто-то другой. Знакомо вам это? Ребенок исследует разные роли, он экспериментирует с ними, но «доставать занозу» он должен научиться сам и «ехать» должен научиться сам, и не только «ехать». Эта «машина с неработающим двигателем» должна не только поехать, водитель должен научиться соблюдать правила движения.