— Это говорить можно, — упрямо пробормотала Таня.
— Нет, Таня. Нельзя. Это не правильно. Там, где есть рынок, — не правильно.
— Ну ладно, не правильно, — вдруг согласилась Танька, и Варвара чуть не грохнулась с табуретки.
Таня всегда готова была спорить до хрипоты, только бы отстоять свою драгоценную точку зрения. Она ни с кем и никогда не соглашалась.
— Ты говорила, что этот Павел Белый и есть твой покойник, — быстро продолжила Таня, взглянув на Варвару.
— Да. Или его двойник. В газете и по телевизору говорилось, что у него украли деньги, но про ограбление банка не было ни слова.
— Для того чтобы украсть деньги, их не нужно выносить в чемодане, — сказал Димка, — их можно красть со счета. Подделать кредитную карточку. Подделать платежи. Это очень модно.
— Где? В вашей Америке? — Таня сунула ему под нос кружку.
— Везде. В Америке проще, потому что там больше возможностей для этого.
— Америка — страна больших возможностей, — ни с того ни с сего провозгласила Таня. — Вася, ты идешь чай пить или нет?!
— То есть теоретически можно через компьютер снять со счета деньги, да, Дим?
— Не только теоретически. Практически тоже.
— Так.
Варвара опять поднялась с табуретки и опять села, потому что расхаживать было негде, вся кухня занята мебелью и людьми, а ей очень хотелось порасхаживать.
— Тогда получается, что мой шеф и покойный программист украли со счета полмиллиона франков.
— Как?! — поразилась Таня. — Если тот — это этот, зачем ему красть у себя?! Да еще в компании с твоим шефом?
— Подожди, — попросила Варвара, — я сама ничего не понимаю. Но ведь это единственное возможное объяснение? Деньги пропали, и никто не знает, где они. Шеф водит дружбу с неизвестным программистом. Сам шеф в компьютерах не разбирается. Банк не грабили, значит, просто перевели со счета. Кто мог это сделать, если не программист?
— А при чем тогда ты?! — закричала Таня. — Зачем тебя отправляли за границу?! Кто украл у тебя конверт?! Кто влез в твою квартиру?! Кто дал Диме по голове?! Кто устроил погром?! Что за тип сбил тебя машиной?! Кто прицепил к моей двери бумажку?! Что мы должны вернуть, нам не принадлежащее?! Полмиллиона франков?! А мы их брали?! И вообще, этот покойник — он все-таки умер или еще не умер?!
— Я не знаю, — покачала головой Варвара, табуретка под ней скрипнула. — Я все думаю, как это проверить? Я же не могу пойти в морг и сказать: дайте мне бумаги на Петра Борисовича Лиго, а я их отдам на экспертизу, потому что мне кажется, что он жив и здоров.
— Но если Лиго и есть Павел Белый, то, значит, он украл деньги сам у себя, да? Очень умно.
— А может, и украл. Может, он решил, что не хочет снимать на них рекламный ролик, а хочет их прикарманить. Полмиллиона — это много. Он организовал кражу, провернул все дело и всплыл как добропорядочный бизнесмен — плакаться корреспондентам, что кругом одни жулики. Возможно?
— А зачем ему твой шеф? Или он его друг детства?
— Я не знаю! — закричала Варвара. — Понятия не имею! Я сегодня подслушала шефа! Он даже трясся, до того боялся, что я могла что-то увидеть! А Илария его утешала! Я даже не могу понять — где увидеть?! Когда увидеть?! Я увидела труп, и это совершенно точно был труп! А больше я ничего не видела!
— Ты же не врач, — сказала вдруг Таня, — как ты поняла, что это «совершенно точно труп»? Ты что, пульс ему щупала? Зрачки смотрела?
— Нет, — оторопев, пробормотала Варвара, — не щупала и не смотрела. Это было и так… понятно.
— Ну да, — заявила Таня, — понятно ей. Да что же это Вася не идет чай пить! Может, твой шеф тоже думает, что у тебя в сумке полмиллиона франков?
— А если не тоже? — спросил Димка. — Если именно так он и думает? Если все это — он?
Варвара с Таней переглянулись.
— Он мог убить своего посетителя. Он мог не понять, куда посетитель перевел деньги. Он мог почему-то решить, что они у тебя. Логично?
— Шеф? Убить? — усомнилась Варвара. — Не-ет… Нет!
— Почему? Он… достаточно хороший человек?
— Он достаточно плохой человек. Но он слабый и скользкий человек. Он не смог бы убить.
— Это вопрос философии, — отрезал Димка, — не логики.
— Хорошо, логика так логика. Он не мог убить, потому что покойник ходил по кабинету после того, как шеф уже ушел. Ясно? Я его слышала. Другой двери в кабинет нет, вернуться так, чтобы я не увидела, невозможно.
Этот довод произвел на Димку впечатление.
— И ты не отлучалась?
— Ни на секунду. Я никогда не ухожу со своего места, когда у шефа люди. Ему все время от меня что-то нужно — то кофе, то бумаги, то копии снять…
— А если этот покойник — просто связь между твоим шефом и той компьютерной фирмой? Если украсть деньги — это коллективное творчество? — совсем не по-русски спросил Дима.
Шеф и Арсений?!
Варвара поперхнулась чаем и долго кашляла. Таня слегка похлопала ее по спине, от чего она ткнулась носом в стол.
Нет. Не может быть. Нет никакого коллективного творчества. Что за бред?!
Длинноволосый юный принц не может быть преступником и негодяем.
Втроем с… как же их… Гриней и Федей они создали свою фирму шесть лет назад, и сотрудники в ней меняются нечасто, и ремонт предстоит, и Варваре там с ходу предложили работу и стали называть на «ты» и налили чаю, и начальник три раза улыбнулся ей мужской улыбкой.
Да. Все это очень мило. Но из этого никак не следует, что Арсений не может быть негодяем.
— Пошел ты к черту, Димка, — пробормотала расстроенная Варвара. Она знала, что теперь станет думать об этом день и ночь.
— Это предположение, — возразил он и улыбнулся доброй улыбкой, — я предполагаю.
Таня пробралась к выходу из кухни и скрылась. Варвара отломила кусок сухаря, аппетитно выглядывавшего из плетенки.
Нельзя грезить о принцах и есть на ночь сардельки, картошку и сухари! Это ведь каждому ясно! Вика Горина, скорее всего, поужинала салатным листочком и чаем из трав! Вике Гориной Арсений бы улыбался без остановки, до самого вечера.
— Я тебя огорчил?
— Да нет, — злобно сказала Варвара. — Димка, а можно симулировать смерть? Ну, так притвориться, чтобы никто не догадался, а потом встать и уйти?
— Не знаю. Надо спрашивать у Тани или у моей мамы. Симулировать — зачем?
— Чтобы все решили, что он умер, а он на самом деле жив.
— Кто — все, Варвара? Про твоего покойного не сообщали в федеральных новостях и не писали в прессе. Он умер и на следующий день вновь появился в телевизоре? Это какая-то очень короткая симуляция. Странно. И на фотографии в газете он не выглядит… умершим. Правда?
Фотография, вдруг сообразила Варвара, ну конечно! Громко топая, она кинулась в крошечную прихожую — еще меньшую, чем ее гарнитур «Хельга», — притащила рюкзак и выхватила из него «Коммерсант», изрядно потертый на сгибах, распростерла его на столе и стала лихорадочно листать. Димка смотрел с интересом.
— Вот! — взвизгнула Варвара и ткнула пальцем в изображение бизнесмена Белого. — Вот!!!
— Я это уже видел, — сказал Димка.
— Нет, не видел! Это действительно никакой не Петр Борисович Лиго! Это Павел Григорьевич Белый! Другой человек.
— Из чего это следует?
— Из того, что вот! — и Варвара постучала по фотографии. — Видишь?
— Вижу, — согласился Димка, — человек за письменным столом. Что-то пишет.
— Вот именно!! — пуще прежнего завизжала Варвара. — Он пишет, а я дура, просто дура!
— Почему?
— Потому что у него ручка в левой руке, — как бы совсем обессилев, проговорила Варвара и опустилась на табуретку, которая угрожающе заскрипела и как будто слегка накренилась, — он пишет левой рукой! А мой покойник писал правой! Это так же точно, как то, что меня зовут Варвара Лаптева. Это не он! Не Петр Борисович! Это другой!
— Тиш-ше! — вдруг зашипела рядом Танька. — Что вы орете?
— А что? Тань, я только что вспомнила…
— Вася уснул, — сказала Таня тихо, — не дождался чаю. Уснул на полу, рядом с шахматами. Боже мой, я же каждый день его по часу укладываю! А он взял и уснул…
— Надо переложить, — озабоченно проговорил Димка и поднялся, — холодно. Нельзя.
— Он сам уснул, — повторила Таня.
— Это никакой не Петр Борисович, — как в бреду бормотала Варвара.
И Димка, и Таня посмотрели на нее. Она раскачивалась на табуретке.
Крак! Табуреточные ноги разъехались в разные стороны, что-то треснуло, надломилось, и Варвара оказалась сидящей на полу посреди груды желто-зеленых щепок.
— Это не Петр Борисович, — повторила она с пола.
Пройти оставалось совсем немного — повернуть за угол, выбраться на узкую оттаявшую тропинку, через кусты и на асфальт, а там и до подъезда рукой подать.
Варвара решительно шла к себе домой. Утром, еще до семи, она поймала соседа, который совершал со своими собаками утренний моцион, и попросила поменять замок. Сосед обещал. Он хорошо относился к Варваре — она не пила, не гуляла и не воровала из-под одеяла банки. На нее вполне можно было положиться.
Варвара несла замок в промасленной бумаге и боялась ночевать одна. Замок замком, но кто-то дал Димке по голове так, что Таня только сегодня сняла швы, и дал именно в ее квартире. Правда, с новым замком не так страшно, да и не может она больше спать на Танином диване, боясь даже почесать нос, потому что от малейшего движения диван заходился припадочным кряхтеньем!
Кроме того, нужно иметь совесть и позволить им, наконец, договориться про Хьюстон и будущую счастливую жизнь.
В том, что им предстоит счастливая жизнь, Варвара не сомневалась.
Ей все стало ясно, когда Димка повел Васю в магазин и они вытащили из стеклянного ящика розовую обезьяну, а Таня потом звонила ей и плакала потому, что у нее нет машины времени. От того, что Димка за завтраком отводил от Тани глаза, а она вообще на него не смотрела и разговаривала исключительно язвительным тоном. Варвара чувствовала себя лишней, хоть и очень проницательной.