Иван ее подобрал, и лечил, и кормил, и делал ей уколы.
Варвара взялась за голову. Внутри головы тоже было холодно, и мысли были холодные и вялые.
Думать, сказала себе Варвара, думать. Вспоминать.
Димка спал у нее дома и не отвечал на звонки. Илария объявила ей, что она едет в командировку. Нет, это шеф объявил. Шеф отворачивался, сопел носом неприязненно и что-то говорил про паспорт, который следует показывать на границе. Еще он отправлял ее домой, а она не шла, боялась, что Владислава, усевшись на ее место, перевернет все вверх дном.
Да! Точно!
Шеф отправлял ее домой! Он никуда не отлучался, а Варварино присутствие в приемной его раздражало.
Он не мог ударить по голове Димку, потому что весь день просидел в кабинете и только бросался на всех, как плохо выученная сторожевая собака! Он то и дело торопил ее домой, и, конечно, он не стал бы этого делать, если бы собирался нагрянуть в ее квартиру, где спал Димка.
В тот же день у нее пропали ключи, и она была уверена, что пропали на работе. Варвара потерла щеки. В голове расступался туман, в клочьях которого забрезжила истина.
Илария подобрала с пола ключи и вернула ей. Она сказала что-то обидное — то ли обозвала Варвару неряхой, то ли еще как-то. Если бы она собиралась украсть ее ключи, она не стала бы их возвращать — зачем?! Такой удобный случай!
Значит, должен быть кто-то еще.
Значит, должен быть третий.
Неизвестно, связан ли он с шефом, но он точно связан с деньгами и холдингом «Московское время».
С деньгами потому, что именно деньги он искал, когда громил Варварину квартиру, а с холдингом потому, что у него в машине был тот самый журнал с отвратительной желтой наклейкой.
Допустим, их было трое — шеф, Петр Борисович Лиго и мистер Икс. Допустим, втроем они решили увести со счета невезучего клипмейкера Павла Белого полмиллиона швейцарских франков и увели их. Что потом?
Потом они, скорее всего, поссорились — именно так всегда происходит в кино. В самый неподходящий момент негодяи ссорятся и начинают истреблять друг друга, как пауки. А все из-за того, что никак не могут поделить добычу! Они тоже не смогли поделить добычу, под горячую руку прикончили Петра Борисовича — как именно они его прикончили, когда он умер сам в пустом кабинете, Варваре некогда было думать, — но предусмотрительный покойник так спрятал кредитную карточку, что два оставшихся участника шоу никак не могут ее найти.
Ключи у нее пропали уже после того, как их нашла Илария и вернула ей. В приемную заходило множество людей, начиная от Людки с Игнатом и кончая Ольгой Громовой. Как теперь определить, кто из них украл у нее ключи?!
И окно, черт побери все на свете! Кто и зачем открыл окно в кабинете шефа, когда умер Петр Борисович? Если Варвара узнает, кто и зачем это сделал, она узнает и все остальное.
А Иван Берсенев? Он и есть этот третий, этот мистер Икс?
Или он… никакой не третий, а просто бескорыстный и преданный «друг Паши Белого», который во имя чистой дружбы ищет Пашины полмиллиона, следит за Варварой не только в Москве, но и за границей, спасает ее от бандитов, лечит в своем замке?!
Тренькнул телефон на столе. Тренькнул, и на пластмассовом корпусе загорелся истерический красный глаз.
— Слушаю, Альберт Анатольевич.
— Сколько раз я говорил!.. — выкрикнул шеф из телефона, и Варваре показалось, что это его выпученный красный глаз таращится на нее из телефона. — Чтобы вы не говорили со мной по громкой связи! Только через трубку! Только через трубку!
— Хорошо, — согласилась Варвара, — только через трубку.
— Нет, — простонал шеф, — это переходит всякие границы! Слышите, вы?!
— Слышу. Это переходит всякие границы и только через трубку, — повторила Варвара.
Шеф, не ожидавший ничего подобного, некоторое время растерянно молчал, а потом погасил свой красный глаз.
Однако радовалась Варвара недолго — через три секунды он возник на пороге своего кабинета.
— Вы что, рехнулись? — спросил он подозрительно. — Где Лара? Где Лара, я вас спрашиваю?!
Как будто он не мог ни секунды оставаться наедине с Варварой и практически за себя не отвечал.
— Я точно не знаю, — сказала Варвара, — я вернулась из управления делами, а ее нет.
— Ну так найдите ее! — в изнеможении закричал шеф. — Сию же минуту, вы слышите?! Я… не могу работать. Я не могу работать с вами!!
«Я тоже, — хотелось сказать Варваре. — Я тоже не могу работать. Я не стану с тобой больше работать, потому что ты истерик, слизняк, слабак и жулик! Я пойду к Арсению Троепольскому и стану переводить интересные тексты, и он будет меня повышать, и им всем я стану нужна, и никто из них и не подумает вытирать об меня ноги просто потому, что они начальники, а я секретарша. Я малодушная, слабая и неуверенная в себе. Бабушка Настя всегда говорила — „беда с девкой“, то есть со мной. Никуда я не пойду, и ни на что я не решусь, и никогда не воспользуюсь кусочком плотного шероховатого картона, на котором угловатым мальчишеским почерком выведен номер мобильного телефона. Буду сидеть на этом кресле, трястись от страха, выслушивать оскорбления от тебя и твоих дворняжек — Лары и Лады, — подавать тебе кофе, кланяться в пояс — как всегда. Конечно, если не окажется, что ты убийца. Как узнать, кто убийца? Как узнать, где кредитная карточка с полумиллионом франков?!»
Шеф убрался за свою дверь, и в приемной показался Игнат Бражников.
— Ты на месте? — удивился он. — А говорили, что заболела!
— Это вчера я болела. Сегодня выздоровела.
— А чего в очках?
— Ударилась об дверь, — мрачно проинформировала Варвара, — шла-шла и ударилась. Что тебе, Игнат?
— Я просто так, — сказал он растерянно, — зашел просто… Зайцев сказал, что таможню в управлении делами взяли на контроль.
— Взяли, — согласилась Варвара и вдруг добавила, отвечая своим трудным мыслям, а вовсе не Игнату. — Кто же тогда его открыл, это чертово окно?..
— Какое окно?
Варвара вздохнула.
— Когда у шефа в кабинете помер посетитель, а я вошла, окно было открыто. Кто его открыл? И зачем?!
— А-а! — обрадовался Игнат. — Это ты про труп!
— Про труп.
— Так его твой шеф и открыл, — сообщил Игнат радостно, — я видел.
— Как… видел? — опешила Варвара.
— В свое окно, — гордо сказал Игнат, — я весь день на месте сидел, на улицу смотрел, программа у меня не шла, и видел, как твой шеф на подоконнике стоял и раму дергал. Я еще подумал — чего это его понесло окно открывать, кондиционеры у вас сдохли, что ли?
— Шеф на подоконнике стоял?! — вскрикнула Варвара.
— Стоял, — подтвердил Игнат, — а что? Это имеет какое-то значение?
Это имело огромное значение, но она не могла сказать об этом Игнату.
Шеф на подоконнике — это невозможно себе представить, но врать Бражникову не было никакого резона.
Окно открыл шеф — и что дальше? Она была уверена, что как только узнает, кто открыл окно, узнает и все остальное, но теперь, кажется, все запуталось еще больше.
— Ты… точно видел?
— Точно. А что такое-то? Покойник ожил?
— Да не ожил! — с досадой сказала Варвара. — Я просто… думаю. Не каждый день в кабинете у шефа кто-то помирает.
— Это шеф его прикончил, точно, — заговорщицки прошептал Игнат, — я тебе давно говорил, а ты мне не верила.
Варваре до смерти хотелось рассказать кому-нибудь о своих подозрениях и страхах, и Игнат в данный момент выглядел наиболее подходящей кандидатурой. Она даже рот открыла и придвинулась к нему поближе вместе со своим стулом, но тут в приемную ввалилась Владислава, нагруженная пакетами, пакетиками и сверточками.
— Привет! — провозгласила она сексуально хриплым голосом. — Что это за очки? Ты новые купила, да?
— Нет, — ответила Варвара, а Игнат подскочил как ужаленный и метнулся к выходу. Варвара пожалела, что она не может метнуться вместе с ним. — Просто у меня под глазом синяк.
— Как интересно! — выдохнула Владислава и пристроила свои пакетики на Варварины бумаги. — А шефуля? На месте?
— На месте.
— Добрый?
— Злой.
— Ты его уже вывела из себя? — скорее констатировала, чем спросила, Владислава и уронила в кресло короткую шубку. — Сейчас мы его покормим, и он подобреет.
Варвара поднялась, взяла легчайшую надушенную шубку и повесила в шкаф.
Игнат видел, как шеф открывал окно. Все правильно, окна компьютерного отдела как раз напротив их окон, приемную и кабинет видно отлично. Зачем шефу понадобилось открывать окно?! Даже когда совсем недавно специальная оконная служба висела в своих люльках на наружной стене и мыла к весне все окна, никому в голову не пришло их открывать. Их помыли снаружи, а потом изнутри, только и всего.
Зачем шеф его открыл?!
Он открыл окно, оставил Петра Борисовича мерзнуть за неработающим компьютером и ушел неизвестно куда, потому что в юридической службе он не был. Вдобавок он еще зачем-то наврал Варваре, что ушел именно к юристам.
Возможно, про юристов он наврал потому, что в этом случае его трудно было проверить. К юристам никто и никогда не обращался «просто так», и никто с ними не дружил. Кроме того, шеф абсолютно уверен, что его секретарша тупа и запугана, а юристы — птицы высокого полета, каста браминов, и Варвара не посмеет к ним сунуться.
Варвара сунулась. Шеф к ним не приходил.
Варвара выбралась из-за стола и подошла к альпийской фиалке. Фиалка была равнодушной и прекрасной.
А если Петр Борисович умер до того, как шеф ушел неизвестно куда? Шеф убил его — или не убил, а тот сам по себе умер — и ушел, чтобы Варвара нашла труп первой? Такое может быть?
Да. Вполне.
Тогда что за шум она слышала из приемной? Именно на этот шум она вбежала в кабинет и нашла труп Петра Борисовича! Если он к тому времени уже давно умер, значит, не мог скакать по кабинету и не мог свалиться со стула, как она решила поначалу.
Из-за темных очков казалось, что давно наступили сумерки. Варвара приподняла их и заглянула вниз, чтобы убедиться, что еще не ночь. На улице был день, весело стучали по подоконникам капли, воробьи возились и неистовствовали в лужах, люлька мойщиков окон висела на уровне третьего этажа, а самих мойщиков не было видно — они вообще себя работой не утруждали.