— Скучаете, Варварочка? — спросила позади нее Илария. — Нечем заняться? Владислава пришла?
— Пришла, — ответила Варвара и опустила на нос очки.
— Вы бы хоть помогли ей, Варварочка! У нее дел полно. В отличие от вас.
Варвара промолчала.
Ее дом разгромлен, ребра болят, под глазом синяк. Ее обещали убить, если она не найдет полмиллиона чужих денег.
Черт с ней, с Иларией!
— И не забудьте бюллетень, Варварочка! К праздникам будет премия, и я никак не смогу ее подписать, если окажется, что у вас нет оправдательного документа.
— Я завтра зайду в поликлинику и поставлю штамп, — уверила ее Варвара. Штамп ставить было не на что, «документа» у нее не было, но Таня что-нибудь придумает!
В дверь заглянул тот самый Степка, которого Галина Львовна из хозяйственной службы отправила чинить жалюзи. Илария моментально скрылась. Еще не хватало ей разговаривать со всякими Степками!
— Ну, сделал я, — мрачно сообщил Степка. Многочисленные карманы его комбинезона оттопыривались от инструментов, вид был унылый. Почему-то у всех, кто работал в хозяйственной службе, был исключительно унылый вид, как в прежние времена у жэковских слесарей. — Только ты того, передай им, чтоб они не того…
— Не чего? — уточнила Варвара.
— Не дергали чтоб желюзь эту! — Он так и сказал «желюзь», да еще носом шмыгнул угрожающе. — Они дергают, а я потом чини!
— Такая у нас с тобой жизнь, Степа, — философски заметила Варвара, — все нас дергают, как эту самую желюзь!
— Во-во, — подтвердил Степа, — да она и не нужна им ни фига, они три месяца сидели в темнотище, и ничего, а теперь приспичило, давай починяй!
— Им проветривать надо. У них компьютеры.
— Ты скажи своему, пусть им кондеры поставят. Чего лучше!
— Варварочка, что там у вас за дискуссия? — из приоткрытой двери громко спросила Илария. — Сейчас Альберт Анатольевич может выйти, а у вас опять… посетители!
— У меня хозяйственная служба, — проинформировала Варвара и улыбнулась Степе. Он закатил глаза и сделал неприличный жест в сторону комнаты Иларии. Варвара махнула ему рукой.
— Какая еще служба! — в сердцах сказала Илария и вышла в приемную, но Степы уже и след простыл. — Охота вам возиться со всякими идиотами, Варварочка! Знаете? С кем поведешься…
— В хозяйственной службе доктора наук не работают, — отрезала Варвара, — это, конечно, очень странно, но — нет, не работают. А без нее никуда, Лара, без хозяйственной службы! Вот прямо над нами в мужском туалете прорвало канализацию. Говорят, презервативами забило. Если до вечера не починят, все к нам потечет, а у нас ремонт недавно сделали.
Месть была так себе, средненькая, но все же Варвара очень гордилась собой. Глаза у Иларии стали круглыми, и неподдельный ужас заструился из них, как дым изо рта факира.
— Что вы говорите! — пробормотала Илария и даже посмотрела на потолок, как бы опасаясь, что сию минуту на нее обрушится дерьмо, смешанное с презервативами, и даже носом потянула, не пахнет ли.
Ничем не пахло, кроме Владиславиного овощного рагу.
— Сделайте договор с Нижним, Варварочка, — распорядилась Илария, — на следующий сезон нужно внести изменения. Все в компьютере. Я буду… у Владиславы, если Альберт Анатольевич меня спросит.
У Владиславы — значит, на кухне, стиль «Домино». Будут курить, кушать кофей, обсуждать Варвару — толстую дуру.
А тот самый спасительный кусочек шероховатого картона с записанным мобильным номером остался в сумке, брошенной под вешалкой в главном зале королевского замка. Так что позвонить она не сможет никогда.
И вдруг это показалось так обидно, как будто держалась она из последних сил, глаза заволокло слезами, и пришлось моргнуть, чтобы согнать их. Капли попали на очки и растеклись, мешая видеть. Варвара осторожно вытерла их пальцем.
Невесть откуда взявшееся солнце вдруг грянуло из-за туч, швырнуло Варваре в лицо охапку победительного света, облило равнодушную и прекрасную фиалку, и пришлось зажмуриться под очками — так много было света.
Данные на экране монитора стали совсем не видны, а нужно было вносить изменения в договор, и Варвара с сожалением поднялась, чтобы задернуть шторы.
Она взялась за тонкую стеклянную палочку, регулирующую хрупкие полоски немецких жалюзи, глянула вниз и замерла.
Жалюзи. Конечно. Все дело в них, а вовсе не в открытом окне!
Они три месяца в темнотище сидели, сказал унылый Степка, которого заставили чинить жалюзи! Ну конечно! Ну конечно же!
Варвара потянула за тонкую палочку, и полоски послушно легли. Руки у нее дрожали.
Ей нужна помощь. Теперь совершенно ясно, что она не справится одна. Как сказала Таня — звоните девять-один-один? Чип и Дейл спешат на помощь?
Никто не спешит на помощь Варваре Лаптевой, не поможет телефон спасения. Ей, как никому другому, был понятен и близок лозунг об утопающих.
Может быть, если только она сумеет быть очень умной и осторожной, у нее останется шанс. Руки дрожали все сильнее, и ладони стали мокрыми. Она попросит помощи и сделает все, чтобы не понести каких-нибудь необратимых потерь.
Она понятия не имела, что станет делать дальше.
Даже дом Варвара нашла не сразу.
Три раза она прошла по улице сначала в одну, а потом в другую сторону, высматривая похожие очертания, но никак не могла вспомнить — этот или следующий. Разглядывать сверкающие стеклом и мрамором парадные она не решалась, боясь вызвать недоумение или даже гнев охраны.
Лужайка, вспомнила она. Была лужайка, точно.
Когда лужайка нашлась — возле одного дома она была, а возле другого не было, — Варваре стало совсем худо.
Ну куда ее несет?! Куда? Что она скажет, когда охранник спросит у нее, в какую квартиру и зачем прется это огородное чучело?!
Ну, пусть не чучело, пусть у нее теперь прическа и куртка — высший класс, но все равно явно не на уровне этого дома!
Варвара перевела дух, исподлобья посмотрела в чистый и просторный вестибюль, отдыхавший за тонированным стеклом, и ринулась вперед, сжимая в кармане карточку метро. Ринулась так отчаянно, что чуть было не стукнулась лбом в неторопливые раздвижные двери.
— Добрый вечер. Вы в какую квартиру?
Варвара стиснула и разжала зубы.
— Я к Ивану Берсеневу. Номера квартиры я не помню. Не знаю, — поправилась она. — Вы не могли бы…
Самое трудное было сказано, и она замолчала, переводя дух.
— Одну минуточку, — вежливо проговорил охранник и нажал какие-то кнопки на сложном пульте. Пульт тоненько загудел.
Скорее всего, его нет дома. Конечно же, его нет дома! С чего она взяла, что владельцы замков возвращаются домой сразу после работы, как все простые смертные, и ужинают, и думают о делах, и пьют чай, и смотрят телевизор. Конечно же, он отдыхает от тяжких дневных трудов с прекрасной феей в каком-нибудь «уютном местечке» типа «гнездышка ржанки», и ему весело с ней, и он вовсе не думает, что побитая и несчастная Варвара приползла к его порогу, чтобы просить о помощи!..
— Да, — сухо сказал пульт голосом Ивана Берсенева.
— Иван Александрович, к вам… — охранник вопросительно посмотрел на перепуганную посетительницу.
— Варвара Лаптева, — пролепетала та.
— Лаптева. Проводить?
После некоторой паузы, которая показалась Варваре вечной, Иван сказал все так же сухо:
— Да. Я встречу.
— Варвара?!
Она вздрогнула и оглянулась, чуть не свалившись с подиума, как тогда, в салоне мадам Монро.
По широким ступеням к ней поднималась… Лина Ахметова. Она поднималась спокойно, как к себе домой, и улыбалась во весь рот. Варвара попятилась.
— Добрый вечер. Вы к нам? — Лина приветливо кивнула охраннику, взяла Варвару под локоть сильной маленькой ручкой в черной перчатке. Звякнули ключи, негромкий запах заморских духов наплыл на Варвару, и она вдруг подумала, что сейчас упадет в обморок. Просто так, возьмет и упадет.
— Если бы вы сказали, что собираетесь к нам, я бы вас подвезла, — продолжала Лина сердечно и потянула ее в глубь сверкающего рая, туда, где за колоннами из темного мрамора угадывался лифт.
Варвара не собиралась «к ним», Варвара собиралась к Ивану Берсеневу и теперь не знала, как ей сбежать. Лифт был совсем близко, и путь к отступлению почти отрезан.
Уверенной рукой Лина нажала последнюю из немногочисленных кнопок, двери закрылись с приятным звуком, и лифт поехал.
— Устала, — сказала Лина и посмотрела на себя в зеркало, — ужасно. Сегодня не день, а безумие.
Она заправила за ухо иссиня-черную прядь и, закинув голову, посмотрела на Варвару. Варвара была раза в два больше нее.
— Как ваш шеф? Выяснили, куда он ходил?
Кровь молотила в виски, щеки предательски наливались пунцовым цветом, глаза под очками ничего не видели от слез.
Она должна бежать. Хоть в окно. Хоть в мусоропровод. Хоть в водосточную трубу.
Зачем она приехала сюда, зачем?! Что она выдумала?! Разве кто-нибудь сможет ей помочь, тем более Иван Берсенев?! Что может оправдать ее появление в этом доме, в этом лифте, в обществе этой милой, уставшей и такой уверенной в себе женщины?!
Кретинка, дура!..
Лифт остановился, разошлись блестящие двери, и Варвара увидела Ивана. Он полусидел на подоконнике, скрестив в щиколотках босые ноги. Дверь в его чертоги была распахнута настежь.
— Привет, — сказал он и заглянул Варваре за спину, — Лина, добрый вечер.
— Добрый вечер, — отозвалась Лина. Варвара посторонилась, давая ей дорогу. — Мы внизу встретились.
— Я только на одну минуту, — скороговоркой выпалила Варвара, — мне сумка моя нужна…
— Извините меня, — Лина улыбнулась, — я пойду. Я что-то устала сегодня. Увидимся, Варвара.
В полном смятении чувств, если только у нее остались какие-то чувства, как в замедленном кино Варвара увидела, что Лина поворачивается к ним спиной и неслышно идет по ковру, и пропадает за поворотом, и звенят ключи, и лает собака, и кто-то вопит радостным юношеским басом: «Мама пришла!»
— Ну что? — спросил Иван совсем рядом. — Вынести тебе сумку сюда или ты все-таки зайдешь?