Иногда перед закрытием, когда посетителей в зале почти не оставалось и делать было уже нечего, Миша пел караоке. Самым любимым и часто исполняемым его произведением была песня Михаила Шуфутинского «Две свечи». Леночка с Машей просто умирали со смеху, когда он своим красивым сильным баритоном с кавказским акцентом задушевно выводил: «Две пага-а-асши-е свечи снова вспухнули в ночи…» Много раз девчонки объясняли ему, что слова «вспыхнули» и «вспухнули» – это две большие разницы. Самодеятельный певец непреклонно снова и снова исполнял собственную версию любимого хита.
Незаметно подкрался декабрь. Снег уже основательно покрыл землю, но морозов не было. Была противная, холодная, ветреная, уже не осенняя, но ещё не зимняя погода. Маша до работы добегала за пару минут. А вот Леночка жила в нескольких кварталах, но в целях экономии тоже ходила пешком. Поэтому, являясь в кафе с ледяными руками и красными коленками, тряслась крупной дрожью и целых полчаса отогревалась горячим чаем и объятиями с батареей.
– Ну вот скажи, ты почему в капрончике ходишь? Зима давно пришла, не заметила? – возмущалась Маша. – Ну, одевай ты брюки, ты же как лист осенний трясёшься! Заболеешь, и чего? Мне одной пахать тут?
Леночка только загадочно улыбалась, дрожала и тихонько стучала зубами. В кухню с шумом ворвался Миша. Он принес целую баранью тушу и принялся её разделывать. Ожесточённо орудуя огромным ножом, напряженным голосом он сказал:
– Девочки, сэгодня в зал ни ногой. Маша, ты и так туда нэ ходишь, вот и нэ ходи. И ты, Леночка, сэгодня тут помогай Маше.
Девушки удивлённо посмотрели друг на друга.
– А кто в зале? – пропищала Леночка.
– А в зале я сам, – строго сказал Миша и с силой рубанул ножом по кости. Девушки не решились ни о чём расспрашивать и послушно принялись помогать своему работодателю.
Гремела музыка, чадил мангал. Миша носился, словно неутомимый колобок, из зала в кухню и обратно. Подавал гостям нескончаемые порции шашлыка и огромные бутыли с вином, притаскивал обратно горы посуды в мойку. Девчонки пытались подсмотреть, что происходит в зале, но он не позволял им даже подойти к двери. Наконец, ближе к двум часам ночи, Миша выдохся. На полусогнутых ногах вполз он в кухню, упал на табурет и простонал:
– Делать нечего, Леночка. Давай помогай мне, надо в зале собирать грязную посуду.
Официантка испуганно взглянула на Машу:
– А что там такое происходит? Мне точно надо туда идти?
Миша закатил глаза, а Маша прошептала:
– Ты иди и ни на кого не смотри, просто делай свою работу и всё. А хочешь, давай вместе пойдем? – предложила она.
– Не ходи, Машка, я тэбя умоляю. Тебе туда точно нельзя, – пробормотал Миша. – Если что, мнэ Тельман голову оторвёт.
– А за меня не оторвёт, да? – обиделась Леночка.
– Иди, иди, работай, – проворчал Миша. – Всё нормально будет. Бэри поднос, иди.
«Там бал вампиров у них, что-ли? – размышляла Маша, взбивая в раковине мыльную пену. – Или, может, шабаш ведьм? Что такого может происходить в обычном маленьком кафе на краю города? И почему мне туда типа нельзя, а Ленке типа можно?» Миша отдышался и вновь сосредоточенно принялся за разделку мяса. Маша чувствовала, что его расспрашивать сейчас не только бесполезно, но и опасно. Наорёт ещё.
Минут через десять шум в зале как будто усилился, и Миша насторожился. Потом вдруг выкрикнул что-то резкое на своем языке и метнулся в зал. Маша пыталась заглянуть в приоткрытую дверь, но он так яростно сверкнул на неё своими чёрными глазищами, что девушка испуганно шарахнулась к своей раковине, натянула перчатки и схватилась за посуду. Несколько долгих мгновений ничего не происходило, а потом дверь приоткрылась и на пол кухни по стенке медленно сползла Леночка. Сжимая рукой распахнутую на груди блузку, она молча вскинула на Марию огромные, наполненные ужасом глаза. Словно линзы, в них застыли непролитые слёзы.
– Леночка, милая, что хоть там такое происходит? – Маша кинулась поднимать напарницу. Заметила, что колготки у Лены все в стрелах, на блузке отлетела половина пуговиц, а сама девушка оберегает правый бок. При этом она не могла вымолвить ни слова, только кусала безостановочно губы.
– Давай вот сюда, аккуратненько, садись на стульчик, – приговаривала Маша. – Хочешь водички? – Леночка кивнула, её била дрожь, пальцы отказывались держать кружку.
«Блин, да что она такое там пережила, что увидела?» – Маша была уже просто в бешенстве. Пытаясь помочь Леночке попить, она просто не знала, что сказать. – Давай, может, в милицию позвоним, а? Или «скорую» вызовем? – Лена отчаянно мотала головой, тяжело дыша. Наконец, слёзы-линзы дрогнули и пролились.
– Я больше никогда, никогда, никогда сюда не приду! – лихорадочно шептала она. – Там зверюги какие-то собрались, Машка! Ты понимаешь, там все сумасшедшие придурки! Одни мужики, и все такие здоровые, жирные, пьяные!
– И чо, одни чурки? – тоже шепотом спросила Маша.
– Не фига, половина вроде русские, – Леночка постепенно обретала дар речи. – Во всяком случае, светловолосые. Может, это тоже они, только какие-то особенной породы, я не знаю. Я их не отличаю.
– Я тоже, – согласилась Мария.
– У них там кумар стоит, хоть топор вешай! – рассказывала, уже спокойнее, Лена. – Я и посуду-то толком не видела на столах, что убирать, что оставлять. А ещё у них там девчонки почти голые на столах танцевали, представляешь?
– Офигеть! – протянула Маша и решилась. – А ты почему колготки разорвала? Упала, что-ли, оступилась?
– Да ни фига я не упала! – почти закричала Леночка. – Самый наглый и жирный как схватит меня за кофту, и давай на колени к себе сажать! А у него одна лапища с полменя! Чуть ребра не переломал мне!
– Вот урод! – Маша забегала по кухне. – Точно в милицию надо заявить на них. Все они уроды, и Миша наш с ними вместе! Давай одевайся, поехали в милицию!
– Не, не надо, – устало вздохнула Леночка. – Нам же хуже будет, они найдут и отомстят.
– Ну, так-то да, – согласилась Мария. – Кто мы такие? Просто девочки-студентки, нас смахнут с пути и не заметят.
В этот момент в дверь кухни просочился Миша. Его смуглое лицо было серым, глаза бегали. Он внимательно посмотрел на девушек, убедился, что истерики не будет, подошёл, сел рядом и погладил Леночку по руке.
– В общем, я почти уговорил Мурада, так что он тебя не накажет.
– Чего? Кого это он не накажет? – возмутилась Маша. – Пусть спасибо скажет, что это мы его не накажем!
– Цыц, ты, разоралась, – рявкнул Миша. Девушка от неожиданности захлопнула рот. – Тут свои порядки, и если ты их нэ знаешь, то сиди и молчи. И не высовывайся, а дядя Мельман сам всё потихоньку разрулит, – уже мягче сказал он и встал. Девушки молча ждали продолжения.
– Пока посидите тут, покушайте шашлык, хотите, вина налью вам? – Миша снова стал прежним доброжелательным колобком, словно и не было минуту назад вспышки натуральной ярости. – А я пока схожу в зал, посмотрю, что там к чему. Попробую попозже выпустить вас чёрным ходом, чтоб никто нэ видел.
Бросив немытую посуду, девушки вяло жевали сочное ароматное мясо, не замечая вкуса. Миша всё-таки налил им понемногу сладкого красного вина в чайные кружки, поэтому нервы потихоньку успокаивались.
– Машка, а я, кажется, знаю, почему Мишка тебя в зал не пускал категорически. А меня отправил, – рассуждала чуточку захмелевшая Леночка. – Я ж мелкая и плоская, им совершенно не интересная. И то вон один товарищ соблазнился, кофту почти новую испортил, гад!
– Да ничо, пуговицы новые пришьёшь, постираешь, и ещё за милую душу носить будешь, – улыбнулась Маша. – Я тоже не велика красавица, с чего бы им соблазняться?
– Красавица-красавица, ты просто себя не ценишь, – ухмыльнулась Лена. – Пришла бы к ним со своими буферами, они б там все на тебя толпой накинулись.
– Да ну тебя! Я думаю, что просто я в два раза больше тебя, и они бы меня быстрее и лучше разглядели, – попыталась пошутить Мария. – А Мишка понадеялся, что они в дыму тебя, дюймовочку такую, просто не разглядят, вот и отправил. А поднос-то где, кстати?
– А подносом я этого борова по башке огрела, он погнулся и валяется под столом! – с гордостью призналась Леночка.
– Кто погнулся и валяется – боров? – захихикала Маша.
– Да нет же, поднос! – смеясь, ответила Лена. – Боров даже не шелохнулся! Ничего ему не сделалось.
Девчонки весело засмеялись. Вино оказывало свой лечебный эффект. «Так вот от чего Миша Ленку отмазывал, – поняла Маша. – Надо же, а дюймовочка-то боевая штучка!»
Шум в зале постепенно затихал, потом Миша выключил музыку, и наступила долгожданная тишина. Это означало, что заведение покинул последний гость, можно прибираться и идти по домам. Маша нехотя встала к раковине домывать посуду, а Леночка взялась за швабру.
– Вот что, девочки, я вам скажу, – улыбаясь, Миша ввалился в кухню с переполненным подносом. – Сегодня всэ мы устали, сейчас быстро убираемся и я сам лично отвезу вас по домам. А ещё я вам сэгодня выдам зарплату!
И он снова ушел в зал.
– Во как, – Маша приподняла брови, – видать, мы премию заслужили.
– Ага, – согласилась Леночка. – Ну и вечерок!
Миша предложил Марии вначале отвезти домой Леночку. Мол, втроём и ехать веселее, да и ему потом будет по пути и удобнее ехать от Машиного общежития. Девушек редко кто-то куда-то подвозил на машине, поэтому они с радостью согласились на такой план. Подъехав к дому Лены, Миша торжественно вручил ей конверт и слегка нерешительно елейным голосом спросил:
– Дорогая моя, завтра на работу придёшь?
– Не знаю, приду, наверно, – задумчиво протянула Леночка. – Всё ведь вроде обошлось.
– Конечно, и тэм более, такие вечера редко бывают, – поддержал Миша. Мария дипломатично молчала. – Может, больше и ни разу не будет. Так что жду тэбя завтра в пять, да?
– Да, пока, до завтра, – прощебетала Леночка, легко выскакивая из автомобиля.
Разбрызгивая колёсами свежевыпавший мокрый снег, машина мчалась по пустым ночным улицам в сторону общаги. Но почему-то Миша снова остановился у кафе, достал из-за пазухи пухленький конверт и положил себе на колени. Маша молча ждала, что он будет делать дальше.