Слушай свое сердце
Ну и типа наша жизнь продолжалась как обычно. Но моя шапка стала более колючей, да еще ботинки никогда не просыхали. Носки натирали ноги. К тому же появилось это слово. Чудовище, затаившееся под кроватью.
Было вроде как ясно, что что-то изменилось. Что вся эта ситуация с Сакке и Кристером, и со мной, и с Наймой стала началом чего-то нового.
И я понимал, что новое это станет хуже. Только я, конечно, тогда не мог себе представить, к какой катастрофе нас это приведет – с полицейскими, дымом и новостями по радио.
Кристеру починили очки, и он вернулся в школу. Но там его подстерегали совсем не вирусы и не вши. Кристера поджидал Сакке, что было гораздо хуже, но не было поводом отсидеться дома. Вообще говоря, уважительной причиной не считались даже вши.
Когда мы с Наймой увидели Кристера на перемене, то кинулись к нему и спросили, чем он хотел бы заняться.
– Ничем, – ответил Кристер, и пошел дальше.
Потом он добавил, что, возможно, и хотел бы, но не может.
– Оставьте меня в покое, – сказал он. – Так будет лучше.
Я всё понял, и Найма тоже. Они стали бы только сильнее его доставать, если бы он продолжил тусить и играть с нами.
В окно я видел, что Кристер отправился в спортзал. Он шел совсем один, между двумя сбившимися в стайки группами одноклассников. На спортивной сумке у него был крупный принт – Чубакка и Хан Соло.
Мне хотелось выбежать на улицу и спасти Кристера – обнять его, перемахнуть с ним вдвоем через ограду и просто сбежать. Хотелось сбежать куда-нибудь, где лучше. В тот домик на острове, где мы отдыхали прошлым летом. Только он и я, а компанию нам составляли папа, волны, птицы и лодка с веслами. На том островке никто нас не трогал.
Но я сидел за партой и рисовал в тетради разные циклы и круговороты.
Наша учительница, Лиза Бенгтссон, любит круговороты. Она говорит, что всё взаимосвязано. Что всё бесконечно движется по кругу.
– Только представьте, мы с вами пьем ту же воду, в которой купались динозавры, – сказала Лиза Бенгтссон, и я задумался. Я представил себе динозавров, которые, лежа на надувных матрасах, потягивают газировку.
Но в основном мои мысли занимал Кристер. После обеда я заперся в туалете. Мне пришлось побыть там довольно долго – я плескал в лицо холодной водой, чтобы никто не заметил, что я плакал. А Ноа всё это время стоял под дверью, стучался и требовал ему открыть.
– Твое недержание – это серьезная проблема! – крикнул я, выйдя из туалета, и так хлопнул дверью, что едва не придавил его до смерти.
– Вонючая крыса, – прошипел он из кабинки, и тогда я принялся пинать ногами дверь, так что та заходила ходуном.
Самсла он вонючая крысла!
После уроков стало полегче. Зузу впустил нас на свалку и выдал каждому неоново-желтый жилет. Кристер выглядел сосредоточенно, а когда мы с Наймой попытались завести разговор о Сакке, он просто нахмурился и принялся рассуждать об электронике, печатных платах и разных металлах.
– Ну-ка, тащите сюда какую-нибудь жестянку, – велел Кристер, и мы с Наймой пошли искать.
Грязный снег уже начал подтаивать, но холод всё еще стоял, как на планете Хот.
Зузу утверждал, что весна уже близко. Он болтал о птицах, которые вроде как пели ему в лесочке рядом со свалкой, но я слышал только слабый писк, и это пищали крысы. Небо было серым, и все деревья казались безжизненными.
– Скоро пойдут подснежники, – с улыбкой сообщил нам Зузу.
Папа Наймы говорил, что Зузу живет в мире грез.
Наш папа почти всё время сидел дома. Кроме тех случаев, когда он забывал, что трактор должен приехать чистить дорогу, – тогда ему приходилось бегом мчаться на улицу, чтобы перепарковать машину. По вечерам папа готовил ужин. Тогда он включал музыку погромче, и стоило только одному из нас показаться в дверях, папа тут же принимался танцевать. Он подхватывал одного из своих сыновей на руки и затягивал припев:
– Слушай свое сердце и обретешь покой… – выводил папа, постукивая меня или Кристера по груди.
– Тебе это известно, так ведь? – спрашивал папа, и я кивал.
Хотя мне это занятие казалось совершенно бесполезным. Что там вообще услышишь? Стучит внутри, и всё.
Лиза Бенгтссон
Мы услышали их издалека, когда выходили из столовой, – я, Найма и Адель. Улюлюканье, выкрики, насмешливые голоса. На школьном дворе было полно народу. Все куда-то спешили, но эти голоса выбивались из общего хора.
Разумеется, это были Сакке и его дружки Крэбб с Гойлом. Вскоре мы их увидели. Вся троица шла навстречу нам, в столовую. Выглядели они не как обычно. Крэбб и Гойл держали Сакке под руки и вроде как вели его. Насмешливый голос принадлежал Сакке, а улюлюкали Крэбб с Гойлом.
– Я вижу все звезды! – с издевкой кричал Сакке. – Я вижу планеты и всю Вселенную. Она бесконечна…
– Валим, валим! – прошипела Адель.
Не особо хотелось быть рядом с этими.
Но Найма остановила нас.
– Нет, стойте! – сказала она. – Смотрите!
Я остановился, глядя, как три мерзкие крысы приближаются к нам. И я увидел.
На носу у Сакке были очки в черной оправе. Он щурился, потому что линзы оказались для него слишком сильными. Это были новенькие очки Кристера.
Я молча уставился на Сакке. Они были уже совсем близко, и тут нас заметил Крэбб. Он наклонился и прошептал что-то на ухо Сакке, тот оскалился в ответ и вдруг, поравнявшись с нами, завопил своим самым издевательским голосом:
– Я – Мистер Кристер! Я бесконечен! Но где же мой любимый братишка? Неужто улетел без меня в космос?
Пока Сакке кривлялся перед нами, Крэбб и Гойл складывались пополам от хохота.
Во мне что-то вскипело, не знаю, от страха или от злости. Скорее всего, там было и то, и другое.
– Дай сюда!
Это крикнула Найма, разумеется. Топнув ногой, она требовательно выставила руку прямо перед лицом Сакке. Но Гойл оттолкнул ее ладонь, и вся троица скрылась в столовой, подвывая от хохота.
– Где Кристер? – спросил я.
– Ты плачешь, – сообщила мне Адель.
– Да наплевать!
Как раз в тот момент из столовой выходила Лиза Бенгтссон. Я отвернулся, чтобы она не увидела моих слез. Вытер лицо рукавом куртки и постарался дышать ровно.
– Нужно что-то сказать, – шепнула Найма.
Но я знал, что Кристер этого не хотел. Он говорил, что станет только хуже. Что единственный выход – не обращать на этих идиотов внимания. Но как можно не обращать на них внимания, если они отобрали у него очки? Если эти вонючие крысы постоянно его преследовали? Если они все время поднимали его, моего брата, на смех? И меня – только за то, что мы с ним братья?
Я не успел сказать «нет». Потому что едва Лиза Бенгтссон с нами поздоровалась, как Найма уже подскочила к ней и всё рассказала.
– Вы должны что-то сделать, – закончила Найма.
Лиза Бенгтссон выглядела озадаченно.
– Да-да, – согласилась она, – само собой, только…
Она взглянула на часы.
– Они там, – Найма указала на столовую.
Лиза Бенгтссон обернулась ко мне.
– Где сейчас твой старший брат? – спросила она, а я в ответ пожал плечами.
Тогда она опустилась на корточки рядом со мной, заглянула мне в глаза и сказала:
– Я разберусь с этим, Кай. Положись на меня.
И тут я почувствовал, как отрываюсь от земли. Я сделался таким легким и парящим. Мне даже кажется, что на моем хмуром лице тогда расплылась улыбка.
Но когда мы уходили, Найма выглядела недовольной.
Она не думала, что это поможет.
– Они никогда не остановятся, – сказала она.
Но я решил довериться Лизе Бенгтссон.
Кёрлинг
– Я могу поговорить с папой, – предложил я.
Но Кристер только вытаращил на меня глаза и сдвинул брови, как будто я был совсем больной на голову.
Мы пришли домой, и Кристер снова был в очках. Об этом позаботилась Лиза Бенгтссон.
Но больше ничего не произошло.
Сакке, как обычно, заставил взрослых поверить, что всё это было шуткой и Кристер сам не был против.
– От этого ничего не изменится, – ответил Кристер, и от его слов мне стало так страшно!
Дома Кристер сидел тихий и угрюмый и вообще не хотел разговаривать. У него было о чем подумать, – так он мне объяснил. О более важных вещах.
– Но я ведь могу поговорить с папой, – сказал я.
– Чего? – почти беззвучно проговорил он. Со злостью.
– Но нужно ведь рассказать о… – попытался я его уговорить.
– Нет! – вскричал Кристер. – Это не поможет! Я разберусь сам! Оставь меня в покое!
– Но… – заикнулся я.
– Пошел вон из моей комнаты! – закричал он.
И я пошел, хоть это была и моя комната тоже.
Раньше Кристер никогда вот так не повышал на меня голос.
По телевизору показывали кёрлинг, шведская команда была на пути к золоту, а на ужин мы ели йогурт и бутеры.
Потом я отдал Кристеру последнее мороженое, но он разделил порцию пополам.
Рай
– О чем я там говорила? – спросила Найма.
Мы шагали по школьному двору, она и я, а Кристера нигде не было видно.
– Так вот, мы должны разобраться с этим сами, – решительно заявила она.
Тогда она впервые заговорила о том, что мы должны нанести ответный удар.
Найма потрясла кулаком в воздухе.
Я испугался. Мне не нужны были никакие ответные удары. Я просто хотел, чтобы всё снова стало хорошо.
Мартовский ветер обдувал наши щеки стужей, а в лучах низкого солнца поблескивали кристаллики льда. Я мечтал о лете. На уроках я воображал, как мы с Кристером и папой возвращаемся на наш островок. Чтобы избавиться от мыслей обо всех ужасах, которые эти крысы еще могли придумать. Чтобы не думать об ответном ударе, который предлагала нанести Найма. Или просто потому, что я очень скучал по этому острову.
Сидя за партой и глядя в окно на пустой школьный двор, я вспоминал домик, в котором мы жили летом. Ветхий домик, который стоял там и всматривался вдаль, за горизонт. Ласточек, которые проносились по воздуху, словно джедайский флот истребителей, и их птенцов, которые пищали в гнездах над входной дверью.