м отвращения, она догадалась, что их, очевидно, нет вовсе.
- Мне очень жаль, что вам больно, - сказала Донна, - но прямо сейчас вы делаете больно мне.
- Вы улизнете.
- Нет. Обещаю.
Его жесткая хватка ослабла.
- Я не хотел вас обижать, - сказал он. Его голос звучал так, будто он вот-вот заплачет. - Я только войти хотел. Не надо было меня бить.
- Я испугалась.
- Я только войти хотел.
- Где у вас болит?
- Тут, - oн указал на затылок.
- Мне не видно.
Он со стоном перевернулся. Донна увидела белый булыжник на том месте, где только что находилась его голова. Хоть уже слишком стемнело, чтобы можно было сказать определенно, ни на камне, ни на голове крови не наблюдалось. Она коснулась его затылка, и сквозь мягкую щетину волос нащупала небольшую шишку. Затем перевела взгляд на свои пальцы и потерла их друг о друга. Крови не было.
- Я - Аксель, - сказал мужчина. - Аксель Катч.
- А я - Донна. Крови у вас, кажется, нет.
- Дон-на.
- Да.
- Донна.
- Аксель.
Он поднялся на четвереньки и повернулся к ней лицом:
- Я только войти хотел.
- Все в порядке, Аксель.
- Теперь мне надо уйти?
- Нет.
- Можно мне остаться с вами?
- Может быть, мы вместе сможем выбраться отсюда. Ты сможешь отвезти нас куда-нибудь за помощью?
- Я хорошо вожу машину.
Донна помогла ему встать:
- Тогда почему бы нам не дождаться, пока рассеется туман, а затем отправиться на твоей машине и найти какую-нибудь подмогу?
- Домой.
- К тебе домой?
Он кивнул:
- Там безопасно.
- Где ты живешь?
- В Малкаса-Пойнт.
- Это где-то рядом?
- Мы поедем туда.
- Где это, Аксель?
Он указал в темноту. На север.
- Мы поедем домой. Там безопасно.
- Хорошо. Но нам надо дождаться, пока рассеется туман. Ты будешь ждать в своем автомобиле, мы будем ждать в своем.
- Поедем ко мне.
- Когда туман рассеется. Пока-пока, - oна боялась, что он помешает ей сесть в машину, но он не стал. Она закрыла дверь и опустила стекло. - Аксель? - oн подковылял ближе. - Это моя дочь, Сэнди.
- Сэн-ди-и, - повторил он.
- Это - Аксель Катч.
- Здрасьте, - робко сказала Сэнди.
- Ладно, увидимся позже, - сказала Донна и, махнув рукой на прощание, закрыла окно.
Некоторое время Аксель просто стоял и молча смотрел на них. Потом поднялся по склону и исчез.
- Что с ним? - спросила девочка.
- Я думаю, он… немного заторможенный.
- Ты хотела сказать, дефективный?
- Это нехорошее слово, Сэнди.
- Да, в школе нам говорили, как можно называть таких, как он… Дефективных. Знаешь, как? Особенные.
- Звучит намного лучше.
- Наверное. Куда он делся?
- Ушел к своей машине.
- То есть, он сейчас уедет? - голос у Сэнди заметно повеселел.
- Нет. Он обещал вывезти нас отсюда, когда туман немного рассеется.
- Мы что, собираемся ехать на его машине?
- Наша уже никуда поехать не сможет.
- Я понимаю, но…
- То есть, ты предпочла бы остаться здесь?
- Он меня пугает.
- Это только потому, что он немного не такой, как все. Если бы он хотел нам навредить, у него была масса возможностей. И лучшего места, чем это, ему не найти.
- Может да, а может - нет.
- В любом случае, мы не можем здесь торчать.
- Я знаю. Иначе папа нас отыщет, - глаза девочки казались двумя черными дырами в овале лица. - Папа больше не в тюрьме, верно?
- Нет, не в тюрьме. Окружной прокурор… помнишь мистера Гольдштейна? Он позвонил сегодня утром. Вчера папу выпустили. Мистер Гольдштейн звонил, чтобы нас предупредить.
- И теперь мы в бегах?
- Да.
Девочка на полу погрузилась в молчание. Донна, облокотившись на руль, закрыла глаза. И через какое-то время провалилась в сон. Разбудили ее тихие всхлипывания.
- Сэнди, что с тобой?
- Это ничего нам не даст.
- Что «это»?
- Он все равно схватит нас.
- Дорогая!
- Он это сделает!
- Постарайся уснуть, сладенькая. Все будет хорошо. Вот увидишь.
Девочка замолчала, лишь изредка шмыгала носом. Донна, продолжая опираться на руль, ждала, когда ее вновь окутает сон. Когда тот, наконец, пришел, то оказался даже не сном, а каким-то напряженным марафоном с быстро сменяющими друг друга безумными, яркими кадрами. Она терпела, сколько могла, в конце концов, не выдержав. Если тело еще хоть как-то могло сносить эти мучения, то переполненный мочевой пузырь решительно отказывался.
Подняв с пола возле Сэнди пачку салфеток, она тихонько выбралась из машины. Холодный воздух заставил ее задрожать. Она глубоко вздохнула и, откинув назад голову, попыталась немного размять затекшие мышцы шеи. Ни капли не помогло. Тогда она осторожно захлопнула дверь и заперла ее.
Прежде чем отпустить ручку, она бросила взгляд вперед, через крышу автомобиля. На обочине дороги, менее чем в двадцати футах от их «Мэверика», стоял пикап.
Аксель Катч восседал на крыше его кабины, свесив ноги над лобовым стеклом. Обращенное к небу лицо освещала полная луна. Он казался завороженным.
Донна молча сошла вниз по склону. Со дна канавы ей все еще была видна голова Акселя и, расстегивая свои вельветовые брюки, она продолжала за ним наблюдать. Он так и сидел, запрокинув свою огромную голову и разинув рот. Наконец, она спустила штаны и присела.
Ветер обдавал ее кожу холодом.
Было холодно, как тогда.
И штаны у меня были спущены.
Все будет хорошо, - подумала она.
Он отыщет нас по запаху.
Закончив свои дела, Донна поднялась по склону к обочине. Сидящий на крыше своего грузовика Аксель, казалось, не замечал ее.
- Аксель?
Его руки дернулись. Он посмотрел на нее и улыбнулся:
- Донна, - сказал он.
- Туман рассеялся. Думаю, можно ехать.
Не произнеся ни слова, он спрыгнул вниз. Когда он приземлился на асфальт, ноги его подогнулись, но он сумел удержать равновесие.
- Что происходит? - раздался голос Сэнди.
- Мы уезжаем.
Втроем они разгрузили «Мэверик» и перенесли вещи в багажное отделение грузовика. Потом забрались в кабину. Донна села между Акселем и дочерью.
- Помоги мне запомнить, где осталась машина, - сказала она Сэнди.
- А мы за ней вернемся?
- Конечно же.
Аксель вывел грузовик на дорогу и улыбнулся Донне. Она улыбнулась в ответ.
- Вы хорошо пахнете, - сказал он.
Она поблагодарила его.
Потом он умолк. По радио Дженни С. Райли горланила песню про зловредный Родительский комитет Харпер-Вэлли[4]. Не успела песня закончиться, как Донна уже спала. Некоторое время спустя она открыла глаза, увидела перед собой освещаемую фарами грузовика темную извилистую дорогу, и закрыла их вновь. В следующий раз ее разбудил низкий голос Акселя, подпевавшего Кенни Старру, исполняющему «Слепца на трибунах»[5]. Она вновь провалилась в сон; в этот раз ее разбудила чья-то рука, опустившаяся на бедро.
Рука Акселя.
- Вот и приехали, - сказал он, подняв руку и указывая куда-то пальцем.
Фары освещали дорожный указатель, гласящий:
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МАЛКАСА-ПОЙНТ, НАСЕЛЕНИЕ 400 ЧЕЛОВЕК. ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ ОСТОРОЖНОСТЬ НА ДОРОГАХ».
Посмотрев вперед, Донна увидела кованую ограду, за которой темнел выстроенный в викторианском стиле дом: причудливое сочетание узеньких окошек, остроконечных крыш и балконов. Край крыши венчала остроконечная башенка, вонзавшаяся в иссиня-черное ночное небо.
- Что это за место? - спросила она шепотом.
- Дом Зверя, - ответил Аксель.
- Дом Зверя?
Он кивнул.
- Тот самый дом, где произошли эти убийства?
- Они были олухами.
- Кто?
- Те, кто осмелился войти туда ночью.
Он замедлил ход грузовика.
- Что ты?..
Он свернул налево, к грунтовой дороге, миновал билетную будку Дома Зверя. Впереди, примерно в пятидесяти ярдах от дороги, стоял двухэтажный кирпичный дом с гаражом.
- Вот мы и прибыли, - сказал Аксель.
- Что это?
- Дом. Здесь безопасно.
- Мам? - голос Сэнди прозвучал, как стон отчаянья.
Донна взяла девочку за руку. Ее ладонь взмокла от пота.
- Здесь безопасно, - повторил Аксель.
- Здесь нет окон. Ни одного.
- Нет. Здесь безопасно.
- Мы туда не хотим, Аксель.
5.
- Неужели больше нет ни одного места, где мы могли бы переночевать? - спросила Донна.
- Нет.
- Вообще?
- Я хочу, чтобы вы были здесь.
- Мы не будем останавливаться здесь. Не в этом доме.
- Здесь мама.
- Ну уж нет. Просто возьми и отвези нас еще куда-нибудь. Наверняка ведь в вашем городке есть какой-нибудь мотель или типа того.
- Ты на меня сердишься, - сказал он.
- Нет, не сержусь. Только отвези нас в другое место, где мы сможем остаться до утра.
Он вновь вывел грузовик на дорогу и проехал несколько кварталов в сторону от делового центра Малкаса-Пойнт. В северной части города они увидели заправочную станцию «Шеврон». Она была закрыта. Еще полмили спустя Аксель подвез их к освещенной стоянке мотеля «Милости просим!» На красной неоновой вывеске мигала надпись, извещавшая, что свободные номера есть.
- Отлично, - сказала Донна. - Помоги только разгрузить багаж, а там уж мы сами…
Они вышли из грузовика. Аксель обошел его сзади и достал чемоданы.
- Я домой поеду, - сказал он.
- Большое спасибо за то, что помог нам.
Он улыбнулся и пожал плечами.
- Ага, - сказала Сэнди. - Большое спасибо.
- Погодите…
Его лицо расплылось в ухмылке. Он сунул руку в задний карман брюк и извлек оттуда бумажник. Черная кожа выглядела сильно потертой, лоснилась от частого употребления, а по углам сильно пообтрепалась. Он открыл его. Отсек для денег был набит не столько купюрами, сколько всяческой ерундой - бумажки и карточки… Едва не тычась в бумажник носом, он терпеливо что-то искал. Пробормотав что-то, понятное лишь ему, он посмотрел на Донну, словно прося потерпеть еще немного, а затем одарил Сэнди растерянной улыбкой.