Стимфалийские птицы
I
Гарольд Уоринг впервые заметил их, когда они шли по тропинке от озера. Он сидел на террасе отеля. День был прекрасный, озеро – голубое, а солнце – сияющее. Гарольд курил трубку и чувствовал, что мир – очень хорошее место.
Его политическая карьера складывалась удачно. В тридцатилетнем возрасте должностью помощника министра можно по справедливости гордиться. Писали, будто премьер-министр сказал кому-то, что «молодой Уоринг далеко пойдет». Естественно, Гарольд пребывал в приподнятом настроении. Жизнь представлялась ему в розовом свете. Он был молод, достаточно хорош собой, отличался первоклассным здоровьем и не был обременен романтичными связями.
Уоринг решил провести отпуск в Герцословакии, чтобы сойти с проторенной дороги и по-настоящему отдохнуть от всех и всего. Отель на озере Стемпка, хоть и небольшой, оказался комфортабельным и не слишком переполненным. Его немногочисленными постояльцами были в основном иностранцы. Пока что единственными англичанами, кроме Уоринга, были пожилая миссис Райс и ее замужняя дочь, миссис Клейтон. Обе они понравились Гарольду. Элси Клейтон отличалась довольно старомодной красотой. Она очень мало красилась или обходилась совсем без макияжа, была мягкой и несколько застенчивой. Миссис Райс можно было назвать женщиной с характером. Высокая, с низким голосом и властными манерами, она обладала чувством юмора, и общаться с ней было приятно. Ее жизнь явно была тесно связана с жизнью дочери.
Гарольд провел несколько приятных часов в обществе матери и дочери, но они не пытались его монополизировать, и их отношения оставались дружескими и необременительными.
Другие постояльцы отеля не привлекли внимания Гарольда. Обычно это были пешие туристы или участники автобусных туров. Они останавливались на одну-две ночи, а затем ехали дальше. Он почти не замечал других гостей – до этого дня.
Они очень медленно шли от озера по дорожке, и случилось так, что в тот самый момент, когда Гарольд обратил на них внимание, солнце скрылось за облаком. Он слегка вздрогнул. Потом уставился на них. Несомненно, было нечто странное в этих двух женщинах. У них были длинные крючковатые носы, как у птиц, а их лица, странно одинаковые, выглядели застывшими. На плечах у них развевались свободные плащи, хлопающие на ветру, подобно крыльям двух больших птиц.
«Они действительно похожи на птиц, – сказал себе Гарольд и почти невольно прибавил: – Которые предвещают беду».
Женщины подошли к террасе и прошли совсем рядом с ним. Они были немолоды, возможно, ближе к пятидесяти годам, чем к сорока, и большое сходство между ними явно выдавало в них сестер. Выражение их лиц было замкнутым. Проходя мимо Гарольда, они обе на мгновение остановили на нем свой взгляд. Это был странный, оценивающий взгляд, – почти нечеловеческий.
Гарольда еще сильнее охватило ощущение чего-то зловещего. Он заметил руку одной из сестер, длинную, похожую на когтистую лапу… Хотя солнце снова вышло из-за тучи, он опять вздрогнул. И подумал: «Ужасные существа. Похожи на хищных птиц…»
От этой игры воображения его отвлекла миссис Райс, которая вышла из отеля. Уоринг вскочил и придвинул ей кресло. Не поблагодарив его, она села и, как обычно, начала энергично вязать.
– Вы видели тех двух женщин, которые только что вошли в отель? – спросил Гарольд.
– В плащах? Да, я прошла мимо них.
– Необычные создания, вам не кажется?
– Ну… да, возможно, они очень странные. Только вчера приехали, по-моему. Очень похожи; должно быть, близнецы.
– Может быть, у меня разыгралось воображение, – сказал Гарольд, – но я ясно почувствовал, что в них есть нечто зловещее.
– Как любопытно… Я должна присмотреться к ним повнимательнее; возможно, я с вами соглашусь. – И она прибавила: – Мы узнаем у консьержа, кто они такие. Думаю, не англичанки.
– О нет.
Миссис Райс взглянула на свои часики и сказала:
– Пора пить чай. Вы не могли бы пойти в отель и позвонить, мистер Уоринг?
– Конечно, миссис Райс.
Он так и сделал, а затем вернулся на свое место и спросил:
– Где сейчас ваша дочь?
– Элси? Мы вместе ходили на прогулку. Частично обогнули озеро, а потом вернулись назад через сосновый лес. Это было очень приятно.
Вышел официант и получил заказ на чай. Миссис Райс продолжала, энергично работая спицами:
– Элси получила письмо от мужа. Возможно, она не спустится к чаю.
– От мужа? – удивился Гарольд. – Знаете, я всегда считал ее вдовой.
Миссис Райс бросила на него острый взгляд и сухо ответила:
– О нет, Элси не вдова. – И прибавила с нажимом: – К сожалению.
Гарольд был поражен.
Миссис Райс, мрачно кивая, сказала:
– Пьянство – причина многих несчастий, мистер Уоринг.
– Он пьет?
– Да. И делает еще многое другое. Он безумно ревнив и необычайно вспыльчив. – Она вздохнула: – Трудно жить в этом мире, мистер Уоринг. Я очень привязана к Элси, она мой единственный ребенок, и мне невыносимо видеть ее несчастной.
– Она такое доброе существо, – с большим чувством ответил Гарольд.
– Возможно, даже слишком доброе.
– Вы хотите сказать…
Миссис Райс медленно произнесла:
– Счастливый человек более самоуверен. Доброта Элси, по-моему, порождена ощущением провала. Жизнь для нее слишком сложна.
Слегка поколебавшись, Гарольд спросил:
– Как… она вышла за этого своего мужа?
– Филип Клейтон был очень привлекательным мужчиной. Он отличался – и сейчас отличается – большим обаянием и имел деньги, но некому было просветить нас насчет его настоящего характера. Я овдовела много лет назад. Две женщины, живущие вместе, не могут правильно судить о характере мужчины.
– Да, это правда, – задумчиво согласился Гарольд.
Он ощутил прилив негодования и жалости. Элси Клейтон не могло быть больше двадцати пяти лет. Уоринг вспомнил ясное дружелюбие ее голубых глаз, мягкую складку опущенных уголков губ – и внезапно осознал, что его интерес к ней несколько выходит за рамки чистой дружбы.
А она связана с этим жестоким человеком…
II
В тот вечер Гарольд присоединился к матери и дочери после обеда. Элси Клейтон была одета в мягкое неярко-розовое платье. Глаза у нее покраснели, как он заметил. Очевидно, она недавно плакала.
Миссис Райс быстро сказала:
– Я выяснила, кто эти ваши две гарпии, мистер Уоринг. Польские дамы – из очень хорошей семьи, как говорит консьерж.
Гарольд посмотрел в дальний конец комнаты, где сидели дамы из Польши.
– Вон те две женщины? – заинтересованно спросила Элси. – С выкрашенными хной волосами? Они почему-то внушают ужас, не знаю почему.
– Я тоже так подумал, – с торжеством произнес Гарольд.
Миссис Райс рассмеялась:
– Мне кажется, вы оба говорите чепуху. Нельзя определить, что это за люди, всего лишь глядя на них.
Элси тоже рассмеялась и сказала:
– Наверное, нельзя. И все равно я думаю, что они стервятники!
– Выклевывают глаза у трупов, – прибавил Гарольд.
– Ох, не надо! – воскликнула Элси.
– Простите, – быстро извинился Уоринг.
Миссис Райс с улыбкой заметила:
– Во всяком случае, нам они не перейдут дорогу.
– У нас нет никаких преступных тайн! – воскликнула Элси.
– Возможно, они есть у мистера Уоринга, – подмигнула миссис Райс.
Гарольд рассмеялся, запрокинув голову, и ответил:
– Ни одной тайны. Моя жизнь – это открытая книга.
И у него промелькнула мысль: «Как глупы люди, которые покидают прямую дорогу. Чистая совесть – больше ничего в жизни не нужно. С ней ты можешь смотреть в лицо миру и посылать всех, кто вмешивается в твои дела, к черту!»
Внезапно он почувствовал себя очень живым, очень сильным – полным хозяином своей судьбы!
III
Гарольд Уоринг, как и многие другие англичане, не был полиглотом. Он говорил по-французски запинаясь, с интонациями англичанина, немецкого и итальянского же не знал совсем.
До настоящего времени неспособность к языкам его не волновала. В большинстве отелей, которые он до сих пор находил на континенте, все говорили по-английски, так к чему беспокоиться?
Но в этом отдаленном месте, где местные жители говорили на словацком диалекте и даже консьерж говорил только по-немецки, Гарольд чувствовал себя униженным, когда одна из двух его приятельниц выступала в роли его переводчицы. Миссис Райс любила языки и даже умела немного говорить по-словацки.
Гарольд твердо вознамерился взяться за изучение немецкого языка. Он решил приобрести несколько учебников и каждое утро выделять пару часов на овладение языком.
Утро было погожим, и, написав несколько писем, Гарольд посмотрел на часы и увидел, что у него есть еще час на прогулку до ланча. Он спустился к озеру, потом свернул в сторону, к сосновому лесу. Пройдя по нему минут пять, Уоринг услышал звуки, которые невозможно было ни с чем спутать. Где-то неподалеку плакала навзрыд женщина.
Гарольд минутку постоял, затем пошел в направлении этих звуков. Женщиной оказалась Элси Клейтон; она сидела на упавшем дереве, закрыв лицо руками, и плечи ее сотрясались в горестных рыданиях.
Поколебавшись минуту, Гарольд подошел к ней и мягко окликнул:
– Миссис Клейтон, Элси!
Она сильно вздрогнула и подняла на него глаза. Уоринг сел рядом с ней и сказал с неподдельным сочувствием:
– Я могу для вас что-нибудь сделать? Хоть что-нибудь?
Она покачала головой:
– Нет-нет, вы очень добры. Но мне никто ничем не может помочь.
– Это связано… с вашим мужем? – очень почтительно спросил Гарольд.
Она кивнула. Потом вытерла глаза и достала пудреницу, стараясь справиться с собой, и ответила дрожащим голосом:
– Я не хотела волновать маму. Она так расстраивается, когда видит меня несчастной. Поэтому я пришла сюда, чтобы хорошенько выплакаться. Это глупо, я понимаю. Слезы не помогут. Но… иногда просто чувствуешь, что жизнь совершенно невыносима.
– Мне ужасно жаль, – сказал Гарольд.
Она с благодарностью взглянула на него. Потом поспешно сказала:
– Конечно, я сама виновата. Я вышла замуж за Филипа по собственной воле. И все сложилось плохо. Мне некого винить, кроме себя.
– С вашей стороны очень мужественно так говорить.
Элси покачала головой:
– Нет, у меня нет мужества. Я совсем не храбрая. Я ужасная трусиха. Вот в чем отчасти беда с Филипом. Я его ужасно боюсь, просто ужасно, когда он впадает в ярость.
– Вам следует уйти от него! – с чувством произнес Гарольд.
– Я не осмелюсь. Он… он мне не позволит.
– Чепуха! Как насчет развода?
Элси медленно покачала головой:
– У меня нет оснований. – Она расправила плечи. – Нет, я должна терпеть дальше. Я провожу много времени с мамой, знаете ли. Филип не возражает. Особенно когда мы уезжаем куда-нибудь в мало посещаемые места, вроде этого. – И Элси прибавила, заливаясь краской: – Понимаете, отчасти беда в том, что он безумно ревнив. Если я хотя бы заговорю с другим мужчиной, он устраивает ужасные сцены.
Негодование Гарольда росло. Он много раз слышал, как женщины жалуются на ревность мужей, и хотя проявлял сочувствие к первым, но втайне считал, что у вторых есть все основания на это. Однако Элси Клейтон не принадлежала к таким женщинам. Она никогда не бросила на него ни одного игривого взгляда.
Элси слегка задрожала и отодвинулась от него. Потом взглянула на небо.
– Солнце зашло за тучу. Довольно холодно. Лучше нам вернуться в отель. Наверное, уже время ланча.
Гарольд и Элси встали и повернули к отелю. Через минуту они догнали какую-то фигуру, шагающую в том же направлении, – и узнали ее по развевающемуся за спиной плащу. Это была одна из сестер-полячек.
Они прошли мимо нее. Гарольд слегка поклонился. Она не ответила, но ее глаза минуту рассматривали их обоих, и было в этом взгляде нечто оценивающее, отчего Уоринга вдруг бросило в жар. Он спросил себя, не видела ли эта женщина, как он сидел рядом с Элси на стволе дерева. Если видела, она, наверное, подумала… Ну, у нее был такой вид, будто она подумала… Волна негодования окатила его. Какие грязные мысли бывают у женщин!
Странно, что солнце скрылось и что они оба вздрогнули, вероятно, именно в тот момент, когда эта женщина смотрела на них.
Почему-то Гарольд почувствовал себя неловко.
IV
В тот вечер Уоринг ушел в свой номер вскоре после десяти часов. Прибыла почта из Англии, и он получил много писем, некоторые из которых требовали немедленного ответа.
Гарольд переоделся в пижаму и халат и сел за письменный стол, чтобы заняться корреспонденцией. Он написал три письма и как раз приступил к четвертому, когда дверь внезапно распахнулась и в комнату вошла, шатаясь, Элси Клейтон.
Уоринг испуганно вскочил. Элси захлопнула за собой дверь и теперь стояла, вцепившись в комод. Она хватала ртом воздух, ее лицо было белым как мел. Женщина выглядела смертельно напуганной.
Задыхаясь, она произнесла:
– Это мой муж! Он неожиданно приехал. Я… я думаю, он меня убьет. Он безумен, совершенно безумен. Я пришла к вам. Не позволяйте ему меня найти.
Она сделала пару шагов вперед, качаясь так, что чуть не упала. Гарольд протянул руку, чтобы поддержать ее.
В этот момент дверь резко распахнулась и в дверях появился мужчина. Он был среднего роста, с густыми бровями и прилизанными черными волосами; в руке его был тяжелый гаечный ключ. Мужчина заговорил громким, высоким голосом, трясясь от ярости; он почти кричал:
– Значит, та полячка была права! Ты путаешься с этим парнем!
– Нет-нет, Филип! – воскликнула Элси. – Это неправда… Ты ошибаешься.
Гарольд быстро заслонил собой женщину, а Филип надвигался на них обоих, крича:
– Ошибаюсь, вот как? Я нашел тебя здесь, у него в номере! Ты дьяволица, я убью тебя за это…
Быстрым движением он увернулся от вытянутой руки Гарольда. Элси с криком спряталась за Уоринга с другой стороны, а тот повернулся, чтобы отразить нападение.
Но Филипом Клейтоном владела лишь одна мысль: добраться до жены. Он снова забежал с другой стороны. Элси в ужасе бросилась прочь из комнаты. Филип Клейтон рванулся за ней, а Гарольд, ни секунды не колеблясь, последовал за ним.
Элси побежала назад в свою комнату в конце коридора. Гарольд услышал, как в замке повернулся ключ, но было уже поздно. Не успел замок закрыться, как Филип Клейтон распахнул дверь. Он исчез в комнате, и Уоринг услышал испуганный крик Элси. В следующую минуту Гарольд ворвался в номер вслед за ними.
Элси стояла, подобно загнанному зверю, у оконных штор. Когда Гарольд вошел, Филип Клейтон бросился на нее, потрясая гаечным ключом. Она закричала от ужаса, потом схватила тяжелое пресс-папье со стола рядом с ней и швырнула в него.
Клейтон рухнул как подкошенный. Элси пронзительно закричала. Гарольд остановился, оцепенев от ужаса, в дверях. Женщина упала на колени рядом с мужем. Он лежал совершенно неподвижно там, где упал.
Снаружи, в коридоре, послышался скрежет отодвигаемого засова одной из дверей. Элси вскочила и подбежала к Гарольду:
– Прошу вас, прошу… – Ее голос звучал тихо, она задыхалась. – Вернитесь к себе в номер. Сейчас придут – и найдут вас здесь.
Гарольд кивнул, молниеносно оценив ситуацию. В данный момент Филип Клейтон выведен из строя. Но крик Элси могли услышать. Если его найдут в ее номере, это только вызовет неловкость и будет неправильно понято. И для ее блага, и для своего собственного скандала быть не должно.
Как можно более бесшумно Гарольд побежал по коридору обратно в свой номер. Как раз когда добрался до него, он услышал, как открылась чья-то дверь.
Уоринг просидел у себя в номере в ожидании почти полчаса, не смея выйти. Он был уверен, что рано или поздно Элси придет.
В дверь легонько постучали. Гарольд вскочил и открыл ее.
Но пришла не Элси, а ее мать, и Гарольд ужаснулся, увидев ее. Она вдруг постарела на несколько лет. Ее седые волосы растрепались, под ввалившимися глазами залегли черные круги.
Он вскочил и помог ей сесть в кресло. Женщина села, с трудом дыша.
– Вы ужасно выглядите, миссис Райс, – произнес Гарольд. – Вам что-нибудь принести?
Она покачала головой:
– Нет. Не обращайте на меня внимания. Я в полном порядке. Это всего лишь шок. Мистер Уоринг, случилось нечто ужасное.
– Клейтон серьезно ранен? – спросил Гарольд.
Она задохнулась:
– Хуже. Он мертв…
V
Комната завертелась вокруг Уоринга. От ощущения ледяной воды, стекающей по спине, он на несколько мгновений лишился дара речи. Лишь тупо повторил:
– Мертв?
Миссис Райс, кивнув, произнесла ровным голосом, словно совершенно обессилела:
– Это мраморное пресс-папье ударило его углом прямо в висок, он упал на спину и ударился головой о железную каминную решетку. Не знаю, что именно его убило, но он, несомненно, мертв. Я повидала достаточно смертей, чтобы понять это.
«Катастрофа» – это слово настойчиво стучало в мозгу Гарольда. Катастрофа, катастрофа, катастрофа…
– Это был несчастный случай, – горячо сказал он. – Я видел, как это произошло.
– Конечно, это был несчастный случай, – резко ответила миссис Райс. – Я-то это знаю. Но… но поверят ли в это другие? Откровенно говоря, я… я боюсь, Гарольд! Мы ведь не в Англии.
Уоринг медленно произнес:
– Я могу подтвердить рассказ Элси.
– Да, – ответила миссис Райс, – а она может подтвердить ваш. Вот и всё!
Разумом, от природы острым и осторожным, Гарольд понял, о чем она говорит. Он вспомнил всю сцену и оценил слабость их положения.
Они с Элси много времени проводили вместе. Кроме того, их видела вместе в сосновом лесу одна из польских дам при довольно компрометирующих обстоятельствах. Дамы из Польши не говорили по-английски, но тем не менее, возможно, немного понимали. Эта женщина могла знать значение слов «ревность» и «муж», если случайно слышала их разговор. В любом случае ясно, что она сказала Клейтону нечто такое, что вызвало его ревность. А теперь – его смерть… Когда Клейтон умер, он, Гарольд, находился в номере Элси Клейтон. Нет никаких доказательств, что не он напал на Филипа Клейтона с пресс-папье в руке. Ничто не указывает на то, что ревнивый муж не застал их вдвоем. Были только их с Элси свидетельства. Поверят ли им?
Уоринга охватил леденящий страх.
Он не представлял себе – нет, он никак не мог себе представить, – что ему или Элси грозит смертный приговор за убийство, которого они не совершали. Несомненно, в любом случае их могли обвинить только в непреднамеренном убийстве. (Существует ли в этих странах понятие «непреднамеренное убийство»?) Но даже если их оправдают, будет проводиться дознание, о котором напишут во всех газетах. «Англичанин и англичанка обвиняются… ревнивый муж… перспективный политический деятель…» Да, это будет концом его политической карьеры. Она не выдержит подобного скандала.
– Мы не можем как-то избавиться от тела? – спросил он, поддавшись порыву. – Переместить его куда-нибудь?
Удивленный и полный укора взгляд миссис Райс заставил его покраснеть. Она язвительно ответила:
– Мой дорогой Гарольд, это не детективный роман! Попытка сделать нечто подобное была бы совершенным безумием.
– Наверное, это правда… – Он застонал: – Что же нам делать? Боже мой, что нам делать?
Миссис Райс безнадежно покачала головой. Она хмурилась, ее мозг напряженно работал.
– Разве мы ничего не можем предпринять? – настойчиво спросил Гарольд. – Что угодно, чтобы избежать этой ужасной катастрофы?
Вот и произнесено это слово – катастрофа! Ужасная, непредвиденная, разрушительная катастрофа.
Они уставились друг на друга. Миссис Райс хрипло произнесла:
– Элси, моя малышка… Я бы сделала все что угодно… Если ей придется пройти через такое, это ее убьет. – И прибавила: – И вас тоже, вашу карьеру – всё.
– Обо мне не думайте, – выдавил из себя Гарольд.
Но он сказал это не всерьез.
– И все это так несправедливо, все это неправда! – с горечью продолжила миссис Райс. – Между вами никогда ничего не было. Уж я-то хорошо это знаю.
Хватаясь за соломинку, Гарольд сказал:
– По крайней мере, вы сможете сказать об этом – что все было совершенно невинно.
– Да, если мне поверят… Но вы же знаете, какой здесь народ!
Гарольд мрачно согласился с ней. В представлении жителей континента должна существовать неоспоримая связь между ним и Элси, и все возражения миссис Райс спишут на то, что мать ради дочери пойдет на любую ложь.
– Да, мы не в Англии, нам очень не повезло, – мрачно сказал Уоринг.
– Ах! – Миссис Райс подняла голову. – Это правда… Мы не в Англии. Может быть, что-то можно еще сделать…
– Что? – Гарольд нетерпеливо посмотрел на нее.
– Сколько у вас денег? – внезапно спросила миссис Райс.
– С собой у меня немного, – ответил он и прибавил: – Я могу телеграфировать, и мне пришлют еще, конечно.
– Нам может понадобиться большая сумма, – скорбно произнесла миссис Райс. – Но, я думаю, стоить попытаться.
Гарольд почувствовал, что впереди забрезжил какой-то свет.
– Что вы задумали?
– У нас нет никакой возможности самим скрыть эту смерть, – решительно заговорила миссис Райс, – но, я думаю, есть слабый шанс замять дело официально!
– Вы действительно так думаете? – Уоринг почувствовал надежду, но ему еще не верилось в такую возможность.
– Да. Во-первых, управляющий отеля будет на нашей стороне. Он предпочтет замять это дело. По-моему, в этих далеких маленьких балканских странах можно подкупить всех и каждого, а полиция, вероятно, еще более коррумпирована, чем все остальные!
Гарольд медленно произнес:
– Знаете, я думаю, вы правы.
– К счастью, мне кажется, никто в отеле ничего не слышал…
– Кто живет в номере рядом с Элси, по другую сторону от вас?
– Две дамы из Польши. Они ничего не слышали. Они бы вышли в коридор, если б услышали что-то. Филип приехал поздно, и никто его не видел, кроме ночного портье. Знаете, Гарольд, я думаю, можно будет замять все это – и выписать свидетельство о смерти вследствие естественных причин. Нужно просто дать достаточно большую взятку нужному человеку – может быть, начальнику полиции!
Гарольд слабо улыбнулся и сказал:
– Просто комическая опера, правда? Ну, в конце концов, можно попытаться…
VI
Миссис Райс стала воплощением энергии. Сначала вызвали управляющего. Гарольд остался в своем номере и ни во что не вмешивался. Они с миссис Райс договорились, что лучше всего рассказать о ссоре между мужем и женой. Юность Элси и ее красота вызовет больше сочувствия.
На следующее утро прибыли различные полицейские чины, и их проводили в номер миссис Райс. В середине дня они уехали. Гарольд телеграфировал насчет денег, но в остальном не принимал никакого участия в событиях – да он и не мог бы этого сделать, так как никто из этих официальных лиц не говорил по-английски.
В двенадцать часов миссис Райс пришла к нему в комнату. Она выглядела бледной и уставшей, но облегчение на ее лице говорило само за себя. Она просто сказала:
– Сработало.
– Слава богу! Вы были просто великолепны! Это кажется невероятным!
– Судя по тому, как легко все прошло, – задумчиво ответила миссис Райс, – можно подумать, что это вполне нормально. Они практически сразу же протянули руку. Правда, это так отвратительно…
Гарольд сухо произнес:
– Сейчас не время жаловаться на коррупцию в общественных организациях. Сколько?
– Тариф довольно высокий. – И она прочла список с цифрами: – Начальник полиции. Комиссар. Следователь. Врач. Управляющий отеля. Ночной портье.
Гарольд лишь заметил:
– Ночной портье получает немного, правда? Полагаю, вопрос в основном касается тех, кто носит галуны.
Миссис Рейс объяснила:
– Управляющий отеля оговорил условие, чтобы смерть произошла вовсе не в отеле. Официальная версия будет гласить, что у Филипа случился сердечный приступ в поезде. Он вышел в коридор подышать воздухом – вы знаете, что они вечно оставляют двери открытыми, – и выпал на рельсы. Каких только чудес не может сделать полиция, если постарается!
– Ну, – ответил Гарольд, – слава богу, наша полиция не такая.
И он спустился к ланчу с чувством британского превосходства над всеми остальными.
VII
После ланча Гарольд обычно пил кофе вместе с миссис Райс и ее дочерью. Он решил не менять свое обычное поведение.
Уоринг увидел Элси в первый раз после вчерашней ночи. Она была очень бледна и явно до сих пор не оправилась от шока, но отважно пыталась вести себя как обычно, делая короткие банальные замечания о погоде и пейзаже.
Они поговорили о новом постояльце, который только что прибыл, пытаясь определить его национальность. Гарольд думал, что такие усы должны принадлежать французу, Элси сказала, что немцу, а миссис Райс считала, что он, возможно, испанец.
Кроме них, на террасе больше никого не было, за исключением двух дам из Польши, которые сидели в самом конце террасы и вышивали. Как всегда, при виде их Гарольда охватила странная дрожь дурного предчувствия. Эти неподвижные лица, эти загнутые, как клюв, носы, эти длинные, похожие на когти, пальцы…
Подошел посыльный и сказал миссис Райс, что ее хотят видеть. Та встала и пошла за ним. Гарольд и Элси увидели, как у входа в отель она встретилась с офицером полиции в мундире.
У женщины перехватило дыхание.
– Как вы думаете, что-то пошло не так?
– Нет-нет, ничего подобного, – быстро заверил ее Гарольд, хотя его самого вдруг охватил страх. – Ваша мать чудесно все устроила.
– Я знаю. Мама – замечательный борец. Она никогда не признает поражения. – Элси задрожала. – Но все это ужасно, правда?
– Ну-ну, не думайте об этом. Со всем этим покончено, все позади.
– Я не могу забыть, что это я его убила, – тихо сказала Элси.
– Не думайте так об этом, – настойчиво произнес Уоринг. – Это был несчастный случай. Вы и сами это знаете.
Ее лицо немного повеселело.
– Во всяком случае, это в прошлом, – прибавил Гарольд. – Что прошло, то прошло. Постарайтесь больше не думать об этом.
Вернулась миссис Райс. По выражению ее лица они поняли, что все хорошо.
– Я очень испугалась, – сказала она почти весело. – Но речь шла всего лишь о формальности, о каких-то бумагах… Всё в порядке, дети мои. Мы вышли из тени. Я думаю, мы можем заказать себе ликер по этому поводу.
Ликер был заказан и подан. Они подняли рюмки.
– За будущее! – воскликнула миссис Райс.
Гарольд улыбнулся Элси и произнес:
– За ваше счастье!
Она улыбнулась в ответ и сказала, поднимая свою рюмку:
– И за вас, за ваш успех! Я уверена, что вы станете очень большим человеком.
Это была реакция после страха, их охватило веселье, почти эйфория. Тень ушла! Все хорошо…
В дальнем конце террасы поднялись две женщины, похожие на птиц. Аккуратно свернули свое вышивание. И пошли по каменным плитам.
Слегка поклонившись, они сели возле миссис Райс. Одна из них заговорила. Вторая не отрывала взгляда от Элси и Гарольда. На ее губах играла легкая улыбка. Неприятная улыбка, подумал Гарольд…
Он взглянул на миссис Райс. Она слушала польскую даму, и хотя Уоринг не понимал ни слова, выражение лица миссис Райс было вполне понятным. Все прежнее страдание и отчаяние вернулись. Она слушала и время от времени вставляла короткие фразы.
Вскоре две женщины встали и с легким поклоном вошли в отель.
Гарольд наклонился вперед и хрипло спросил:
– В чем дело?
Миссис Райс ответила ему безнадежным тоном, полным отчаяния:
– Эти женщины собираются нас шантажировать. Они все слышали вчера ночью. И теперь, когда мы попытались все замять, все стало в тысячу раз хуже…
VIII
Гарольд спустился к озеру. Больше часа он лихорадочно шагал, пытаясь с помощью физических усилий заглушить отчаяние, охватившее его. В конце концов Уоринг пришел на то место, где впервые заметил двух суровых женщин, которые теперь держали жизни его и Элси в своих злобных когтях.
– Будь они прокляты! – громко воскликнул он. – Будь проклята эта пара дьявольских гарпий-кровопийц!
Легкое покашливание заставило его резко обернуться. И он оказался лицом к лицу с иностранцем с роскошными усами, который только что вышел из тени деревьев.
Гарольд обнаружил, что ему трудно заговорить, – ведь этот маленький человечек наверняка слышал то, что он только что сказал, – и от растерянности неуклюже произнес:
– О… э-э… добрый день.
Тот ответил на безупречном английском языке:
– Но для вас, боюсь, этот день не так уж хорош.
– Ну э-э… я… – Гарольд снова не знал, что сказать.
– Я думаю, у вас неприятности, месье? – спросил маленький человечек. – Могу я чем-то помочь вам?
– О нет, спасибо, нет, спасибо! Просто выпускаю пар, знаете ли.
Его собеседник мягко произнес:
– Но я думаю, что смог бы вам помочь. Я прав, не так ли, связывая ваши неприятности с двумя дамами, которые сейчас как раз сидят на террасе?
Гарольд уставился на него:
– Вы что-нибудь знаете о них? И кто вы такой, кстати? – прибавил он.
Словно признаваясь в королевском происхождении, маленький человечек скромно ответил:
– Я – Эркюль Пуаро. Давайте прогуляемся немного по лесу, и вы расскажете мне вашу историю. Как я уже сказал, думаю, что смогу вам помочь.
И по сей день Гарольд не вполне уверен, что заставило его вдруг выложить всю эту историю человеку, с которым он поговорил всего несколько минут. Возможно, сказалось огромное напряжение. Во всяком случае, это произошло: он все рассказал Эркюлю Пуаро.
Тот слушал его молча. Один или два раза он серьезно кивнул головой. Когда Гарольд закончил рассказ, Пуаро мечтательно сказал:
– Стимфалийские птицы с железными клювами, которые питаются человеческой плотью и обитают у Стимфалийского озера… Да, все совпадает в точности.
– Простите? – уставился на него Гарольд.
Возможно, подумал он, этот смешной человечек сумасшедший!
– Я размышляю, вот и всё, – улыбнулся Эркюль Пуаро. – У меня собственная точка зрения на вещи, как вы понимаете. Теперь что касается вашего дела. Вы попали в очень неприятное положение.
– Я и без вас это знаю, – нетерпеливо ответил Гарольд.
– Это серьезное дело – шантаж, – продолжал Эркюль Пуаро. – Эти гарпии заставят вас платить, платить и снова платить! А если вы окажете им сопротивление, что случится тогда?
– Все выйдет наружу, – с горечью ответил Гарольд. – Моя карьера будет погублена, а несчастная женщина, которая никогда никому не причинила зла, пройдет сквозь ад, и бог знает, чем это все закончится!
– Следовательно, – сказал Эркюль Пуаро, – нужно что-то сделать.
– Что? – напрямик спросил Уоринг.
Пуаро откинулся назад, прикрыв глаза, и сказал (и снова Гарольд усомнился в здравости его рассудка):
– Настал момент для бронзовых тимпанов[20].
– Вы совсем сошли с ума? – спросил Гарольд.
Пуаро покачал головой и ответил:
– Вовсе нет! Я только стараюсь поступать по примеру моего великого предшественника, Геракла. Потерпите еще несколько часов, мой друг. К завтрашнему дню, может быть, я смогу избавить вас от ваших преследователей.
IX
На следующее утро Гарольд спустился вниз и увидел сидящего на террасе Эркюля Пуаро. Вчера обещания маленького бельгийца почему-то произвели большое впечатление на Уоринга.
Он подошел к нему и с тревогой спросил:
– Ну?
Эркюль Пуаро широко улыбнулся ему:
– Все хорошо.
– Что вы имеете в виду?
– Все улажено вполне удовлетворительно.
– Но что произошло?
Эркюль Пуаро мечтательно ответил:
– Я применил бронзовые тимпаны. Или, выражаясь современным языком, заставил гудеть металлические провода; короче, я использовал телеграф! Ваши «стимфалийские птицы», месье, удалены туда, где они не смогут некоторое время применять свою изобретательность.
– Их разыскивала полиция? Их арестовали?
– Вот именно.
У Гарольда вырвался глубокий вздох:
– Как замечательно! Об этом я не подумал. – Он вскочил: – Я должен найти миссис Райс и Элси и рассказать им.
– Они уже знают.
– О, хорошо. – Гарольд снова сел. – Расскажите мне, что именно…
Он осекся.
По дорожке от озера приближались две фигуры в развевающихся плащах, в профиль похожие на птиц.
– По-моему, вы сказали, что их арестовали? – воскликнул Гарольд.
Эркюль Пуаро проследил за его взглядом.
– О, эти?.. Они совершенно безобидны. Дамы из хорошей польской семьи, как и сказал вам портье. Их внешность, возможно, не слишком приятна, но это всё.
– Но я не понимаю!..
– Да, вы не понимаете. Это других дам разыскивала полиция: изобретательную миссис Райс и плаксивую миссис Клейтон. Это они являются известными хищницами. Эти двое, они зарабатывают на жизнь шантажом, mon cher.
Гарольд почувствовал, что мир закружился вокруг него.
– Но тот мужчина, тот, которого убили… – произнес он слабым голосом.
– Никого не убили. Не было никакого мужчины.
– Но я его видел!
– О нет. Высокая миссис Райс с низким голосом очень успешно перевоплощается в мужчину. Это она играла роль мужа, без своего седого парика и соответственно загримированная для этой роли.
Он подался вперед и похлопал собеседника по колену:
– Вы не должны слишком доверчиво идти по жизни, мой друг. Полицию любой страны не так-то легко подкупить – возможно, ее вообще нельзя подкупить, – и уж конечно, не в деле об убийстве! Эти женщины пользуются тем, что средний англичанин не знает иностранных языков. Так как миссис Райс говорит по-французски и по-немецки, именно она всегда разговаривает с управляющим и руководит всей аферой. Прибывают полицейские и идут в ее номер, да! Но что происходит в действительности? Вы этого не знаете. Возможно, она говорит, что потеряла брошь, что-то в этом роде. Подходит любой предлог, чтобы приехали полицейские, и вы их увидели. В остальном – что происходит в действительности? Вы переводите деньги телеграфом, много денег, и передаете их миссис Райс, которая ведет все переговоры. И дело сделано! Но они жадные, эти хищницы. Они видели, что вы беспричинно питаете неприязнь к двум несчастным польским дамам. Эти дамы подходят и вступают в совершенно невинную беседу с миссис Райс, и она не может устоять, чтобы не повторить свою игру. Она знает, что вы не понимаете, о чем они говорят. Поэтому вам придется снова попросить прислать деньги, и миссис Райс сделает вид, будто отдает их уже другим людям.
Гарольд глубоко вздохнул и спросил:
– А Элси… Элси?
Эркюль Пуаро отвел взгляд.
– Она очень хорошо сыграла свою роль. Как всегда. Очень способная актриса. Все очень чисто, очень невинно. Она взывает не к сексу, а к благородству. – И мечтательно прибавил: – Это всегда имеет успех у англичан.
Гарольд Уоринг глубоко вздохнул и резко произнес:
– Я возьмусь за дело и выучу все европейские языки, до единого! Никто не одурачит меня во второй раз!