В последний час жизни он писал своим близким в Россию: «Жизнь теперь — это борьба за будущее… Надо верить, что все это недаром, и люди добьются, хотя бы и путем многих страданий, настоящего человеческого существования на Земле, такого прекрасного, что за одно представление о нем можно отдать все, что есть личного, и самую жизнь». За два дня до этого погибла и сестра Снежкова. Несколько раньше умер В. М. Микель. Энергичный человек, бравшийся охотно за всякую работу. «Несмотря на соблюдаемую им педантичность и осторожность при посещении чумных больных, ему все же не удалось избежать злополучной судьбы. Владимир Мартынович заболел 18 января, заразившись, по его собственному предположению, в лаборатории при приготовлении препаратов из мокроты чумного больного, брызги которой попали ему в рот». «Когда стало известно о положительном ответе при исследовании мокроты Микеля, в его комнате, — пишет Богуцкий, — собралось нас несколько врачей, не одевших респираторов, чтобы ими не произвести тяжелого впечатления на больною товарища. В. М. был настолько бодр и так владел собой, что обратился ко мне с замечанием, почему я не в респираторе; все-таки в нем лучше, вот видите, очередь дошла и до меня». 22 января Микель умер.
Жертвой науки оказался и французский врач Менье, приехавший изучить чуму под руководством Д. К. Заболотного. 24 декабря он с русскими товарищами посетил несколько квартир, где были больные. При выслушивании один больной начал кашлять, и брызги мокроты могли заразить врача.
Д. К. Заболотный. (1866–1929).
Противочумная организация потеряла 4 врачей и студентов, 4 фельдшеров, сестру, 28 санитаров, 2 прачек. Это — огромные потери, но в результате была не только ликвидирована эпидемия чумы в Харбине, но и предупреждено продвижение чумы на Восток, в Сибирь и, быть может, в Европу. Скромные медицинские работники, съехавшиеся со всей России, победили страшную вспышку легочной чумы.
Читая теперь отчет Богуцкого, можно сказать, что многие положения его до сего дня остались непоколебимыми, хотя отчет вышел из печати более сорока лет назад. Правильно был и начертан план изучения чумы. Было высказано также пожелание об устройстве научного института. План проникнут истинной человечностью, автор отрицает, что китайское население представляет особую опасность в смысле распространения чумной эпидемии. Дело не в цвете кожи, а в бытовых и экономических условиях.
К отчету приложены подробные протоколы научных совещаний. В них принимали деятельное участие и проф. Д. К. Заболотный, и все врачи экспедиции.
Профессор Заболотный на одном из этих совещаний сообщил о своих работах. Он создал школу борцов с чумой. Его ученики впоследствии работали во всех уголках земного шара.
В 1915 г. были выпущены в свет два тома трудов экспедиции под редакцией Д. К. Заболотного «Легочная чума в Маньчжурии в 1910–1911 году». Бывшие участники Харбинской экспедиции, читая статьи в названных книгах, много, должно быть, передумали и пережили вновь; как на экране прошли в их памяти тяжелые дни и бессонные ночи. Живыми встали опять перед ними их товарищи, героически боровшиеся с чумой: и Мария Александровна Лебедева, и Лев Михайлович Беляев, и Илья Васильевич Мамонтов…
Наука создается не только в больших центрах, развитие ее не является привилегией небольшой группы ученых. И на примере данной экспедиции еще раз видно, что русская наука и практическая деятельность наших врачей оказались на огромной высоте. Борьба с чумой в Маньчжурии была поистине замечательной победой энергии, знания и героизма над слепой стихией. Понимая, какие угрожающие последствия может дать такая эпидемия, правительственные представители Китая и китайские, английские и французские врачи с большим вниманием следили за работой русской экспедиции. Всего в Маньчжурии заболело легочной чумой, а следовательно, и погибло, по расчетам тогдашних эпидемиологов, 60 тыс. человек. А по данным Громашевского, наиболее достоверным, — около 100 тыс. Несмотря на такой размах, эпидемия все-таки была остановлена.
Нам удалось получить интереснейший документ об этой эпидемии у сотрудницы экспедиции М. А. Суражевской. Она пишет: «Даниил Кириллович Заболотный ничего не боялся и потому в 11-м году, когда доктор Богуцкий телеграфировал ему: „что делать“, он нисколько не смутился и пригласил не только нас, меня и доктора Чурилину, но также и двух курсисток ехать в Харбин на чумную эпидемию…
Участники научной экспедиции по чуме под руководством Д. К. Заболотного.
Эпидемия была в буквальном смысле слова ужасная. Выходя на работу, мы шли сквозь строй выброшенных на улицу трупов, в фанзах, где жило 42 человека, мы не заставали ни одного живого, а город Фудзядзян (уже в Маньчжурии) был залит керосином и сожжен, потому что в нем не осталось ни одной живой души. Китайцы не боятся смерти; всех умерших они выбрасывали на улицу, в Сунгари-реку или на поля в кусты. Когда сошел снег, все трупы обнажились. Все они по исследованию оказались чумными и все были сожжены экспедицией. Экспедиция разрыла китайское кладбище и европейское, и все было уничтожено и сожжено… Чумы не осталось».
Заболотный поместил небольшую статью о Турчиновиче в «Архиве биологических наук» вскоре после смерти его и указал в ней, что этот случай был четвертым случаем лабораторного заражения чумой во всем мире[7]. Шрейбер был пятым в этом трагическом перечне лабораторных заражений, но им печальный список не окончился. История науки не забудет всех этих героев. Вскоре после них погиб замечательный русский врач, разносторонне одаренный человек, который, чувствуя в себе огромную силу, направлял ее на пользу обществу и на благо народу.
Звали его Ипполит Александрович Деминский, родился он в Новомиргороде 16 апреля 1864 г., но уже с 3 лет жил в Астрахани. После окончания гимназии Деминский поступил на медицинский факультет в Казани. Семья не могла его поддерживать. Да и семьи, собственно, не было. Когда мальчику было 14 лет, умерла его мать, а еще через два года и отец — ветеринарный врач, пользовавшийся в городе большой популярностью. В Казани он жил на стипендию, потом в течение многих лет отрабатывал ее, занимая различные врачебные места в огромной Астраханской губернии. Но, трудясь в самых глухих местах, Деминский не опустился, не погряз в обывательской тине; он сотрудничал в газетах, занимался геологией и ботаникой, думал об укреплении песков.
Его другом и по Астрахани, и по Казани был талантливый, рано умерший ботаник С. И. Коржинский (1861–1900), еще молодым человеком избранный членом Российской Академии наук. С ним И. А. Деминский работал по изучению почвы, климата, почвенных вод и флоры. Работал он, однако, не как любитель в этой области, а как признанный, хотя и недипломированный специалист; недаром Академия наук 13 мая 1898 г. за его совместные работы с Коржинским удостоила его почетным званием корреспондента главной физической обсерватории.
Инициативе и кипучей деятельности Деминского обязано было появление в Астрахани медицинского журнала «Известия Общества астраханских врачей» в 1907 г.
«Издание нашего журнала, — пишет он, — имеет целью предоставление возможности всем научным деятелям края поделиться своими сведениями, своим знанием местной жизни и местных медицинских нужд со всеми остальными товарищами, призванными в общей массе работать на пользу края. Сама собой возникает надежда, что этот собственный орган врачей послужит средством объединения представителей врачебного мира, при котором только и возможна плодотворная и осмысленная работа, а вместе с тем и вся сумма пользы, на которую может рассчитывать население».
В 1911 г. через Астрахань проезжал И. И. Мечников, он знакомился с работой тепло встретивших его врачей. Журнал же вызвал у Мечникова самые лестные отзывы.
Находясь на службе в Министерстве внутренних дел, Деминский много работал над изучением чумы: в 1899 г. на вспышке в Колобовке, а в 1900 г. — в слободе Владимировке.
В степях Астраханской губернии почти ежегодно вспыхивала чума. Это было обычным явлением, и Деминский как специалист вел борьбу с чумой. В 1912 г. 31 августа он едет в урочище Саганай, а затем в Ханскую ставку. В этом же году, как сообщает в своем ежегодном отчете Управление главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел, из 242 случаев чумы в Империи 86 случаев было в Астраханской губернии. Длилась эпидемия до конца октября, причем под ударом была и Донская область, и Саратовская губерния. Вкратце в этом отчете указывается, что жертвами чумы, в числе других, были помощник заведующего бактериологической лабораторией доктор Ипполит Александрович Деминский, погибший при исследовании чумных сусликов, медичка Красильникова и санитар Малюков.
Мы знаем больше. Деминский был направлен в село Рахинку и проработал там больше месяца. Работа подходила к концу, собран был большой и исключительно ценный материал, и совершенно неожиданно для всех его жизнь прервалась. В упомянутых «Известиях Общества астраханских врачей» на первой странице, в траурной рамке, появилось сообщение: «6 сего октября в 8 часов 40 минут утра скончался от чумы, заразившись при лабораторной работе, деятельнейший член Общества Ипполит Александрович Деминский. Подробные сведения о последних днях этой жертвы долга и некролог будут помещены в следующем номере журнала».
Работал Деминский в Рахинке очень интенсивно. Он много разъезжал, чтобы выяснить природу заболевания и источник распространения эпидемий. Вот что он писал Н. Н. Клодницкому, работавшему на ст. Джаныбек: «Чума в Астраханской губернии настойчиво требует к себе внимания, тонкая грань отделяет бубонную чуму от легочной, тонкая грань отделяет всю Россию от ужасов черной смерти, выглядывающей из Астраханской губернии». Деминский делал все возможное, чтобы решить ряд вопросов, касающихся легочной чумы и источников чумы в этой местности. Сначала он вскрывал только трупы сусликов, обращая на этот возможный источник чумы особое внимание. Но так как исследование материала в таком виде не приводило к цели, то Ипполит Александ