и колонны и мрачные стены.
Быстрее. Быстрее. Быстрее!
Надо выбираться наружу. Или хотя бы покинуть этот дико непонятный зал.
Если прикинуть расстояние, то получается, что прямой как стрела колоннадный зал тянется чуть ли не под всей Альгорой.
И кому взбрело в голову построить столь длинное сооружение?
Кому-то не любящему повороты?
И обожающему колонны?
Нет, объяснение должно быть другим. Ну не может такой идеально прямой и длиннющий зал существовать просто так, без веской на той причины.
Если включить логику… широкое пространство между колоннами. Посреди зала — довольно глубокий и прямой сточный желоб. А если предположить, что желоб предназначен не для стока дренажных вод… а если желоб это направляющая? Или колея… колея для чего? Для одного-единственного колеса? Как негатив монорельса… подземный поезд? Метро?! Но ведь я был в другом конце зала — там глухая стена и крохотная сливная решетка, у которой я ловил дождевых червей. Ворот там нет. Пути дальше нет. А если предположить, что стена это замаскированные врата, ведущие прямо в засекреченные…
Тьфу ты! Это уже не логика. Это разыгравшееся от скуки воображение! Не время переиначивать городские легенды и мифы. Откуда в Вальдире метро с монорельсом? Неоткуда ему взяться!
Вперед! Быстрее!
Пока горит факел и пока двигаются мои ноги — я буду продолжать этот бег на износ, направляясь в неизведанные глубины катакомб Альгоры.
Вперед! Быстрее! Еще быстрее!
Глава седьмаяВЕЛИКИЕ ТРИ «К» — КОНЕЦ КОЛОННОГО КОРИДОРА! СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА. ВЕЛИКИЕ ТРИ «Ш»! А ВОТ И ЛАБИРИНТ! ПРОКАЗНИК ВУСЯ!
Упав на колени, я отвесил низкий поклон, со стуком ударившись лбом о холодный камень.
Выпрямился. Театральным жестом утер ладонью воображаемые слезы, похлопал Ползуна по спи… по поверхности и отеческим голосом произнес, дрожащим перстом указывая вперед:
— Вот, Ползун, видишь? Это оно… то самое, сынок!
— Ур?
— Да-да, это то, о чем мы с тобой мечтали долгое-долгое время, всей душой надеясь на встречу с ней.
— Хыр?
— Да, Ползун, это она! Ты, наверное, и не видывал никогда, это волшебное устройство, этот гений человеческой цивилизации, это сосредоточение всей мысли, это великий светоч и маяк для всех ищущих выход! Ползун, это дверь! Она родимая! Две-е-ерь! Господи, не обзови меня Буратиной, не преврати в полено тупое сучковатое, пожалуйста, пусть эта дверь будет настоящей, а не нарисованной! Я выйти хочу!
— Хыр!
— Проверить дверь? — переспросил я. — Да, надо бы… только боюсь что-то — если это и правда не дверь, а злая шутка…
— Ур! Хыр!
— Есть не бояться, сержант! Выполняю, сержант! — бодрым голосом отрапортовал я, вскакивая на ноги. — К проверке приступаю!
И правда — приступил.
Не стал ходить вокруг да около и просто подошел к двери и, взявшись за ржавую скобу ручки, легонько потянул на себя.
Дверь тихо скрипнула и приоткрылась!
Настоящая! Не злая насмешка судьбы, не реалистичный рисунок! Это самая настоящая дверь и даже не запертая!
— Гыр!
— Угу, — согласился я, осторожно прикрывая дверь обратно. — Можно выходить. Но сначала, Ползун, я выйду в другое место. Наведаюсь в другой мир.
— Ур?!
— Да нет, не собираюсь я в мир загробный. А вот мир реальный навестить не помешает. Посмотреть, как там люди без волшебства живут… посмотрю и вернусь. А потом…
— Хыр!
— Нет, сразу дальше не пойдем, Ползун. Сначала мы с тобой эту самую дверь с петель снимем и разберем к чертям! Ты гвозди вытаскивать умеешь, Ползун?
— Хр-р-р… — как мне показалось, с грустью проурчал питомец.
— Что? Рук нету? Хм… тогда я буду дверь разбирать, а ты по сторонам смотреть и врагов высматривать, — устало рассмеялся я, садясь у стены. — Скоро увидимся.
— Хыр!
Яркий лазурный круговорот ласково окутывает меня и увлекает за собой.
Выход.
Натужный рев был настолько громок, что я буквально выскочил из кокона, едва не сорвав установленные на гибких кронштейнах датчики. Сердце едва из груди не выскочило.
Рев исходил от пылесоса и на поверку оказался не столь уж и громким — как-никак одна из последних моделей. Просто пылесос стоял у самого кокона, можно сказать впритык. Кто его туда поставил, тоже не являлось загадкой.
Мама Лена занималась уборкой моей комнаты.
— Проснулся? — ворчливо, но довольно ласково осведомилась она.
— Я и не спал, — хмыкнул я, опуская ноги на ковер. — Кира нашлась, да?
— Позвонила, пакостница мелкая, — вздохнула домоправительница. — Жива. Не в рабстве сексуальном.
Теперь все окончательно понятно. Кира позвонила и успокоила маму Лену, которая наконец-то пришла в себя и перестала рвать и метать. В доме стало куда спокойней.
— Но голос ее мне не понравился! — тут же заявила Лена, опровергая мое предположение об успокоившихся нервах. — Квелый голосок был у нее!
— Похмелье! — предположил я, с трудом вспомнив, что означает слово «квелый».
— Да нет… — задумчиво хмыкнула домоправительница. — Не похоже. Но я выясню — вот как только вернется, так сразу и выясню. Все мне расскажет. А ты чего? Выспался?
— Да не спал я!
— Если человек лежит с закрытыми глазами и не шевелится, то либо спит, либо помер! — отрезала мама Лена, с неодобрением косясь на новый предмет мебели в моей комнате. — Вот ведь зараза какая! Сперва Кира на нее подсела, а теперь и ты туда же! Крышкой закроетесь, лампочки свои врубите, и лежите! Как в мавзолее! Теперь у нас в каждой комнате по мавзолею! Тьфу-тьфу-тьфу, не накликать бы… хотя все лучше, чем по подворотням слоняться. Все дома да в тепле лежите…
— Угу — поспешно согласился я, бочком-бочком вытекая из комнаты. — В тепле. В уюте.
— Чтобы борща поел! Со сметаной! С хлебом и чесноком!
— Есть!
— Сам наложишь?
— Борщ? Конечно! Спасибо, мама Лена! Побежал кушать! Отец дома?
— Куда там! В ресторан убыли. Ох… какой-то там юбилей. Каждую неделю юбилей! Все юбилейничают и юбилейничают! Раньше проще говорили — водки хочется! А сейчас — юбилей… важная дата… Сегодня отец твой так и вовсе сказанул, так сказанул: «Знаковое и уникальное событие в жизни!» О как… а все одно водка на столе…
— Вот! А мы дома! В тепле и уюте! — вставил я свои пару копеек. — Не пьем!
— Это ты! А Кира непонятно где и непонятно что делает! Еще и игра эта непонятная! Ну ничего! Скоро выясню, чем вы там занимаетесь, в Фальдире вашей хваленой. Все выясню!
— Вальдире, — машинально поправил я и тут же спохватился. — То есть как выясните?
— Так и выясню! Мне родитель твой так и сказал — чего, мол, волнуешься, Лен? Куплю тебе такой же агрегат, и сама все посмотришь. А и посмотрю! Выясню, чем вы там занимаетесь! А то сегодня в новостях насмотрелась! Каким-то богам молитесь там, оружием владеть учитесь, вино бочками глушите и девок щупаете за разные места! Это уже не игра, Михаил! Это уже секта!
— Как-как?
— Секта! А как иначе обозвать? Что и правда, девки там голые бегают? Срам показывают и деток не стесняются?
— Да никто там голым не бегает, мама Лена! А игра для взрослых — с восемнадцати лет только вход возможен. Нет там никаких деток!
То есть «местные» дети там есть, но развивать эту тему и что-либо объяснять я абсолютно не хотел. Ну его…
— Слышала уже, что для взрослых! И секс даже есть! Слышать слышала, а в ум никак взять не могу! Это что же получается? Вот, к примеру… ты здесь лежишь, Михаил, и одновременно с девахой там, в игре своей, забавляешься?! И как это называется?! Ведь если в корень глянуть, никакой девки-то и нет вовсе! Рукоблудство? То бишь онанизм?.. Рукоблудство без рук… вот до чего техника дошла!
— Мама Лена! Ничем таким я там не занимаюсь!
— А чем ты там занимаешься, Мишенька?
— В подземельях бегаю, — признал я свое тяжелое положение в мире Вальдиры. — Только этим и занимаюсь.
— И зачем оно тебе надо? Вон во двор выйди да бегай вволю! И для здоровья полезней будет!
— Кххх… мда… пойду я борщ покушаю… — вздохнул я.
— Иди-иди, — отпустила меня домоправительница. — Покушай горяченького. Ох, надо, надо глянуть, что там происходит. В новостях, конечно, все врут, но ведь не просто так батюшка с плакатом по улицам бегает и на надпись Хвальдира плюется…
Выскочив в коридор, я скатился по лестнице, летя на витающий в воздухе запах настоящего борща. И чем ближе к кухне я подходил, тем сильнее становился запах и тем обильней шло у меня слюноотделение.
Черт… по уму сначала надо бы потренироваться, а потом уже за стол садиться… ладно, сегодня на тренировку забью.
Слишком уж много дел у меня в Вальдире. Покушать и снова в бой.
Едва не наткнувшись на поддерживающую круговую лестницу колонну, я нервно зашипел, со злостью глядя на ненавистный образчик архитектуры. Колонны… тьфу!
О! Кухонная дверь… прелесть моя ненаглядная… открывается… закрывается… впускает… выпускает… как я по вам соскучился, любимые мои двери! Открывается… закрывается… открывается…
— Михаил! Ты чего это? — громогласно донеслось сверху.
— А?! Да ничего, — поспешно ответил я стоящей на лестнице маме Лене. — Проверяю просто — не скрипит ли дверь.
— Хозяйственный, — с одобрением кивнула домоправительница. — Мужиком растешь. Что хотела сказать — салатик нарезать какой?
— Не, спасибо, — замотал я головой. — Только борщ хочу!
— Ну кушай тогда, Мишенька, кушай, — ответила домоправительница, вновь поднимаясь на второй этаж. — Кушай…
Мама Лена в Вальдире… смерти подобно…
Даже воображать такое развитие событий категорически не хочется.
Но домоправительницу понять можно — Кира и раньше сутками пропадала в Вальдире, а теперь и я присоединился к ней. И так с утра до вечера. Да уж, Вальдира многое изменила в нашей жизни. И маме Лене это категорически не нравилось.
Вкушая невообразимо вкусный борщ, я одновременно занимался делом — шерстил все гайды по примитивному ремесленничеству. Проверял и запоминал все, что только можно соорудить без помощи инструментов и с минимумом материалов.