Джеймс БлэйлокПодземелья Лондона
ПредисловиеВОЗВРАЩЕНИЕ СТИМПАНКА
Американский НФ-журнал «Локус» удостоил Джеймса Блэйлока титула «дедушка стимпанка» («Я предпочел бы именоваться крестным отцом или великим властелином, — шутил писатель, — но со мной никто не советовался»). Вряд ли Блэйлок, сочиняя в начале 1980-х «Гомункула», первую книгу о приключениях ученого-аристократа Лэнгдона Сент-Ива, предполагал, что тридцать лет спустя его харизматичный герой не просто останется на плаву, но и станет культовым персонажем мощнейшего направления в фантастике. Тем не менее за «Гомункулом» (1986) и «Машиной лорда Келвина» (1992) последовали спустя двадцать лет «Айлсфордский череп» (2013) и «Подземелья Лондона» (2015), причем перерыв был заполнен рассказами и повестями, которых набралось аж на две книжки.
В «Подземельях Лондона» Блэйлок возвращается к стимпанку словно бы на новом уровне. Как обычно, мы встретимся со знакомыми героями — злодей доктор Нарбондо, правда, в необычном состоянии, его помощник Уиллис Пьюл, соратники Сент-Ива: Хасбро, Билл Кракен, Матушка Ласвелл. Вместе с тем фантазия Блэйлока расправляет крылья в полную силу. Череда жутких убийств, живые головы мертвецов, очки, сквозь которые видна аура, грибы-вампиры, новый мегазлодей куда хуже прежнего…
Блэйлок не был бы собой, если бы не повышал градус благородного викторианского безумия в каждой новой книге о Сент-Иве. С другой стороны, в 1980-е стимпанк был в диковинку, а сегодня им никого не удивишь. Всякому новому произведению (и его создателю, конечно) придется конкурировать с десятками, если не сотнями романов, а также с комиксами, кинофильмами, телесериалами, видеоиграми и всей той субкультурой, что развивалась эти годы благодаря трем «дедушкам» жанра — Блэйлоку, Тиму Пауэрсу и К. У. Джетеру.
О книгах в жанре стимпанк мы рассказывали в статьях к трем предыдущим романам о Сент-Иве. Не стоит забывать, однако, что параллельно стимпанк пробивался и в других медиа. Историки жанра отыскивают его элементы в фильмах легендарного француза Жоржа Мельеса «Путешествие на Луну» (1902) и «Невероятное путешествие» (1904), хотя сняты они были на исходе Викторианской эпохи. Немудрено, что Мельес стал героем стимпанковского «Хранителя времени» (2011) Мартина Скорсезе по графическому роману Брайана Селзника (к связке комиксов и кино мы вернемся).
В мельесовской традиции технологических сказок, только более утонченно, сделаны фильмы чешского режиссера и мультипликатора Карела Земана «Путешествие к началу времен» (1955), «Тайна острова Бэк-Кап» (1958, по роману Жюля Верна), «Барон Мюнхгаузен» (1961) и другие. Сюда же, в принципе, можно отнести множество иных экранизаций Жюля Верна, а также, если говорить о советском кино, «Гиперболоид инженера Гарина» по одноименному роману Алексея Толстого. Не секрет, что Жюль Верн — один из писателей, сильно повлиявших на Блэйлока.
В 1960-е, когда фантастика на Западе расцветала и преображалась, стимпанком заболело и телевидение. В США сердца зрителей завоевал сериал «Дикий, дикий Запад» (1965–1969), в котором два тайных агента путешествуют по стимпанковской Америке, устанавливают власть закона и борются с безумным ученым, карликом-мегаломаньяком доктором Мигелито Лавлессом, похожим на доктора Нарбондо или, если говорить о «Подземельях Лондона», на мистера Клингхаймера.
На британском ТВ первым кандидатом на стимпанк был и остается сериал «Доктор Кто» (начало положено в 1963 году), концепция которого — бессмертный инопланетянин странствует по пространству и времени — позволяет забираться на территории любых жанров. Пару раз в «Докторе» появлялась королева Виктория, хватает и просто викторианских эпизодов вроде «Багрового ужаса» (2013) и «Глубокого вдоха» (2014).
В 1999 году «Дикий, дикий Запад» перешел на большой экран, открыв эпоху стимпанка в Голливуде. Правда, успешных экспериментов в этом жанре почти и не было: «Золотой компас» (2007) по роману Филипа Пулмана публика приняла холодно, дизельпанк «Небесный капитан и мир будущего» (2004) в прокате провалился. «Шерлок Холмс» (2009) Гая Ричи вкупе с сиквелом (2011), напротив, собрали огромную кассу — но равны ли стимпанковские декорации этих фильмов собственно стимпанку?
Фильм «Лига выдающихся джентльменов» (2003) должен был стать началом франшизы, но, увы, тоже почти ничего не заработал, несмотря на Шона Коннери в одной из главных ролей. «Лига» — экранизация одноименного комикса (с 1999 года и по сей день) Алана Мура со товарищи; комикс, в отличие от киноверсии, пользуется любовью множества читателей. Изначально Мур хотел создать абсолютный стимпанковский коллаж, собрать «Лигу Справедливости викторианской Англии»: Аллан Квотермейн из романов Г. Райдера Хаггарда, капитан Немо, Джекил/Хайд, уэллсовский человек-невидимка, Мина Харкер из «Дракулы» и даже бессмертный гермафродит Орландо из романа Вирджинии Вулф, — но получилось нечто куда более интересное.
Схожим образом не перенес путешествия на киноэкраны комикс француза Жака Тарди «Необычайные приключения Адель Блан-Сек»: фильм Люка Бессона (2010) не понравился почти никому. Видимо, в стимпанке есть что-то такое, к чему кинорежиссеры пока подобрать ключик не сумели, — и, может, не зря первый и главный стимпанк-комикс современности, «Приключения Лютера Аркрайта» (1976–1989) Брайана Тэлбота, никто экранизировать не берется.
Чуть лучше обстоят дела в анимации, особенно в японской: «Небесный замок Лапута» (1986) Хаяо Миядзаки давно стал классикой жанра, да и в других работах мэтра стимианка много или очень много — вспомним «Бродячий замок Хаула» (2004) или сериал «Великий детектив Холмс» (1984–1985). Не отстают и коллеги — ветеран аниме Кацухиро Отомо со своим «Стимбоем» (2004), например. Французский мультфильм «Аврил и поддельный мир» (2016) по книгам Тарди тоже пришелся зрителям по вкусу.
Отдельная песня — стимианковские компьютерные игры: графический квест MYST (1993), Arcanum (2001) с его дирижаблями и ружьями Николы Теслы, Bioshock (2007), Final Fantasy VII и IX… Но тут пора остановиться. Стимпанк необъятен и еще не исчерпал себя.
Стимпанк — это в равной степени герои и антураж. Как писал Тим Пауэрс, это «книги и фильмы о необычайных джентльменах в плащах и цилиндрах, бегущих сквозь ночной туман Лондона по таинственным делам, среди которых — создание адских машин и странных автоматов на рычагах и шестеренках». Блэйлок признавался, что его «более всего привлекают декорации: аэропланы, подлодки, шестеренки, пар… Мне нравятся попытки ученых объяснить прогресс, но гогглы[1] и шестеренки, а также лучевые пистолеты на пару — это уже очень круто».
Не исключено, что это ахиллесова пята жанра: ведь так легко, замкнувшись на гогглах и шестеренках, позабыть о людях! А возможно, здесь скрыт и секрет выживания стимпанка: он легок на подъем, как дирижабль, и способен шагать в ногу со временем. К примеру: если в «Гомункуле» действовали почти одни мужчины, то в «Подземельях Лондона» разворачиваются и женщины — Элис, Матушка Ласвелл, Сара и Клара Райт, не говоря о мисс Бракен. Пренебрежение к женщинам — черта не столько Викторианской эпохи, сколько нашего представления о ней. В правление королевы Виктории прав у женщин становилось со временем всё больше, тем более что даже добропорядочным домохозяйкам было на кого равняться — от первой программистки Ады Лавлейс (к слову, она вместе с создателем компьютера Чарльзом Бэббиджем тоже стала героиней комикса) до таких колоритных фигур, как Джейн Дигби, которой настолько было наплевать на условности, что в 46 лет она вышла замуж за молодого (на 20 лет моложе!) бедуинского вождя и уехала жить с ним в пустыню. Чем не сюжетная линия в ненаписанном стимпанковском романе?..
Стимпанк парадоксален: он одновременно идеализирует прошлое и развенчивает его, выламываясь из условностей и устремляясь в будущее. Как и сама Викторианская эпоха, стимпанк — о переменах. Вот почему Лэнгдон Сент-Ив выживет, а противостоящие ему злодеи… Может быть, тоже — но только ради того, чтобы в следующих книгах Сент-Иву не было скучно.
Как и прежние, эта книга посвящается Вики. А еще Джону и Денни — самым лучшим сыновьям.
Люди не меняются, они просто сбрасывают маски.
ПрологТЕМНЫЕ ПРЕДЕЛЫ
Пути, простиравшиеся в три стороны от гигантской пещеры, тонули в вековых сумерках, которые переходили в беспросветный мрак вверху, у невидимого свода, опиравшегося на известняковые колонны, в обхвате огромные, как лесные дубы. Время от времени Бомонту удавалось различить над головой бледные концы сталактитов, конические силуэты которых выступали из мрака. До него доносилась возня настырных летучих мышей, а это означало, что на мир вверху опустилась ночь. На юго-востоке, если верить компасу, который лежал в кармане Бомонта, едва виднелись развалины каменных стен, построенных в незапамятные времена.
Тоннель, которым он пришел, поднимался к тайному выходу на Хампстед-хит у самых прудов Хайгейт. Путешествие заняло четыре часа, и Бомонт намеревался завершить его до того, как над Лондоном взойдет луна. Свет для поисков дороги наверх ему не требовался, но один собственноручно сделанный факел он все же нес под непромокаемым плащом, который надел из-за сырости: подземные лондонские реки, Тайберн, Уэстберн и Флит, сочились сквозь кирпичную кладку основания тоннелей и трещины и проломы в известняке, давая начало безымянным потокам нижнего мира.
За спиной Бомонта осталось каменное пристанище, которое его отец много лет назад покрыл крышей из соломы и хвороста, хорошо сохранившейся в сухом воздухе этой части нижнего мира. Само строение — отец называл его просто хижиной — было сложено из каменных блоков в какие-то незапамятные времена. Несколько минут назад при свете лампы оно выглядело довольно жизнерадостно. Бомонт держал в хижине изрядный запас лампового масла, а также еды — вяленого мяса, солонины, сушеного гороха. Иногда ему удавалось подстрелить дикую свинью, хотя хранить под землей свежее мясо было рискованно. Тушу приходилось разделывать и выносить наверх, чтобы не приманить из тьмы нежеланных гостей. Мальчиком Бомонт видел недалеко от этого места самого левиафана — гигантскую рептилию длиной в четыре фатома