ок, что он до сих пор ещё те' оправился от него, но то, что Хендрик здесь, - это было невозможно.
- Помоги нам... - простонал Хендрик. - Мне и сестре...
- Лиза? - ахнул Михаэль. - Она тоже здесь?
Хендрик попытался помотать головой, но был слишком слаб для этого. Михаэль только теперь заметил, какие страшные всхлипы сопровождают его дыхание, и впервые подумал, что мальчик может и умереть у него на руках.
- Молчи, ничего не говори, - приказал он. - И не шевелись! Я сбегаю за помощью.
Он хотел встать, но Хендрик с неожиданной быстротой схватил его за руку:
- Нет! Останься! Ты должен... выслушать меня!
Поколебавшись, Михаэль сел рядом с ним. Да и что он мог сделать? Дыра зияла на высоте трёх метров, до неё не допрыгнуть, оставалось только ждать, пока кто-нибудь не найдёт их тут.
- Не разговаривай, - повторил он. - Кто-нибудь придёт и вытащит нас.
Хендрик опять попытался помотать головой.
- Помоги... - повторил он слабеющим голосом, почти теряя сознание. - Его... украли.
- Я знаю, - сказал Михаэль. - Видел. И боюсь, что другие тоже видели.
- Вернуть... - прошептал Хендрик. - Иначе быть беде...
- Я знаю, - ответил Михаэль, понимай, что Хендрик уже ничего не слышит. - Я попробую вернуть его. Хотя не знаю как...
- Сестра, - простонал Хендрик, - Её взяли... заложницей. Помоги... Война.
-Лизу? - в испуге повторил Михаэль. - Её тоже украли? Кто? Тролли? И что значит «война»?
Но Хендрик не ответил. Последние силы он потратил на то, чтобы указать себе за пазуху. Михаэль сунул руку за его разорванную рубашку и достал оттуда предмет, при вире которого испытал нечто похожее на удар мокрым полотенцем по лицу. Это была записная книжка в зелёной обложке с сотней страниц, мелко исписанных неразборчивыми каракулями.
Почерк действительно был очень плохой. Такой плохой, что разве только один человек на всем свете мог прочитать его. Но Михаэлю не составило бы труда разобрать эти письмена. Потому что он и был этим человеком.
Это был его дневник.
Хендрик ещё раз со стоном вздохнул и окончательно потерял сознание. Михаэль остался неподвижно сидеть около него, не сводя глаз с записной книжки. И даже, когда спустили верёвку и пожарник съехал по ней в яму, Михаэль едва обратил на него внимание.
Вид этой истрёпанной книжки окончательно сорвал пелену с его памяти, и воспоминания хлынули на него с такой силой, что он не замечал происходящее...
Глава втораяЧумная могила
Впоследствии ему уже не казалось, что это была удачная идеи. Но вначале она прозвучала заманчиво, и, конечно, весь класс высказался за неё, когда голосовали, - да и какой класс поступил бы иначе, окажись он перед выбором; совершить экскурсию в катакомбы пятисотлетней древности млн поглазеть на репетицию балетного спектакля?
Но иногда то, что хорошо на уровне идеи, на практике оборачивается настоящей катастрофой, вот к этому «иногда» и принадлежала экскурсия в катакомбы. Причём с катакомбами все было в порядке, катастрофой оказался Бергман, их учитель истории.
Возможно, решение класса было бы другим, знай «к заранее, что в «экспедицию» их поведёт не кто иной, как Бергман, скучнейший человек не только во всей школе, во и во всем городе, если не в стране. И вот двадцать два ученика добрых полчаса слушали Бергмана, и все эти полчаса Михаэль мучился единственным вопросом: как можно такой интересный материал преподнести настолько заунывно? Но ответа так и не нашёл.
- ...Традиция идёт, впрочем, от римлян, как и многое другое, - как раз вещал Бергман - Христиане имели тогда обыкновение погребать умерших в подземных сводах перед воротами Рима, носивших название Ad Catacumbas. И с тех пор все подобные места погребения стали называть катакомбами.
- Как интересно, - пробормотал Михаэль. Его слова не предназначались никому конкретно, но несколько его одноклассников согласно скривились.
Вообще, то, что рассказывал Бергман, было само по себе интересно, но Бергман умудрился бы даже новость о приземлении инопланетян на Стефан-плац сообщить так, что усыпил бы слушателей.
- Фактически, - продолжал Бергман своим снотворным голосом, - эти катакомбы служили местом подземного погребения до конца восемнадцатого века. Здесь захоронены жертвы великой эпидемии чумы средневековья, а также короли и высшие лица церкви - главным образом в примыкающей капелле.
Он указал на проход к тому, что он так высокопарно назвал капеллой, мрачному помещению с каменным алтарём и дюжиной узких, тоже каменных, скамей. Михаэль автоматически глянул в указанном направлении - и заметил взгляд темноволосого стройного мужчины, который, скрестив на груди руки, прислонился у входа и насмешливо разглядывал Бергмана. А может, в глазах незнакомца была вовсе не насмешка, а совсем другое выражение, разозлившее и вместе с тем заинтересовавшее Михаэля.
Незнакомец, видимо, почувствовал на себе этот взгляд, во всяком случае, внимание его переместилось с Бергмана на Михаэля. Он улыбнулся. То была очень доверительная, открытая улыбка, и хотя обычно Михаэль не шёл на контакт с чужими, тут он ответил улыбкой. Более того, он быстро оглянулся на Бергмана и затем отделился от группы и направился к незнакомцу. Вблизи он заметил у него в руках небольшой диктофон и только после этого задумался, что здесь делает этот человек. Вообще-то катакомбы были закрыты для посещений. Где Бергман раздобыл разрешение на экскурсию со школьниками, оставалось загадкой.
Мужчина вопросительно склонил голову и опять улыбнулся. Лицо его показалось Михаэлю знакомым, но он не мог вспомнить, где видел его. Михаэль нерешительно остановился, не зная, зачем вообще подошёл. Но ему не пришлось придумывать повод, потому что предупредительный незнакомец заговорил первым.
- Привет, - сказал он. - Это ваш учитель?
Михаэль кивнул. Бергман продолжал говорить, не заметив, что одна из его овечек отбилась от стада.
- Поразительно, - сказал незнакомец, - И как это ему удаётся?
- Что? - спросил Михаэль.
- Так скучно рассказывать о таких интересных вещах что слушатели засыпают стоя. Он всегда так?
Михаэль ухмыльнулся:
- Да. У него прозвище Морфей.
- Подходит. - Улыбка на лице незнакомца стала ещё шире, а потом совсем исчезла, зато осталось выражение не то дружелюбия, не то интересом. - А что у вас тут, экскурсия?
- Да. - Михаэль оглянулся в сторону удаляющегося класса, - Но я думал, что будет интереснее. А вы что здесь делаете?
Вопрос, кажется, не понравился незнакомцу. Но он все- таки ответил:
- Я здесь не ради удовольствия. Хотя вообще-то все зависит от того, доставляет ли удовольствие работа. - Он показал свой диктофон - Я собираю материал. Для книги.
- Для книги? - Михаэль на секунду задумался и вспомнил, почему лицо этого человека показалось ему знакомым. - Э, да вы тот писатель, который на прошлой неделе выступал по телевизору! Вольф, правильно? Вы Генри Вольф.
- Ну, скажем, это имя, под которым меня знают, - ответил тот. - Только не спрашивай, как меня зовут на самом деле. Это тайна. - Он улыбнулся и глубоко вздохнул. - Я, кстати, жалею об этом интервью по телевизору. Теперь из дома выйти невозможно, все; пристают с разговорами. Сам видишь, даже под землёй покоя нет.
Михаэль вначале растерялся, но по блеску в глазах Вольфа понял, что так шутит.
- Вы пишете книгу о катакомбах?
- О средневековье, - поправил Вольф - Вернее, об эпидемии чумы. Тебе это интересно?
Честный ответ был бы: «Ни капли». Но Михаэлю был интересен сам писатель, поэтому он кивнул и сказал:
- Немного.
Прозвучало это не особенно убедительно, потому что Вольф некоторое время пристально смотрел на него, потом сказал:
- М-да. Ну, тогда ты, может быть, знаешь, что эти катакомбы очень, очень древние. Они гораздо старше этой капеллы или той части, где теперь твои одноклассники. Кое-что тянется ещё к временам древнего Рима, но некоторые историки утверждают, что первоначальные катакомбы ещё старше. Может быть, ещё старше этого города. И уж определённо обширнее, как теперь стало известно,
- Разве они ещё не исследованы? - удивился Михаэль.
- Какое там! Несколько лет назад т начали обследовать новейшими средствами. Есть такие приборы, которые обнаруживают скрытые полости в монолите, знаешь? Так вот, они в первый же день обнаружили полдюжины помещений, о существовании которых раньше никто не догадывался.
Голос его звучал таинственно, и Михаэль готов был слушать его бесконечно. Ну почему Бергман не умеет рассказывать так увлекательно?
- И что же в них оказалось?
- В замурованных камерах? Вольф заговорщически подмигнул - Трупы, что же ещё.
- Трупы?!
- Вернее, скелеты. В некоторых вообще уже только прах. Здесь погребены сотни тысяч умерших - Вольф и сам поёжился, а Михаэля пробрала дрожь, хотя он вполне поверил этим словам.
- Сотни тысяч? А вы уверены? Не так уж здесь я просторно. Чтобы вместить столько мёртвых, подземные хода должны тянуться на километры.
- А кто тебе сказал, что это не так? - Вольф улыбнулся и поманил его за собой: - Идём, я тебе кое-что покажу.
Михаэль помедлил. Послушай он тогда свой внутренний голос и вернись к Бергману, все бы обошлось, но он поступил иначе: шагнул из капеллы я направился за Вольфом в узкий боковой проход, уводящий не просто в ту часть катакомб, но в чужой, неведомый мир.
- Тебя не будут ругать, что ты отстал от группы? - спросил Вольф.
- Бергман даже не заметит. Для этого ему пришлось бы сосчитать до двадцати двух, а он засыпает уже на двенадцати.
Вольф засмеялся, но Михаэлю этот смех показался принуждённым. Этот человек был ему очень симпатичен, но что-то в нем настораживало.
Ход, скупо освещённый лампочкой в проволочном фонаре, был перегорожен ржавой решёткой с висячими замкам. Вольф опять поманил его за собой, сунул диктофон в карман куртки и одновременно достал оттуда старинный ключ с тяжёлой бородкой и отомкнул дверь.