– Эд, поди сюда! – перекрикивая шум в классе, позвал Стас.
Эд обернулся, и заулыбался широкой улыбкой.
– Привет! Чего-то давно не видел тебя, – сказал он, выйдя из кабинета.
– Слушай, дело есть! Давай отойдем подальше.
Как только они оказались одни, Эд спросил:
– О чем ты?
– У меня к тебе деловое предложение! Ты пишешь записку Соньке, в которой назначишь ей встречу после уроков в актовом зале, но сам не пойдешь.
– Больно надо, я по ней не сохну, —начал Эд, но Стас его перебил.
– Дай договорить! Короче, вместо тебя иду я, но об этом никто знать не должен! Взамен я прощу тебе все долги и в придачу отдам телефон! Ты же давно такой хотел?
– Офигеть! Ну ты, Чел!
На том и порешили.
Все уроки Стас наблюдал за Сонькой, но та была совершенно спокойна, как удав.
Наконец, на большой перемене, к ней подбежал Сенька – второклассник, и быстро сунул ей в руку записку. Сонька развернула листок, щеки ее моментально полыхнули алым румянцем. Стас понял – задуманное удалось.
После уроков, младший Романовский рванул к актовому залу. По пути, он успел отвлечь охранника и снять ключ от подсобки, которая находилась за сценой актового зала.
Стас открыл дверь и быстро юркнул в подсобку. Чего тут только не было: декорации, музыкальные инструменты, шкаф с костюмами и разная старая мебель. Романовский быстро выкрутил лампочку и притаился за шкафом. Через несколько минут, по паркету раздался торопливый стук Сонькиных каблуков.
– Эд, ты здесь? – спросила девушка, сделав шаг за порог подсобки. – Как тут темно…
– Иди сюда, – еле слышным шепотом, сказал Стас.
Сонька, аккуратно прикрыла за собой дверь. В помещении воцарилась полная темнота. В тот же момент, она почувствовала, как крепкие руки толкнули ее вперед, а за спиной щелкнул дверной замок.
– Ну вот ты и попалась, сучка! – тихо сказал Стас и повалил девушку на старую кровать, в самом углу комнаты.
Неделя сексуальных уроков с Анной, принесла хорошие результаты. Не особо церемонясь, он разорвал одежду на своей обидчице и повернув ее к себе спиной, с силой особым наслаждением ритмично задвигался. Девушка извивалась, пытаясь освободиться и вырваться на свободу, но Стас крепко ее прижал к кровати. Делая небольшие передышки, Стас дал себе полную вволю и исполняя все свои самые изощренные желания, иногда спрашивая:
– Ну как тебе? – и не давая ей ответить, сам отвечал, – наверное, мало! Тогда продолжим! Молчишь? Может быть тебя не устраивает размер? Сейчас увеличим!
Сонька, что-то мычала невразумительное, совершенно обмякнув и отдав в полное распоряжение Стаса свое тело.
Вволю, натешив мужское самолюбие, и удовлетворив свою физиологию, он оделся, вкрутил лампочку, и включил свет.
– Тебе понравилось? – спросил он и посмотрел на девушку. Сонька лежала на кровати, практически без одежды – остатки, которой валялись на полу. Размазанная тушь с глаз, смешалась с остатками губной помады, на шее красовались отпечатки жарких мальчишеских губ. – Впредь, будешь думать, что говорить!
Стас спокойно оделся, взял рюкзак и направился к выходу.
– Не забудь закрыть подсобку, коза! – с этими словами он бросил ключ от помещения на пол.
С тех пор прошло много лет. Но даже сегодня, при одном воспоминании о том дне, Стас испытал удовольствие и гордость.
– Отец, что-то я устал немного с дороги, пойду посплю.
– Давай! На свежую голову обсудим еще очень важный вопрос.
Стас встал и слегка пошатываясь, поднялся по лестнице. Отец проводил его долгим взглядом. Нет таких слов, которые могли бы выразить его отцовские чувства к сыну.
– Ирка! – громко позвал он жену. – Пусть здесь приберутся, не люблю бардака!
Ирина Николаевна, словно тень, выскользнула из своей комнаты. В холле на тумбочке, лежала компактная рация. Женщина нажала нужную кнопку.
– Алевтина, в гостиной можно убирать, – произнесла Ирина почему-то извиняющимся тоном. Она так и не привыкла командовать людьми. Врожденная мягкость, неконфликтность, отсутствие гордыни – не дали ей возможности завоевать авторитет в кругу семьи, но обеспечили безграничную преданность всего штата прислуги.
– Сию минуту, Ирина Николаевна, – послышалось из рации.
Глава 14
Осенний дождь продолжал наводить тоску. Женька закуталась в шерстяной палантин Павловской мануфактуры, подаренный бабушкой на день рождения. Одно это – уже согревало.
Стас так больше и не перезвонил, но Женьку это даже радовало: не надо что-то придумывать и врать в очередной раз, лишь бы избежать встречи с ним. Предстоящий день свадьбы, словно Дамоклов меч, завис над ней, и с каждым днем незаметно опускался все ниже и ниже.
Женька, застывшим взглядом наблюдала за каплями дождя, которые ударялись о стекло и быстрыми ручьями, устремлялись вниз.
«Я должна найти выход! Я обязательно что-то придумаю!» – думал она, перебирая в голове классические варианты расстройства нежелательной свадьбы.
Попытка договориться с матерью не увенчалась успехом.
– У тебя поднялся уровень кортизола! Это он диктует тебе: «Не выходи за Стаса замуж!» Может сразу к психологу, чтобы предупредить начинающуюся депрессию?
– Мам, какой кортизол и депрессия! Я просто его не люблю, как ты не можешь понять меня!
– Евгения! Ты у меня взрослая девочка и должна понимать, что счастливый брак, не всегда зависит от любви. Достаточно того, что тебя любит Стас, позволь ему сделать тебя счастливой!
– Мама! Ты опять бредишь! О какой любви ты говоришь! Он нагло воспользовался моим состоянием и изнасиловал меня!
– Все было не так, ты просто не помнишь! С непривычки, выпила лишнего, так бывает!
– Он явно мне что-то подсыпал…Всю неделю был такой обходительный, не позволял ничего лишнего. А тут…
– Вот именно, после всего, что случилось между вами, только одна дорога – в ЗАГС. Просто прими это как должное. Кстати, ты случайно не беременная?
От этих слов Женька застыла на месте, как каменная. Об этом она совсем не подумала.
– Чего застыла? Да или нет? – с интересом спросила мать.
– Нет! Только этого мне еще не хватало!
– Дурочка, да Михаил Васильевич, спит и видит, что ты подаришь ему внука! Он мне об этом уже сказал!
– Все за меня решили? Может я еще чего-нибудь не знаю?
Мать опустила глаза вниз.
– Мама! Ты что была в курсе того, что задумал Стас? – с ужасом спросила Женька.
– Ну не то, чтобы! Просто мы с Михаилом предполагали, что это может произойти между вами и как-то сблизить вас…
– Мама! Знал бы отец! – гневно выкрикнула Женька и громко хлопнув входной дверью выбежала из дома.
– Не смей трогать лишний раз душу отца! – сухо тихим голосом произнесла Звягинцева. Где-то в глубине сердца, предательски закралась жалость к дочери. Но она тут же взяла себя в руки. Так будет лучше для всех, в таких делах жалость плохой советчик.
«Свежий воздух проветрит мозги, поймет, что я желаю ей только добра!»
Дождь прекратился. Где-то внизу постукивала посуда. Клавдия Ивановна торопилась к приходу хозяйки накрыть на стол. Звягинцева уже много лет придерживалась жесткого расписания завтрака, обеда, и ужина, без намека на какие-нибудь перекусы.
Телефон, лежавший на кровати, вдруг ожил: приятная мелодия заставила Женьку очнуться от воспоминаний. Номер ей был незнаком.
– Да, слушаю вас.
– Женечка! Это соседка Зои Никитичны, ее забрали сегодня в больницу. Она дала твой номер и попросила, чтобы я позвонила тебе.
– Что с ней? – Женька, вскочила с кровати, уронив на пол палантин.
– Сердце прихватило, врачи сказали, что надо пройти обследование, капельницу поставили.
– Спасибо, вам! Я сегодня, нет прямо сейчас выезжаю.
– Ну вот и ладненько!
Женька положила телефон на комод. Открыла гардеробную, достала дорожную сумку и начала собирать вещи.
Внизу хлопнула входная дверь. Пришла мать. Женька поторопилась спуститься в гостиную.
– Ма, я уезжаю!
– В смысле? – спросила Ольга Сергеевна, стряхивая с зонтика, последние капли…
– Я еду к бабушке! Она в больнице!
– Как всегда не ко времени!
– Ма, ты думаешь, что говоришь!? У нее сердечный приступ, ее увезли на скорой.
Мать недовольно сдвинула брови.
– Евгения! У тебя свадьба, столько дел!
– Я все решила! Ты не можешь мне этого запретить. Я позвоню, как буду на месте.
– Ладно! Три дня! Не больше! Денег дать?
– Не надо. У меня все есть.
– Ужинать будешь?
– Нет, я и так успеваю только на последнюю электричку, следующая рано утром.
На все сборы у Женьки ушло не более получаса. Из одежды для дороги, она выбрала самый удобный вариант: теплый свитер, джинсы и кроссовки. Около входной двери верным стражем стояла Клавдия Ивановна.
– Женечка, ты там аккуратней в дороге! Поздно-то как! Не будет мне покоя!
– Клавочка, ты не волнуйся! Все будет хорошо! Я позвоню.
Женька открыла дверь и, шагнув за порог, не заметила, как Клавдия Ивановна вслед перекрестила троекратно.
– Спаси, Господи! – прошептала женщина, провожая взглядом, исчезающую в темноте девичью фигурку.
Женька торопилась. Времени было в обрез, опаздывать не хотелось. На сердце было тревожно.
Площадь трех вокзалов, в этот вечерний час была как всегда многолюдна. Кто-то спешил на дальние рейсы, кто-то на пригородные поезда.
До отправления электрички оставалось меньше десяти минут. Купив билет, Женька изо всех сил помчалась в сторону нужной платформы. Окна электрички приветливо светились теплым светом, люди суетливо занимали места, кто по направлению хода, кто у окна. Не раздумывая, Женька забежала в последний вагон, и села на первое свободное место, которое попалось на глаза.
«Осторожно, двери закрываются!»
Состав дернулся, заскрежетал колесами и медленно покинул перрон…
– Вы едете до конца? – спросила рядом сидящая женщина в парике, с нанесенными на веки синими тенями и красной помадой на губах.