Если регулярные сады предшествующих стилей тяготели к архитектуре, были в высокой степени «архитектурны», хотя, как мы уже видели, ни один из типов сада не мог бы быть назван «зеленой архитектурой», то парки пейзажные тяготели по преимуществу к живописи. Великие принципы, которым следовал Кент, согласно Г. Уолполю, – это перспектива, свет и тень.
Наиболее удивительным садоводом-практиком, исходившим из идей, прокламированных Вильямом Кентом, явился Ланселот Браун (L. Brown; 1715–1783). Согласно легенде, его прозвали Capability, так как он имел привычку уверять своих богатых клиентов, что их земля имеет «great capabilities» («большие возможности»)[268] для построения садов в его пейзажном вкусе. Именно он, Капабилити Браун, создал знаменитый парк Бленема (Blenheim), доставивший ему огромную славу. С 1764 г. Капабилити Браун стал королевским садоводом в Хэмптон-Корте.
В отличие от творческой манеры Вильяма Кента, искусство Капабилити Брауна состояло главным образом в том, чтобы комбинировать привлекательность водных поверхностей с волнистыми травянистыми лугами, на которых группы и зоны деревьев были разбросаны в местах, необходимых, чтобы создавать приятные картины эффектом светотеней. Он замыкал пейзаж рядами деревьев, чтобы создать его интимность. Прием использования группы деревьев Браун заимствовал у Вильяма Кента. Он рассаживал свои группы деревьев по образцу карточной десятки пик, писал по поводу расстановки этих групп деревьев Гораций Волпол. При этом Браун не заботился о цветах и употреблял их еще меньше, чем Ленотр в садах французского классицизма. Браун создавал сады таких больших масштабов, что если бы он даже и решился сажать цветы, то они все равно были бы малозаметны, а расходы на большие цветники оказались бы слишком велики.
Капабилити Браун уничтожал в своих садах все архитектурные формы, все, что связывало дом с окружающей его местностью. Дом вырастал непосредственно на поляне в окружении свободно рассаженных небольшими группами деревьев, и вследствие нелюбви Брауна к цветочному окружению дома выглядели как бы обнаженными и противопоставленными природе.
Со временем рассаженные группы деревьев, исправленные по «линиям красоты» течения ручьев, линии берегов озер и пр. стали казаться настолько натуральными, что забывалось, что они созданы художником. Гораций Волпол, оплакивая смерть Брауна в 1783 г., писал о том, что Природа потеряла своего второго Мужа и второго Короля (первым Волпол считал Вильяма Кента).
Капабилити Браун был не только преобразователем и строителем садов, но и великим разрушителем, ибо многие сады «в большой французской манере» или в стиле голландского барокко были снесены и заменены пейзажными парками. Несмотря на предупреждения Батти Лангли беречь старые деревья и старые посадки, Браун сносил огромное количество уютных голландских садов, высушивал пруды и копал новые, придавая берегам рек любимую в романтизме «серпантинную» (змеевидную) линию, убирал лабиринты и «зеленые кабинеты», клумбы с цветами и партеры, не исключая и те, что были сделаны Уайдом в Бленеме[269], каменные лестницы и переходы, фруктовые сады и овощные огороды, уничтожал выложенные камнем дорожки, садовые орнаменты и т. д.
Капабилити Браун с таким усердием занимался переустройством садов (он имел около ста заказов на такие переустройства по всей Англии), что однажды, как рассказывают, отказался от выгодного заказа в Ирландии, сославшись на то, что он еще не закончил переустройство всей Англии в пейзажном стиле[270].
Три других садовода должны быть названы среди тех, кто оказал наибольшее влияние на пейзажный стиль садов: уже упомянутые нами Вильям Гилпин и сэр Юведейл Прайс (Sir Uvedale Price; 1747–1829) и Хамфри Рептон (Humphry Repton; 1752–1818). Первые два оказывали влияние главным образом с помощью того, что они писали, тогда как последний был и «профессиональным пейзажистом», как он себя называл, т. е. практическим создателем садовых пейзажей.
Гилпин зарисовывал английские, шотландские и валлийские пейзажи, которые он называл «picturesque». Гилпин объявил, что все, что идет от природы, проникнуто вкусом, а самое безвкусное – от искусства[271]. Сады, если не следуют природе, уверял он, безвкусны. Тем не менее Гилпин считал возможным некоторое ограниченное вмешательство в природу. Выступая против построек в ландшафтных парках, он замечает, что в открывающейся перед гуляющим «картине» не должно быть больше одного садового строения, т. е. садовые строения он все же допускал. Главное строение в парке помимо дома – ворота, размеры и характер которых должны быть строго согласованы с самим домом[272]. При этом он имел в виду не только регулярные сады, но и сады, созданные Кентом и Брауном.
Так же точно и Юведейл Прайс объявил: «…мы должны сделать природные виды образцами для наших усовершенствований в садах»[273], считая нововведения Кента недостаточными.
Рептон в своих писаниях возражал Прайсу, но в собственной садовой практике следовал ему. Его изобретательность сделала его одним из самых блестящих строителей садов.
Рептон рассматривал сад не как естественный пейзаж, а как произведение искусства, использующего природные формы в качестве своего материала. Кроме того, он сетовал по поводу того, что сад перестал быть источником удовольствия, а стал только «произведением вкуса» и доказательством его наличия у создателя. В своей практической деятельности он восстановил роль цветов в саду. А также он резко выступил против Капабилити Брауна и «браунистов», которые располагали дом одиноко среди широкого луга. Об этом пустом газоне Рептон говорил, что большая комната без мебели кажется более неприятной, чем маленькая[274]. Он приветствовал предложение Уотли (Whatley) делать сады с обилием цветов – сады, декорированные статуями и другими произведениями искусства, которые были бы видны из дома и служили как бы рамами для пейзажа. Он приветствовал великолепие предложения Вобурна (Woburn) создавать целую серию различных садов разного типа, которые должно классифицировать следующим образом: 1) терраса и партер вблизи дома, 2) частный сад, употребляемый только семьей, 3) американский сад с растениями только американскими, 4) китайский сад, окружающий пруд перед большим китайским павильоном и декорированный китайскими растениями, 5) ботанический сад для занятий научной классификацией растений, 6) жилой сад или зверинец и, наконец, 7) английский сад с аллеями, обсаженными кустарниками и соединяющими все эти отдельные части сада в единое целое.
Змеевидная дорожка вдоль реки. План Ланселота Капабилити Брауна для Хевенингам-холла. 1782
В Германии в XVIII в. для развития пейзажных садов огромное значение имел пятитомный труд поэта Гиршфельда «Теория садового искусства» (Christian Cains Laurenz Hirschfeld. «Theorie der Gartenkunst», 1779–1785). Труд этот частями печатался в России в «Экономическом магазине» Н. И. Новикова и имел большое значение для русского садоводства – развития в нем пейзажного стиля.
Во Францию искусство пейзажных садов проникло по преимуществу с переводом с английского книги Т. Уотли (Whatley) «Искусство создавать сады нового стиля», сделанном в 1771 г. В 1774 г. во Франции вышла книга герцога д’Аркура (d’Harcourt) «Наружные украшения сада и парка» с характерным эпиграфом: «Искусство состоит в том, чтобы скрывать искусство». В последующие годы появился целый ряд французских руководств по устройству пейзажных садов.
Разнообразие модификаций пейзажных садов было исключительно богатым. Создавать сады с характерными особенностями стало правилом в XIX в. Богатый коллекционер Томас Хоуп (Thomas Hope; 1769–1831) создавал сады, в которых пытался воскресить египетский, древнегреческий и древнеримский стили, соединяя их с такими же стилями во внутренней отделке дома. Члены «Общества любителей» («Society of Dilettanti», организовано в 1732 г.) посылали на свой счет собирателей антиков в страны Средиземноморья, пытались воскресить сады Лукулла и Плиния.
Один из герцогов Шрусбери пытался создать между 1814 и 1827 г. собственный стиль в садоводстве в своем поместье в Алтон-Тауэрс в Стаффордшире. Джон Лаудон, видевший строительство этого сада в 1826 г., писал, что это была одна из самых исключительных аномалий, которую он когда-либо встречал в поместьях Англии. Пруды и озера – на вершинах холмов, мосты – с отсутствием воды под ними, пустые хранилища, китайские пагоды, с которых струилась вода с каждой крыши, псевдомегалитические сооружения и т. д.
Фантастические сады начали строиться разбогатевшими купцами, фабрикантами, не обладавшими ни вкусом, ни знаниями.
Шиллер первый предсказал в 1795 г., что будет найден средний тип между формальными французскими садами и не имеющими строгих законов английскими[275].
Главными руководствами для сооружения пейзажных садов в начале XIX в. служили многочисленные энциклопедические сочинения шотландца Джона Клаудиуса Лаудона (John Claudius Loudon; 1783–1843), который в сравнительно короткий срок выпустил огромную «Энциклопедию садоводства» (1822), а через три года издал большую «Энциклопедию агрокультуры» (1825), затем в 1829 г. – «Энциклопедию растений» и при этом успевал выпускать с 1826 г. и до самой смерти ежемесячный журнал «Gardener’s Magazine». Женившись в 1830 г. на писательнице Джейн Вебб, он сумел вместе с ней создать питомник, где собрал 2000 различных сортов растений, а затем в сотрудничестве с ней создавал «Энциклопедию сельской усадебной архитектуры» («Encyclopedia of Cottage Farm and Villa Architecture»). Его сочинения оказали наибольшее влияние на русские помещичьи усадьбы, а шотландские садоводы стали самыми авторитетными в России, куда их выписывали для устройства богатых садов на Северном Кавказе и в Крыму. Дж. Лаудон побывал в России в 1813–1814 гг. и писал о русских садах