о лица, но всё равно, как-то неприятно.
— I have to take a pill. Indigestion. Diarrhea. Do you understand?[63] — спросила София.
Арьян покачал головой. София поначалу испытала облегчение, приняв его жест за согласие, но быстро одумалась.
— Уou speak English?[64] — уже безо всякой надежды спросила она.
Снова тот же жест.
— Ну тогда я скоро обосрусь и ты будешь нюхать моё говно, — рявкнула она, натягивая штаны.
— Это плохо, — проговорил Арьян.
Его ответ перепугал Софию, но она сдержалась и не выполнила свою угрозу.
— Ты говоришь на русском? И в български?[65]
— Пойдем, — он вышел из дровника на солнечный свет, поспешно раскурил трубку. Белый дым окутал его белую бороду, которая, казалось, стала немного длинней, чем в день их первого знакомства. Теперь она полностью закрывала шею, делая Арьяна похожим на героев телевизионных репортажей о беженцах с воюющего Ближнего Востока.
София с досадой сплюнула, проклиная свою беспечность. Как они могли поддаться обаянию чужаков, посадить их в свою машину, привезти в чащу, чтобы в конце концов оказаться в западне, связанными, в их власти? Как могло случиться, что она, здоровая и сообразительная, так долго не могла сориентироваться? Часть воспоминаний просто стерта, будто их Красотка языком слизнула. Иные же покрыты дурнотным туманом. Она помнила остановку в лесу. Помнила бутылку с водой, которую сунул ей в руки Шурали. Помнила дурачества Лазаря. Лазарь! Где же он? И ещё: раз они находятся на подворье деда, то где же сам Иван Чавдаров? София кряхтела и тужилась, старалась имитировать характерные звуки, а сама пыталась припомнить момент их прибытия в дом деда. Куда же подевались Иван и Лазарь? Скорее всего, злоумышленники разместили обоих в конюшне и они преют там связанные. Оба скорее всего нетрезвы. Дед, скорее всего зол на Лазаря, а чужаки конечно же не смогли управиться с Красоткой. Но ведь есть ещё и Коробок, а он тоже не подарок. София перестала кряхтеть, улыбнулась. Обе коняги её деда обладали таким же строптивым нравом, как их хозяин. Разве что Коробок чуть более покладистый. Из сумерек появился Шурали. Значит, он оставил Надю одну. Значит, уверен — никто не придёт ей на помощь. Или Шурали попросту дурак?
Шурали глянул на Арьяна со своей обычной, хищной печалью. София скрипела зубами, наблюдая, как они вертят в смуглых пальцах их гаджеты. Шурали набирал и отправлял сообщения с телефона Надюши. Кому? Зачем? У Арьяна в руках был ещё и планшет. Тот самый, на котором он показывал им изображение подвески. Как, бишь, они её называли? Семя Вавилона? Арьян водил по экрану пальцем. Наверное, сейчас опять станет показывать картинки и расспрашивать. Арьян уже пытался это делать. Но тогда они обе ещё слишком плохо соображали. Но в её голове окончательно прояснилось… Напоил-опоил…
София уселась на колоду. Потёрла лицо руками. Шурали и его дядя были слишком увлечены гаджетами, чтобы обращать на неё внимание. В дровнике и вокруг него стало совсем тихо. Внезапно она услышала тихое урчание, и шорох, и стук. Потом за стеной кто-то оглушительно фыркнул.
— Красотка, это ты? — прошептала София.
В ответ кто-то потерся о стену сарая.
— Стукни мне копытом, если это ты, — прошептала София. — Дий, дий!
И Красотка стукнула, но звук получился слишком громким. София считала мгновения, ожидая появления своих тюремщиков, но ни один из них пока не посмотрел в её сторону.
— Красотка, милая, обойди дровник, подойди к двери, — шептала София.
Она прижималась лицом к стене, шептала, слушала шумное дыхание лошади. Ей даже казалось, что в щели между жердин она видит светлое пятно на её лбу.
— Отдохнула? — голос был совсем тихий, но она так испугалась, будто кто-то ударил в литавры.
София обернулась. Шурали стоял в светлеющем дверном проёме, облокотившись плечом о притолоку. Вот он щелкнул выключателем, вот вошел в пятно света, создаваемое пыльной лампочкой.
— У тебя всё лицо в шрамах, — зачем-то сказала София. — Странно… Сетка шрамов…
— Помоги мне, — отозвался он.
— Как?
— Мне надо поскорее вернуться в Рим. Нужны деньги.
— Да какие у нас деньги! — София вскинулась. Вот оно! Он, наконец, заговорил о главном! — Отец — таксист. Я — медсестра. Какие у нас заработки? Сам подумай! Это Болгария!
— Что Болгария?
— Беднейшая из стран Евросоюза! Постой! Ты же говорил, что из Лондона…
— Я про то.
— Что?
— Деньги есть у твоей подруги. Много.
— У Нади? Нет!
— Есть!!! — лицо его внезапно сделалось злым и она осеклась.
— Надо «Семя Вавилона». Оно у Нади. У неё в доме. У её матери. Пусть отдаст. И тогда — всё.
— Вы отпустите нас?
— Да.
— И Лазаря?
— Да.
— И деда?
Он недобро уставился на неё.
— Ты больше не будешь задавать вопросов. Так?
— Да.
— Позвони. Знаешь кому. Пусть отдадут медальон «Семя Вавилона».
Шурали приблизился, достал из кармана гаджет Надюши.
— Это не мой телефон.
Он скривился.
— Я не помню номер. Нужен мой телефон, тогда…
Он выскочил вон из сарая. Вот дурак! Сейчас она вооружится. Она сумеет дать отпор! София тряхнула головой. Как же так? Почему она сразу не сообразила? Они просидели запертыми в кладовке несколько часов. Кладовка — знакомое с младенчества место, где она могла бы ориентироваться с завязанными глазами. Там спрятано её ружьё. Должно быть спрятано, если дед не перепрятал. Дед!!!
Теперь в её голове окончательно прояснилось. Волчий взгляд. Нижняя часть лица покрыта шрамами. Она его видела раньше. Видела близко, разговаривала — в этом нет никаких сомнений. Пожалуй, Шурали за прошедшие три месяца несколько пополнел. Ещё бы! Сытая жизнь в Европе! Он навязал им мальчишку, но не забрал медальон. Не смог забрать или не представлял его ценности. А теперь вернулся за ним.
Шурали действительно вернулся в дровник. Теперь он держал в руках её серебристый смартфон.
— Звони. Знаешь кому.
Он протянул Софии гаджет.
— Не буду. Сначала скажи, где мой дед… И Лазарь…
— Я не знаю.
Снаружи, под стеной дровника, Арьян что-то проговорил на непонятном языке. Оказалось, он находится совсем рядом. Вот и дымком потянуло. Он, видимо, опять курит. Шурали что-то ответил. Завязался диалог. Шурали вышел на улицу. София осталась стоять посреди дровника с телефоном в руках. Позвонить? Написать СМС? Она открыла меню. Первым в списке был номер Теодора. За ним следовали другие имена. За стеной тихо переговаривались враги. София не понимала ни слова.
«Я не знаю, что они задумали, — писала она и подсказки режима Т9, против обыкновения, не раздражали её. — Всё очень плохо».
Сообщение улетело в эфир. Ответа не было. Голоса снаружи умолкли. Шурали вернулся в дровник и вперил в неё волчий взгляд.
— Позвонила?
— Нет.
— Звони, — заподозрив плохое, он отобрал у неё гаджет и заставил воспользоваться устройством Нади.
София листала меню. Пальцы её дрожали. Наконец, вняв её волнению, устройство зависло.
— Не получается, — выдохнула она. — Может быть, ты сам?
Действительно, почему бы ему и не позвонить самому?
— Проблемы с вашим алфавитом. Только английский.
София замерла.
— Давай так. Я продиктую — ты напишешь. Начинай. — приказал Шурали.
Он надиктовал ей довольно бессвязный текст, по стилю больше похожий на касыду или нашид. Текст не содержал требований или иной конкретной информации, позволявшей, к примеру, определить местоположение отправителя.
— Пусть это получит мать.
— Кто?
— Наталья Андрюшина. Мать.
София с тяжелым сердцем нажала на «Отправить». Что станет с Наташей, когда она получит ЭТО?
От тревожных мыслей её отвлёк топот копыт. Мерин — София была уверена в этом! — промчался вдоль стены дровника в сторону конюшни. Арьян гортанно вскрикнул. Он, видимо, неудачно отскочил, ударился о стену дровника, ещё раз выкрикнул несколько слов на непонятном Софии языке. А топот копыт теперь слышался в отдалении, но не умолкал. Мерин молотил копытами землю в своей манере, часто-часто. Где же кусачая хулиганка — Красотка?
— Лошади, — растерянно проговорил Шурали. — Дикие лошади у старика.
— Их надо отвести в конюшню и задать корм, — проговорила София.
Шурали всматривался в сумерки. Воспользовавшись этим, София быстро сунула гаджет в задний карман.
— Не можем поймать. Не получается, — проговорил Шурали.
— Меня они послушаются.
Шурали посторонился, давая ей дорогу. София вышла под небо и свистнула. Коробок отозвался ей своим пронзительным голосом. Из-за угла дровника тянуло сладковатым дымком. Там Арьян курил свою трубку. А с противоположной стороны, оттуда, где темнели кроны дерев, слышался топот. Коробок возвращался к ним.
— Ты отведёшь лошадей, но будешь вести себя… тихо… хорошо… правильно…
Коробок теперь топтался неподалёку. Уздечка болталась под его мордой, но на спине, разумеется, не было седла.
— Ко мне! — позвала София.
Арьян вскрикнул. Шурали бросился к нему и скрылся за углом. Мерин налетел ураганом, принялся вертеться перед воротами дров-ника, но София ухитрилась поймать уздечку и вскочить ему на спину.
— Дий! Дий! — кричала она, понуждая мерина бежать к воротам.
Коробок поначалу заартачился, принялся кружиться на месте, но Шурали и Арьян кинулись им наперерез, а такого обращения спесивый мерин не любил. Коробок взбрыкнул и кинулся к воротам. Софии стоило немалого труда не свалиться с его спины, но она усидела. Она слышала за спиной топот и фырк — это Красотка выскочила из-за дровника. Возможно, она желала последовать за Коробком, а может быть, имела какие-то личные намерения. В любом случае, Арьян и Шурали в её планы не умещались и оба оказались на земле, зашибленные её широкой грудью. Хулиганка не только уронила обоих на землю. Арьяна она ударила копытом, а Шурали больно прихватила пониже спины. София с хохотом неслась к воротам под истошные вопли родичей-мусульман. Она припала к шее Коробка, стараясь уберечь голову от стремительно несущейся навстречу перекладины ворот. Минута и ворота позади, а Коробок несёт её по дороге в сторону Средеца. София слышала за спиной весёлый топот — Красотка последовала за ними.