Запах лекарств ударил в нос. Дорэн решительно подошел к койке Нормаса. Все лицо и видимые части тела были испещрены глубокими царапинами. Явно работа оборотня — только их удары невозможно было излечить магией, они заживали сами. Даже обычные лечебные мази с трудом помогали.
— Как же так, Нормас? — устало спросил Дорэн.
— Простите меня, Владыка, — оборотень распахнул до этого прикрытые глаза. — Я пытался, но их было слишком много. Сначала один подошел к вашей невесте и зажал рот. Я бросился к ним, но тут ещё трое выскочили на меня. Когда я разобрался с ними, тот, первый, уже нес её к кустам.
— Она была в сознании? — перебил Дорэн.
— Да, — закивал Нормас. — Она что-то кричала, а потом ударила его. В ответ он ударил её по голове, и она отключилась. Простите, Владыка, — прошептал Нормас, видя, как затрясло Дорэна. В его душе разливалось сладкое удовлетворение, когда он наблюдал за страданиями Владыки.
— Продолжай, — он взял себя в руки.
— Я хотел ей помочь, но ещё пять оборотней преградили мне путь. С ними я не справился, простите. До того, как отключиться, я видел, как исчез тот, кто держал её.
— В саду не было следов схватки, — задумчиво произнес Дорэн.
— Они все подчистили, Владыка.
— Скорее всего.
— Простите меня, если сможете. Я не знаю, как мне загладить свою вину.
— Ты сделал все, что смог, дружище, — Дорэн ободряюще хлопнул того по плечу. Нормас сморщился от боли.
— В нашем мире нет никого дороже пары… — прошептал Нормас, и в голосе его слышалась неподдельная грусть.
— Ты обязательно найдешь свою, — сказал Дорэн. Нормас с трудом выдавил из себя улыбку.
— Есть какие-то вести от похитителей?
Дорэн рассказал ему историю с Источником.
— Владыка, но они получили, что хотели, что же дальше? — мрачно спросил Нормас.
— Не знаю, — голос Дорэна был переполнен болью.
Уже три дня я здесь. Мои похитители сжалились, и пока я спала, повесили в комнату часы. Я не знаю, день сейчас или ночь, я просто наблюдаю за ходом стрелок, и мне кажется, что они ползут невероятно медленно. Со мной никто не разговаривает. Три раза в сутки приносят еду, просовывая её в специальное окошко внизу двери и молча уходят. Я даже не знаю, разные это люди или кто-то один. Еда всегда одинаковая, и я не знаю, обед это или ужин. Вчера я не выдержала и стала бить металлической кружкой в дверь, требуя ответов. Чего я добилась? Пришел тот рыжий мужчина, отобрал чашку и ударил меня по лицу. К счастью, не кулаком, а лишь ладонью, но я упала и на лице у меня синяк. Этот случай отбил всякое желание и дальше устраивать «акции протеста». В тот вечер я плакала. Мне было наплевать, видит меня сейчас кто-то или нет, я просто не смогла удержать слезы. Я вспоминала отца. Он очень много пил, но иногда мама уговаривала его закодироваться, и он был трезвенником несколько месяцев. В один из таких периодов я не помыла за собой тарелку, он увидел это, озверел и ударил меня головой о стол. Потом схватил за шиворот и с размаху впечатал в стену. Мне было четырнадцать. С тех пор я старалась меньше приходить домой, все время где-то задерживаясь. Этот случай был не единственным, но именно после него я вдруг осознала, что пора бежать. В шестнадцать я переехала жить к своему парню, которому на тот момент было двадцать два. Меня не волновало, что скажут окружающие, но я была безмерно рада, что теперь могу спокойно возвращаться домой и ничего не бояться. С тем мужчиной не сложилось, к сожалению, и в девятнадцать лет я сама снимала квартиру и работала. Многое удалось забыть, но вчерашнее происшествие напомнило, что я все ещё слабая девушка, которая не может постоять за себя.
Мне ужасно не хватало общения. Так хотелось с кем-то поговорить, хотя бы о погоде. Но я сидела в четырех стенах. Ни развлечений, ничего. К счастью, тут обнаружилась крохотная ванная комната с туалетом и душем, поэтому хотя бы помыться я могла. Мне выдали льняное платье, взамен моему красному, которое теперь лежало на полу. Как же я хочу вырваться отсюда. И пообщаться с кем-нибудь. Да хоть бы с Дорэном. Вспомнилась его улыбка, его поцелуи… Я сама не заметила, как заснула.
Мне приснился интересный сон. Я бродила по незнакомому замку. Вокруг было много дверей, иногда мне встречались придворные на пути, но они меня не замечали, и я шла дальше. Вот красная дверь. Я прошла сквозь неё и оказалась в красивой комнате с книжными шкафами, большим письменным столом и креслом. В нем сидел мужчина. Он был крупным и видно, что сильным. Хотя до Дорэна ему далеко. Хм, почему я о нем подумала? Его средняя борода пшеничного цвета очень украшала мужественное лицо. На секунду он поднял взгляд, вновь и вернулся к книге, и через секунду изумленно вздернул голову. Смотрел прямо на меня так, как будто у меня три головы.
— Здрасьте, — сказала я. Почему-то даже во сне мне хотелось быть вежливой.
— Добрый вечер, — выдавил он. Да почему он так смотрит?!
— Как вас зовут?
— Аслан, — уже спокойней ответил он. — А вас, юная леди?
— Кэтрин, — мне захотелось немного изменить свое имя. Я люблю его, но именно в этот момент «Катя» мне показалось слишком просто.
— Что привело вас сюда?
— Меня? — рассеялась я. — Это вы находитесь в моем сне, уважаемый.
Мужчина нахмурился.
— Сне?
— Да, я ведь сплю, — я прошлась по комнате. — А у вас здесь очень уютно. Не то, что в моей тюрьме…
Сон прервался, и я подскочила на своей постели.
На ней сидел все тот же рыжеволосый мужчина.
— Что вам нужно? — испуганно спросила я. Он ухмыльнулся. Его взгляд упал на мою грудь. Я поспешно подняла ворот платья выше. Он достал нож. Я в ужасе уставилась на острие.
— Встань, — приказал он. Я подчинилась. — Раздевайся.
Дорэн впал в депрессию. Четверо суток назад он передал тиграм этот Источник. С тех пор он стоит в замке Ромуса на почетном месте. И что? Никто подозрительный к нему не приближался. От Катюши ни слуху ни духу… Как будто и не было её здесь никогда. Иногда Дорэн брал те вещи, в которых он принес её сюда, и прижимал их к лицу, вдыхая её аромат. Нормас почти оправился и заставлял Владыку спать, когда у того синяки под глазами становились особенно заметны. Раздался стук в дверь. После приглашения вошел Нормас.
— Владыка, доставили ещё один свиток, — осторожно начал он. Дорэн резко подскочил. Это хоть какая-то зацепка! Осторожно развернув его, он побледнел.
В руках он держал её трусики. Это точно было на ней, так как её запах спутать с чем-то просто невозможно.
«Отрекись от трона. Я уже снял с неё белье. Как думаешь, каков будет мой следующий шаг?»
Дорэн отошел к окну, уставившись в него пустым взглядом. Нормас пробежал глазами по записке.
— Созвать глав кланов? — спросил он.
— Да.
Через полчаса Дорэн вновь сидел в окружении шести человек. Нормас стоял в стороне; он очень просил разрешить ему присутствовать.
— Я отрекаюсь от трона, — серьезно и ровно сказал Дорэн, в то время как остальные знакомились с содержимым записки.
— Владыка, — взял слово глава медведей. — Я все понимаю. Нет ничего хуже того, что с вами произошло, но мы не можем этого допустить. Нет никаких предпосылок к тому, что они и вправду освободят её, если мы выполним все условия.
— И я должен позволить им сделать с ней это?! — вскричал Дорэн.
— Откуда нам знать, что они уже это не сделали? — вмешался носорог. Дорэн метнул в него гневный взгляд.
— Голосуем, — сказал Дорэн. — Кто принимает мое отречение? — не поднялось ни одной руки. — Вы с ума посходили?
— Боюсь, Владыка, вы сами не в себе сейчас. Мы вас понимаем и искренне сочувствуем, но идти на поводу у этих ублюдков мы не можем. Они не посмеют управлять нашим государством, — Ромуса поддержали одобрительными кивками.
— Но господа, позвольте! — вмешался Нормас. — А если завтра похитят ваших жен?
— Леди Кати похитили из-за вашей слабости, Нормас! — прикрикнул носорог — полноватый немолодой мужчина. — Наши семьи после этого случая охраняются утроенными силами! И не смейте лезть в Совет! Вам всего лишь разрешено присутствовать!
Нормас стиснул зубы и отошел в тень.
— Мы же не можем просто игнорировать их!
— Владыка, они уже выдвигали требования, и все равно ваша невеста у них. Поймите, нельзя из-за одной женщины ставить под удар все государство.
— Эта женщина — моя пара! — закричал Дорэн.
— Мы высказали свое решение. Простите, Владыка, но ваше отречение мы не примем и никого другого не изберем. В конце концов, ни у кого нет той силы, которой обладаете вы.
Дорэн обреченно закрыл глаза. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным. Понимал, что вожаки правы, но сердце не могло этого принять. Как он сможет жить, зная, что сам дал повод кому-то прикоснуться к ней?
Покинув зал, он вышел в тот самый сад, где она была в последний раз. Секунда — и на месте Дорэна стоит огромный черный волк. Он перепрыгнул через забор и исчез в лесу.
Я стояла под струями горячей воды, обхватив себя руками. Слезы закончились, в голове было пусто, хотелось просто раствориться в воде.
Я не смогла снять с себя платье и просто замерла.
— Тебе помочь? — вкрадчиво спросил он. После этого я дрожащими руками все же сняла его, оставшись в одних трусах и обняв себя, закрывая грудь.
— Снимай все, — жестко сказал он, но я не смогла пошевелиться. Этот жалкий кусок ткани — все, что защищало меня. Мужчина сделал шаг вперед и кончик ножа уперся мне в низ живота. Я расплакалась. — Все-таки надо помочь, — лениво сказал он и сам спустил трусы так, что они упали. Он томно вздохнул и начал двигаться по кругу. Когда он оказался за спиной, хлесткий удар обжег ягодицы. Я вскрикнула. Он прижался ко мне сзади и «что-то» твердое уперлось мне в нижнюю часть спины.
— Все зависит только от твоего Владыки, — прошептал он мне на ухо, резко отстранился, забрал белье и вышел.