Ее удивление, вероятно, было вызвано тем, что в городе с исключительно белым населением, которое во времена ее детства стойко противилось вторжению чужаков, силы правопорядка теперь возглавляет афроамериканец.
Томас, услышавший от Джека, что Эвелин была потенциальной жертвой похищения, тоже ожидал увидеть белую женщину. Но перед ним стояла мулатка.
Когда Томас был мальчишкой, Роуз-Бей представлял собой городок, глубоко застрявший в прошлом. Здесь, на берегах маленькой бухты между Хилтон-Хедом и Чарлстоном, жили потомки коренных состоятельных южан. Бедноту и нежелательных граждан они вытеснили в предместья, поближе к болотам. Сам город всецело принадлежал белым.
Томас провел детство на болотах и уехал оттуда задолго до того, как Массовик-затейник вышел на охоту в этих краях. Но с тех пор нравы в Роуз-Бей мало изменились.
Он с любопытством разглядывал Эвелин. Светло-коричневая кожа… Томас уже успел внимательно изучить фотографии похищенных девочек. Все жертвы Массовика-затейника были белыми. Если он собирался напасть и на Эвелин, это все меняет…
Страх накатил приливной волной. Томас уже на всякий случай велел троим сыновьям присматривать за младшей сестренкой – его единственной дочерью, которая была почти ровесницей жертв похищений. Но теперь, после разговора с профайлером, надо будет позвонить домой и убедиться, что мальчики отнеслись к наказу серьезно и никуда не отпустят ее одну.
Стряхнув оцепенение, он вышел из-за стола и протянул девушке руку:
– Приветствую вас, агент Бейн. Я Томас Ламар, шеф полиции Роуз-Бей. Спасибо, что приехали. – Быстро и осторожно пожав хрупкую, изящную руку, Томас продолжил: – Когда я говорил с Дэном Муром, он не упомянул о том, что вы лично связаны с делом похитителя.
Эвелин сняла с плеча и поставила на пол синюю дорожную сумку с буквами «ФБР». Сумка была здоровенная, едва ли не больше миниатюрной хозяйки. Хозяйка неспешно пристроила рядом с сумкой портфель, уселась в кресло и, расстегнув жакет, откинула полу – стала видна кобура с пистолетом у нее на бедре.
Томасу не требовалось быть профайлером, чтобы понять смысл этого движения: агент Бейн таким образом давала ему понять, что не намерена отказываться от дела, независимо от того, что он там думает о ее личной связи.
– Не беспокойтесь, агент Бейн. Узнав от подчиненного о том, что ваше имя фигурирует в стишке Массовика-затейника восемнадцатилетней давности, я не сильно всполошился. Работайте над профайлом, а мы окажем вам всю необходимую помощь. Тот факт, что вы затребовали копии материалов по делу Касси Байерс месяц назад, свидетельствует о вашей решимости раскрыть дело и дает мне надежду, что вместе мы остановим этого сукиного сына.
Напряженные плечи и плотно сжатые губы Эвелин немного расслабились. Зато упомянутой решимости в глазах только прибавилось, когда она сказала:
– На этот раз ему не уйти.
Томасу очень хотелось ей верить. Бриттани Дуглас пропала тринадцать часов назад, и, по его мнению, даже если удастся поймать Массовика-затейника, об успехе расследования не будет и речи, если они не сумеют найти девочку живой.
Он тоже опустился в кресло и глотнул остывшего час назад кофе.
– Скажите честно, агент Бейн, мы уже опоздали?
Она чуть подалась вперед, глядя ему в лицо изумрудно-зелеными глазами.
– Пока не знаю. И даже после того, как изучу дело, не буду знать со стопроцентной вероятностью. Поэтому вам ни в коем случае не следует отпускать занятых поиском людей, которых я видела по дороге сюда. Мне нужна вся информация о Бриттани, все, что у вас есть. И все хранящиеся в участке материалы по делу восемнадцатилетней давности. На основе этих сведений я составлю психологический портрет преступника. Порой, хорошо изучив жертву, можно понять, что происходит в голове похитителя. А если вы поймаете его – найдете и Бриттани.
Томас быстро кивнул. В нем снова начал разгораться огонек надежды, неуклонно угасавший уже много часов с каждым движением минутной стрелки.
– ФБР прислало к нам людей из КБРПД. Они сказали, что знают о вашем назначении.
Команда быстрого реагирования на похищения детей прибыла в Роуз-Бей со всей поспешностью, устроила штаб в маленьком конференц-зале полицейского участка и немедленно приступила к работе. Но агентам до сих пор не удалось обнаружить след Бриттани. «Возможно, профайлер изменит ситуацию», – подумал Томас.
– Агенты из КБРПД приготовили для вас рабочее место у себя в штабе. У них есть все, что вам может понадобиться, но, если позволите, я коротко введу вас в курс дела.
– Отлично. – Эвелин достала блокнот и ручку.
– Бриттани Дуглас похитили прошлым вечером во дворе. Мать была в доме, когда это случилось. Она не видела похищения, но сказала, что периодически выглядывала из окна, так что преступнику хватило совсем короткого промежутка времени, чтобы схватить девочку и скрыться. Когда к девяти тридцати вечера Бриттани не вернулась в дом, мать вышла во двор позвать ее и нашла листок бумаги с детским стишком-потешкой.
Томас не стал говорить, что, прочитав его, все старые копы в участке побледнели.
– Это был какой-то известный стишок? Самый обычный? – Эвелин задала вопрос ровным голосом, но все ее тело напружинилось.
Сведения о том, что на местах похищения преступник оставляет детские стишки, восемнадцать лет назад попали в прессу – потому журналисты и дали ему такое прозвище. Но они не знали слов этих стишков.
– Нет, – покачал головой Томас. – Не обычный.
Эвелин глубоко вздохнула:
– Как и тогда.
– Бриттани похитил тот же человек, что был здесь восемнадцать лет назад?
– Пока не знаю. Сначала мне нужно внимательно изучить все факты и обстоятельства. Честно вам скажу, материалы по старому делу я прочитала лишь частично. – Она опустила глаза и несколько секунд смотрела на свои колени, будто не решаясь что-то сказать. В конце концов добавила: – Я прочитала только стишок, оставленный похитителем в спальне Касси.
Стишок, в котором упоминалось и ее собственное имя. Томасу это не понравилось, но он понимал мотивы агента Бейн.
– Что ж, теперь все документы в вашем распоряжении. Изучив их, вы сможете мне сказать, с кем мы имеем дело – с тем же преступником или с подражателем.
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет подражатель!» – мысленно взмолился он. Похищение ребенка – само по себе дело скверное. Но Массовик-затейник восемнадцать лет назад не оставил ни одной зацепки, ни единой улики. Он появлялся и исчезал, как привидение. За все прошедшие годы никто не сумел найти ни пропавших девочек, ни его самого. Томас боялся, что в этот раз все будет так же, если Массовик-затейник вернулся. И не важно, сколько еще агентов пришлет в Роуз-Бей ФБР со всеми их базами данных, спецоборудованием, научным знанием и профессиональным опытом.
– Да, – пообещала Эвелин. – Дайте мне пару часов, и я скажу вам, кто он.
Еще пару часов… Незримый груз, давивший на плечи Томаса, будто удвоился. И зачем только он спросил сегодня у агента из КБРПД, каковы шансы найти Бриттани живой? Не спросил бы – не узнал, что большинство украденных детей, чьи тела когда-либо удавалось обнаружить, были убиты в первые три часа после похищения.
Быть может, и правда поздно искать девочку?
Штаб КБРПД в полицейском участке был размером с однокомнатную квартирку Эвелин. Столы были почти вплотную придвинуты один к другому и загромождены компьютерами, ноутбуками, папками и стопками фотографий; портфели и дорожные сумки с буквами «ФБР» валялись под столами и в тесных проходах. А в уголке сладко дрых бладхаунд – вероятно, сотрудник Кинологической службы ФБР, предположила Эвелин.
Вроде бы в комнате должны были толпиться федералы и полицейские, но сейчас за дальним столом сидела только одна женщина. Она сосредоточенно смотрела в монитор, не обращая внимания на гул голосов, доносившийся из помещения участка. Увидев Эвелин, женщина сразу вскочила и устремилась навстречу. Все, от резко обозначившихся морщинок на лбу до уверенной походки, свидетельствовало о том, что она тут главная.
Эвелин протянула руку, и агент ее энергично затрясла, так что запрыгали буйные кудри, затянутые в хвост на макушке. Слова посыпались со скоростью, обеспеченной, видимо, литрами кофе:
– Меня зовут Карли Санчес, я старший агент. Вызов поступил десять часов назад, мы прибыли на место и работаем уже семь часов.
– Я Эвелин Бейн. Томас предупредил вас о моем приезде?
– Да! Нам очень нужна ваша помощь.
– Далеко продвинулись?
В маленькой комнате было душно. Кондиционер под потолком трудился изо всех сил, разгоняя прохладный воздух, но не мог победить жару Южной Каролины и такое количество компьютеров, пашущих в тесном замкнутом пространстве.
– Мы взяли показания у родителей, собрали сведения о распорядке дня Бриттани, о возможных недоброжелателях семьи и так далее. Члены моей группы сейчас опрашивают соседей. Мы все соберемся здесь, когда у вас будет готов профайл.
– О'кей.
– Вон то чудо в углу зовут Коди, – указала Карли на бладхаунда. – Кинолог на минутку отлучился. Они из команды человеческих запахов, только что прибыли и сейчас пойдут в дом Бриттани.
Эвелин вздохнула с некоторым облегчением. Это хорошо, в Кинологической службе ФБР есть еще отдел, в котором собаки специализируются на поиске человеческих останков, их натаскивают только на трупный запах.
– Есть какие-нибудь зацепки? – Она поправила на плече тяжелую сумку, взглянув с невеликой высоты своих пяти футов двух дюймов в глаза Карли, которая на голову возвышалась над ней.
Карли закусила губу, но на ее лице читалась досада, а не поражение. В составе ФБР было десять команд быстрого реагирования на похищения детей, они работали по всей стране, помогая местным органам правопорядка. Как только поступало заявление о пропаже ребенка, агенты из КБРПД подключались к делу. Если похищение совершал кто-то из разведенных родителей, шансы найти ребенка были очень велики. Если же действовал преступник, статистика не внушала надежд, так что в подобных подразделениях служили либо неисправимые оптимисты, либо агенты с железными нервами.