Ярослав ГАШЕКПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА
Ярослав Гашек(1883-1923)
Пушкин заставляет одного из своих героев сказать:
Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти «Женитьбу Фигаро».
Конечно, в этих словах выражено отношение самого Пушкина к комедии Бомарше и ее герою, веселому, остроумному Фигаро. Пушкин любил и высоко ценил юмор. Он сам был мастером гениального юмора.
Смех Фигаро заразительно звучит вот уже почти два столетия. Но ведь не только потому, что он так остроумен. Фигаро живет и потому, что это литературно-художественный образ огромной силы с национально-исторической окраской и глубоким социально-политическим содержанием. Под оболочкой веселого юмора - серьезнейшая сатира.
Для своего времени это была революционная сатира. Она била по основам феодального общества и во Франции XVIII века была литературной зарницей, предвещавшей грозу 1789 года.
Человек из народа, Фигаро побеждает графа Альмавиву накануне того, как французский народ побеждает и сбрасывает аристократическую знать.
Чем побеждает Фигаро своего господина? Тем, что умнее его. Он высмеивает графа, ставит его в глупое положение. Подчас Фигаро прикидывается простаком. Это средство для того, чтобы оставить барина в дураках.
Фигаро не политический деятель. В комедии крестьяне и крестьянки еще покорны своим знатным господам. Но литературное произведение, которое так остро показывало умственное и нравственное превосходство низших классов над высшими, так зло высмеивало весь строй, учреждения и самые нравы феодализма, было по сути революционным. Так оно и было воспринято, и Фигаро стал любимым литературным героем народа, и уже не только французского.
В мировой литературе есть еще несколько таких произведений. Их со смехом перечитывают поколения. Это очень веселые произведения, но и очень серьезные. Юмор придает их сатире особую, взрывчатую силу. В то же время основные герои - неистощимые остроумцы - обладают огромным обаянием.
Таковы, к примеру, «Посмертные записки Пиквикского клуба» Диккенса - глубокая сатира на английское буржуазное общество. Слуга Пиквика, Сэм Уэллер, человек из народа, превосходит своего хозяина умом и остроумием.
Таков Тиль Уленшпигель Шарля де Костера, подрывающий своим веселым смехом, своим неугасимым оптимизмом мракобесие правящих классов средневековья. Передовые читатели XIX века полюбили жизнерадостного Тиля как своего современника. Литературно-художественный образ живет как реальный человек. Лучший сатирический журнал Германской Демократической Республики называет себя «Уленшпигелем».
В двадцатых годах нашего столетия в эту семью сатирических героев вошел на равных правах новый персонаж. Его имя - Швейк. Сойдя со страниц сатирического романа «Похождения бравого солдата Швейка», он словно приобрел самостоятельную жизнь, стал собирательным лицом, нарицательным именем. Он сразу завоевал широчайшую популярность. Его полюбили миллионы. Хотя Швейк - чех и по рождению своему и по всем своим национальным чертам, хотя он законный сын Праги, но как тип, как литературно-политический образ он вышел за пределы своей родины, своей национальной литературы, стал подлинно мировым образом. Его юмор неистощим и заразителен. Его сатирическое звучание глубоко и социально значительно. Швейк - совершенно оригинальное лицо в мировой сатирической литературе, хотя у него есть родственные, общие черты и с Тилем Уленшпигелем, и с Сэмом Уэллером, и с Фигаро, и с пошехонцами из художественной галереи Щедрина.
Как Тиль Уленшпигель, как Сэм Уэллер, Швейк знает множество комических народных рассказов, басен, притч, которые он иногда как будто бы некстати, но всегда именно кстати применяет для высмеивания противников.
Этот сатирический прием глубоко народен. Он открывает важнейшую черту в художественном образе Швейка - его народность. Поэтому народ признал в Швейке своего сына и полюбил его.
Слава Швейка озарила чешскую литературу, Швейк - это ее вклад в золотой фонд мировой сатиры. Само собой разумеется, это не случайный вклад. Швейк подготовлен всем богатым развитием национальной литературы. Он имеет в ней своих предшественников, истоки и прототипы.
Швейк познакомил читающий мир со своим автором, до тою скромным чешским писателем и журналистом, известность которого не выходила за пределы чешской литературы.
Читатели разных стран - всего больше, пожалуй, русские, советские читатели - узнали Ярослава Гашека, интереснейшего и талантливейшего писателя и человека. Его облик чрезвычайно привлекателен. Его жизнь - материал для романа. И надо хотя бы в общих чертах знать эту жизнь, чтобы узнать некоторые истоки и особенности его произведения.
Злая ирония судьбы сказалась в том, что смерть Гашека последовала почти непосредственно за рождением Швейка.
Замечательный роман принес его автору посмертную славу. Но имя Ярослава Гашека будет жить в мировой литературе, пока живет образ Швейка А ему суждена долгая жизнь. Он принадлежит мировой классической сатире.
Ярослав Гашек родился в 1883 году, умер обидно рано - в 1923 году. Словно злой рок преследует выдающихся мастеров чешской сатиры. Предшественник и учитель Гашека, замечательный писатель Карел Гавличек-Боровский, беспощадный обличитель абсолютизма, церкви, национального гнета, прожил всего 35 лет (1821-1856).
Гашек родился в Праге и почти всю свою жизнь - до первой мировой войны - провел в Праге Правда, он много странствовал и исходил всю Австро-Венгерскую империю. Но он очень любил и свой родной город Жизнь Праги конца XIX - начала XX века вошла в жизнь Гашека. Он бродил по площадям и улицам, заходил в кофейни, где собирались и убивали вечера в болтовне мелкие чиновники и торговцы, посещал народные ресторанчики и всюду встречал своего героя, будущего Швейка. Он собирал в разных людях отдельные его черты, слушал анекдоты, в которых высмеивалась немецкая и чешская бюрократия.
Надо хотя бы в воображении своем пройти с Гашеком по Праге, чтобы представить себе, как создавался образ Швейка. Очерк жизни Гашека надо начать с краткого исторического очерка Праги в канун величайших мировых событий - империалистической войны 1914-1918 годов и Великой Октябрьской социалистической революции.
Первая мировая война застигла Гашека в Праге. Социалистическая революция - в России. Этот путь из старой капиталистической страны в молодую социалистическую республику был и путем Гашека от неопределенного интеллигентского радикализма с примесью анархистского бунтарства к коммунизму.
...Прага. «Золотая Прага». Нет чеха, который не был бы влюблен в свою столицу. И мало таких иностранцев, которые, побывав в Праге, не хотели бы снова и снова посетить ее. Это один из прекраснейших и поэтических городов Европы. По его улицам ходишь, как по залам картинной галереи. Перед домами иной раз останавливаешься, как в историческом музее. Прежде каждый камень на улицах Праги рассказывал о славной и драматической истории чешского народа. Теперь асфальт закрыл булыжники, но говорят стены, говорят узорчатые окна, островерхие крыши. Рассказывают свою интереснейшую жизнь дворцы пражского кремля на крутом холме, статуи на мосту Карла.
А среди этой старины неподалеку от трогательной Золотой улочки, где когда-то селились алхимики, кипит па площадях, на улицах, сверкает витринами магазинов, звучит напевным языком, мягким, как все славянские языки, современность, постоянно изменчивая, - прислушаться, идут толки и споры, литературные и политические. Толпа общительна, приветлива. Нет в Праге былой казарменности Берлина, деловой сухости Лондона, как нет и космополитизма Вены.
Полвека назад Прага была полна контрастов. По вечерам ярким светом был залит центр города, сверкали роскошные витрины, знать и богатство спесиво выставляли напоказ свою вызывающую красоту. А тут же, в боковых улицах и на окраинах, тускло светились окна трудовой нужды, пряталась нищета безработных, на темные улицы вырывались столбы света из трактирчиков рабочего люда и мелкого мещанства.
Социальные контрасты проходили через всю толщу общественной жизни. Почерневшие от времени стены храмов, старинные памятники говорили о минувшей славе чешского народа, о далеких временах, когда Чехия была независимым и великим государством, когда голос чешских государей звучал властно в собрании европейских суверенов. Памятники будили в воображении те времена, когда чешский народ героически боролся с немецкими завоевателями за свою свободу, за самое свое национальное существование. Чехи были тогда непримиримы. Крестьянские войны потрясали все здание европейского феодализма. Смелая проповедь Гуса угрожала вселенской католической власти в Риме. Прага была оплотом знания, науки, свободомыслия своего времени.
Это было и прошло. Но это жило в памяти поколений, и века австрийского, немецкого господства и угнетения не могли вытравить из народной памяти эти исторические события. Тщетны были все усилия принудительной германизации. У чешского народа была отнята его государственная независимость, но никто ни террором, ни подкупом не мог отнять родного языка, родной культуры. Если под натиском чужой культуры в корыстных интересах сдавали народное достояние чешская знать и богатейшие капиталисты, то крестьяне, рабочие, ремесленники, мелкий торговый люд, интеллигенция твердо стояли на страже национальной культуры и оставались верны своему славянскому происхождению.
В конце XIX - начале XX века противоречия обозначились с особой остротой. На центральных улицах рядом со старинными дворцами стали подыматься новые. В них обосновались новые хозяева Праги и всей Чехии - банки, правления концернов, промышленных монополий. Под анонимными вывесками объединялись немецкие и чешские капиталисты. Международный империализм втягивал прежде тихую Прагу в свои объятия. Иностранные капиталисты дали возможность раздуть заводы Шкода в крупнейший военный арсенал. Вместе со всей Австро-Венгрией Чехия попадала в водоворот азартной империалистической игры.