— Я...— снова начал было Дункель, но попутчик не дал договорить:
— Потом будешь благодарить, сейчас нет времени.
В этот момент электричка остановилась, двери открылись, и Николай Семёнович вытолкнул робота из вагона.
От станции до деревни Шараповки они шли долго, в полной темноте, по лесной дороге. Дункель тащил два чемодана, часто спотыкался и пару раз растянулся во весь рост. А словоохотливый Николай Семёнович всё время болтал.
— Каждый мужчина за свою жизнь должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына,— поучал он робота.— Вот ты построил дом?
— Я не мужчина, я робот,— ответил Дункель.
— Неправильно рассуждаешь,— сурово произнёс Николай Семёнович.— Ты прежде всего мужчина, а уже потом — робот. Дерево ты, конечно, тоже не посадил. О сыне я молчу. Ну, ничего, я сделаю из тебя настоящего человека.
Наконец они подошли к дому, который в кромешной темноте невозможно было разглядеть. Дункель втащил на крыльцо чемоданы, и пока Николай Семёнович стучал в окошко, робот с тоской подумал: «Дом я, может, и построю. И деревьев могу посадить хоть целый лес. А где я возьму сына? Не верится мне, что Николай Семёнович сделает из меня человека».
Они вошли в дом, и Николай Семёнович сразу потребовал, чтобы хозяйка накормила их ужином. Пока она накрывала на стол, Дункель ходил по дому и рассматривал висящие на стенах фотографии. А когда хозяин позвал его к столу, робот ответил:
— Спасибо, я не ем, я робот.
— Неправильно рассуждаешь,— строго проговорил Николай Семёнович.— Ты прежде всего гость, а уже потом — робот. Если тебя приглашают за стол, надо сесть. Так полагается. Не мы с тобой придумали традиции, не нам их отменять. Не хочешь, не ешь, но уважить должен.
За ужином Николай Семёнович продолжал говорить. Ткнув вилкой в Дункеля, он рассказал жене, где и как познакомился с гостем.
— Возвращаюсь я с рынка, смотрю, стоит в тамбуре робот, несчастный и никому не нужный. Ну, думаю, надо спасать парня. Иначе пойдёт по плохой дорожке, свяжется с хулиганами и пропадёт. Пришлось притащить его с собой. Не оставлять же беднягу. Ничего,— попытался успокоить он сонную жену.— В хозяйстве пригодится. Правильно я говорю? — обратился он к Дункелю и сам себе ответил: — Правильно.
Насытившись, Николай Семёнович отложил вилку, сладко потянулся и так же сладко зевнул. Хозяйка, не проронив за всё время ни единого слова, начала убирать со стола, а робот сидел и катал по скатерти хлебную крошку.
— Устал за день как собака. Пойду спать,— проговорил Николай Семёнович и поднялся.— А ты оставайся здесь. Ты робот, тебе спать не надо. Утром я скажу, что делать.
Дункель просидел за обеденным столом до самого рассвета. А когда взошло солнце, он вышел из дома и увидел, что деревня Шараповка не такая, какой её описывал Николай Семёнович. Все шесть домов были маленькими и покосившимися. Не лучше был и дом Николая Семёновича. Даже хвалёные шараповские яблоки на старых кривых яблонях висели мелкие и червивые. И речка Шараповка мало походила на Индийский океан — разбежавшись, её можно было перепрыгнуть. Правда, леса вокруг деревни стояли густые. Они обступали деревню со всех сторон, отчего казалось, будто Шараповка — единственное человеческое поселение на Земле.
Дункель прошёлся по разбитой улице, а когда вернулся, на крыльце его уже дожидался Николай Семёнович.
— Я позавтракаю,— сказал он,— а ты пока натаскай в бочку воды, наколи дров, подмети двор, вычисти хлев...
— Вы так долго будете завтракать? — искренне удивился робот.
— Ты не перебивай, когда старшие говорят,— сурово одёрнул его Николай Семёнович.— Я даю тебе задание на день. Вычистишь хлев, пойдёшь в лес и спилишь дерево. Нужны два бревна — сарай поправить. А то совсем завалился. Потом починишь забор и выкопаешь яму для мусора.— Николай Семёнович попрыгал на крыльце и показал пальцем вниз.— Видишь? Прибьёшь ступеньку — проседает.
— А вы...— начал было Дункель, но Николай Семёнович не слушал его.
— После этого залезешь на крышу и поправишь шифер: осень на носу. Пойдут дожди, дом зальёт. Потом...— произнёс Николай Семёнович и задумался.— Ладно, сделай пока это, а там посмотрим.
Николай Семёнович выставил на крыльцо два ведра и, позевывая, удалился в дом.
Взяв вёдра, робот отправился к колонке. Наливая воду, Дункель думал: как это он согласился прийти сюда? Сделаться работником Николая Семёновича не входило в его планы. Хозяин оказался человеком с богатой фантазией, а точнее, врал безбожно. К тому времени, как оба ведра наполнились, робот решил бежать. Поставив полные вёдра на крыльцо, он вышел со двора и, не оборачиваясь, быстро пошёл по улице. Он попытался вспомнить, с какой стороны станция, но Николай Семёнович весь путь до дома отвлекал его разговорами, и Дункель не запомнил дорогу.
Чтобы поскорее скрыться из виду, робот вошёл в лес. В последний раз он взглянул на неказистую Шараповку и зашагал в неизвестном направлении. А вскоре Дункель позабыл и о Шараповке, и о Николае Семёновиче, и обо всём на свете. Лес сразу заворожил его.
Настроение у Дункеля было великолепное. Он даже почувствовал благодарность к Николаю Семёновичу за то, что тот привёз его в Шараповку. «Если здесь так хорошо, то как же, наверное, здорово в Индии? — разглядывая каплю росы в полотнище паутины, думал робот.— А если в Индии ещё лучше, вдруг мои микросхемы не выдержат такого сильного удовольствия и перегорят? Нет, это глупая мысль»,— сам себе возразил Дункель и двинулся дальше.
Неожиданно между деревьями появилась маленькая фигурка в резиновых сапогах и плаще. Старушка собирала грибы, а потому внимательно смотрела под ноги. Корзинка у неё была почти наполнена боровиками и подосиновиками, а на груди у старушки висела банка для малины.
— Извините, пожалуйста, вы не скажете, в какой стороне железнодорожная станция? — обратился к ней робот металлическим голосом.
Очевидно, старушка была из деревни Шараповки, и никогда не видела роботов. Она посмотрела на Дун-келя и от ужаса уронила корзинку. Перед ней возвышался железный человек с горящими зелёными глазами.
Жалобно вскрикнув, старушка сорвалась с места и со всех ног бросилась в лесную чащу.
Дункель понял, что напугал женщину. Он подобрал её корзинку и пустился вслед за ней. Но догнать старушку оказалось не простым делом. Приподняв полы плаща, старушка перескакивала через поваленные деревья, как заправский спортсмен. В одно мгновение она пересекла глубокий овраг, проделала просеку в малиннике, перепрыгнула через широкий ручей и стала продираться сквозь непроходимый молодой ельник.
Дункелю приходилось перелезать через каждый поваленный ствол. На дно оврага он съехал на спине, потому что поскользнулся и упал. Затем он наступил в ручей, и его нога по колено увязла в иле. В общем, старушку Дункель догнал только в ельнике.
— Погодите, я не грабитель,— раздвигая ветви, закричал робот.
Обернувшись, старушка увидела, что страшный преследователь совсем близко. От страха она без сил упала на землю и закрыла лицо руками.
— Мамочки мои! — вскрикнула старушка.
— Вот ваша корзинка,— добравшись до неё, сказал Дункель.— Несколько грибов я потерял, пока бежал. Если хотите, я помогу собрать полную корзину.
— Не хочу,— едва слышно проговорила пожилая женщина, и между пальцев появился её испуганный глаз.— Ты кто? — спросила она.
— Я робот,— ответил Дункель.— Ушёл из Шара-повки и заблудился. Хотел спросить, в какой стороне станция.
— Фф-фу, как ты меня напугал,— разглядывая робота, сказала старушка.— Я думала, ты лесное чудовище, съешь меня и грибами закусишь.
— Я не ем ни людей, ни грибы,— сказал Дункель.— Я домашний помощник.
— Домашний — это хорошо,— проговорила пожилая женщина. Она подняла толстую дубину и треснула Дункеля по голове.— Разве можно так людей пугать?! — закричала она и ещё раз ударила робота.— Я чуть жизни не лишилась от страха! Что же ты, балбес страшенный, вылезаешь из-за деревьев и не предупреждаешь честных людей?!
— Я не...— защищаясь, начал Дункель, но пожилая женщина не дала ему закончить.
— Что же ты старого человека в непроходимую чащу загнал?! — охаживая робота, снова закричала она.— Я из тебя дурь-то выбью!
— Да я не...— пытался оправдаться Дункель, но разъярённую старушку невозможно было остановить. Она вскочила на ноги и принялась лупить робота.
— Это тебе, чтобы по лесу не шлялся! Это, чтобы добрых людей не пугал! Это за грибы! Это за ягоды! Это на всякий случай! А это, чтобы помнил меня всю жизнь!
Устав бить Дункеля, пожилая женщина снова села на землю.
— Зря вы меня били,— произнёс Дункель.— Мне не больно. Я железный.
— А я не для боли тебя била, а для науки,— перебирая в корзинке грибы, ответила пожилая женщина.— Эх, половина осталась.
— Ничего, ещё наберём,— пообещал робот.— Вон их здесь сколько.
— Наберём,— проворчала старушка и потянулась за грибом, который рос рядом с ней.— Это тебе легко, а мне девятый десяток пошёл. Нагибаться трудно.
— Трудно? — удивился Дункель. Он отполз в сторону, где росла целая семейка белых.— Вы так перепрыгивали через деревья, я еле вас догнал.
— Это с испугу,— пояснила старушка. Кряхтя, она встала на четвереньки и поползла под соседнюю ёлку к грибочку.— С испугу человек всё что хочешь сделает. У меня первый сын с испугу два института закончил.
— А чего он боялся? — ссыпая найденные грибы в корзинку, спросил робот.
— Неучем боялся остаться,— ответила пожилая женщина и бросила Дункелю три гриба.— На-ка. положи и эти. А другой мой сын с испугу всё время умные вещи говорит, ничего понять нельзя.
— А он чего боится? — спросил робот и пополз в другую сторону, где из земли торчали три великолепных белых грибочка.
— Боится дураком прослыть,— ответила старушка и поползла дальше.— Ты грибы-то выкручивай из земли, а не рви. Это чтобы грибницу не нарушить. А третий мой сын с испугу фермером стал.— продолжала она.