Стремление к исключительному богатству никогда не являлось обязательным стимулом к работе. В настоящее время большинство работает не для того, чтобы разбогатеть, а для того, чтобы не умереть с голоду. Почтальон не рассчитывает стать богаче своих коллег, равно как и солдат или моряк не надеется накопить состояние, служа своей стране. Есть, правда, такие люди – обладающие, как правило, исключительной энергией и пользующиеся значительным влиянием, – для которых финансовый успех является главным стимулом деятельности. Некоторые из них приносят пользу, другие – вред; некоторые изобретают что-то или внедряют полезное изобретение, другие манипулируют акциями на бирже или подкупают политиков. По большому счету их интересует успех, а деньги служат всего лишь средством его выражения. Успех, достигнутый другим путем, скажем, получением признания или важной административной должности, точно так же подошел бы им в качестве стимула, если не больше, вдохновив их на более полезную для общества деятельность.
Обогащение как самоцель, в отличие от стремления к успеху, идет на пользу обществу в той же степени, что и желание переедать или напиваться. Так же вредна и социальная система, не оставляющая этому желанию никакого выхода. Зато система, в которой не будет места экономической неуверенности, покончит и с истерией, ставшей бичом нашего времени.
Каждый согласится, что безработица причиняет массу вреда: от нее страдают наемные работники, их труд остается потерянным для общества, не говоря уже о депрессии из-за невозможности найти работу. Подобные несчастья настолько всем знакомы, что на эту тему не стоит и распространяться.
Безработные богачи – проблема иного сорта. В мире полно праздных людей, в основном женщин, малообразованных, с огромным состоянием и таким же огромным самомнением. В силу своего богатства они заставляют многих трудиться ради собственного блага. Среди них редко попадаются культурно развитые личности, зато все они обожают покровительствовать искусству – в основном плохому, так как оценить его по достоинству они не способны. Бездеятельность порождает в них запредельную сентиментальность вместе с неприятием любых проявлений искренности, что плачевно влияет на культуру. Особенно в Америке, где деловым мужчинам деньги обычно тратить некогда и в культуре доминируют женщины, считающие, что достойны уважения, поскольку их мужья так преуспели в искусстве обогащения. Бытует мнение, что капитализм более способствует развитию искусств, чем социализм, однако, похоже, люди представляют себе аристократов прошлого и забывают о плутократах настоящего.
Существование богатых бездельников имеет и другие печальные последствия. Несмотря на современную тенденцию в ключевых областях промышленности отдавать предпочтение более крупным предприятиям в сравнении с множеством мелких, из этого правила есть исключения. Вспомните хотя бы количество бесполезных маленьких магазинчиков в Лондоне. В частях города, где отовариваются богатые жены, – бессчетное множество шляпных лавок, как правило, принадлежащих русским графиням, причем одна другой дороже. Их клиентки переходят из одного магазинчика в другой, часами выбирая покупку, которую можно совершить за несколько минут. И труд работников магазинов, и время покупателей тратится впустую.
Здесь проблема еще в том, что столько людей ради собственного выживания занимаются совершенно бесполезным для государства и общества делом. Покупательная способность богачей множит паразитов, которые, несмотря на то что сами никогда не разбогатеют, страшно боятся, что без богатых бездельников, покупающих их товар, им придет конец. Все эти люди находятся в моральной, интеллектуальной и творческой зависимости от незаслуженной власти тупых невежд.
В настоящее время высшее образование в основном (хотя и не всецело) доступно детям из обеспеченных семей. Случается, конечно, что сын или дочь рабочих с помощью стипендий добирается до университета, но, как правило, им все так тяжело дается, что, изможденные, они уже не в состоянии оправдать возлагавшиеся на них надежды.
В нашей системе происходит огромная потеря потенциала: даже если ребенок из семьи наемных работников обладает недюжинными способностями в математике, музыке или науке, маловероятно, что ему или ей представится возможность применить свои таланты. Более того, образование, по крайней мере в Англии, насквозь зачумлено снобизмом: ученики частных школ впитывают в себя сознание классовой принадлежности на каждом шагу их школьной жизни. А поскольку по большей части образование находится в руках Государства, его задача – поддерживать статус-кво, для чего оно призвано по мере возможности притуплять способности молодых людей к критическому мышлению и беречь их от «опасных мыслей».
Надо признать, что такое положение вещей неизбежно в любом неуверенном в себе режиме, и в Америке или в Англии дела обстоят не так плохо, как, скажем, в России. Но если социалистический строй по мере укрепления может стать достаточно уверенным и больше не страшиться критики, едва ли такое произойдет при капитализме, разве что посредством утверждения рабского Государства, в котором работники не получают вовсе никакого образования. А посему нечего и ожидать, чтобы от нынешних недостатков образовательной системы можно было избавиться без реформы в экономике.
Несмотря на все усилия последнего времени улучшить положение женщин, подавляющее большинство жен все еще финансово зависят от своих мужей. Их положение во многих смыслах гнуснее, чем зависимость наемного работника от работодателя. Работающий по найму может уволиться; а попробуй уволиться жена! Более того, как бы усердно она ни трудилась по хозяйству, рассчитывать на заработную плату не приходится. При таком положении дел об экономическом равноправии между мужчинами и женщинами не может быть и речи.
Мне с трудом представляется, что дело можно хоть сколько-нибудь поправить без перехода к социализму. Необходимо сделать так, чтобы расходы на детей легли на плечи Государства, а не отцов, и чтобы замужние женщины могли сами зарабатывать на жизнь вне дома, за исключением периода в конце беременности и последующего грудного вскармливания. Для этого потребуются определенные архитектурные реформы (о чем уже писалось в одном из эссе этого сборника), а также учреждение яслей для малышей.
Это станет огромным преимуществом как для детей, так и для матерей, потому что дети должны расти на просторе, дневном свете и питании, которое трудно обеспечить в домашних условиях, зато вполне возможно, и довольно недорого, – в яслях и садах.
Подобная перемена в положении женщин и заботе о маленьких детях возможна не только в условиях социализма. Такого рода преобразования, частично и в небольших масштабах, уже проводились. Однако полноценного и успешного внедрения подобной реформы не добиться без общей экономической трансформации общества.
Я уже писал об улучшениях архитектуры, которых можно ожидать с приходом социализма. Живопись, характерная для просторных сооружений в прошлом, также сможет вернуться, когда нездоровые потребности к обособлению, порожденные страхом конкуренции со стороны соседей, уступят место стремлению к общедоступной красоте. Огромный потенциал современного искусства кино не может полностью раскрыться, пока продюсеры преследуют лишь коммерческие цели. Вообще говоря, многие считают, что СССР ближе всех приблизился к реализации возможностей кинематографа. Насколько от чисто коммерческих мотивов страдает литература, знает каждый писатель: любое произведение, выражающее мало-мальски активную позицию, непременно кого-то да обижает, отчего продается плохо. Писателям все труднее не приравнивать свой талант к размерам гонораров. Когда посредственность получает большие материальные вознаграждения, требуется недюжинный характер, чтобы продолжать работать качественно, оставаясь при этом нищим.
Не исключено, что положение писателей при социализме только ухудшится. Поскольку издательское дело станет монополией Государства, введение антилиберальной цензуры сильно упростится. И, скорее всего, пока новому режиму оказывается яростное сопротивление, избежать ее не удастся. Зато есть надежда, что по завершении переходного периода авторы, готовые работать в свободное время, все же смогут за свой счет публиковать книги, достоинства которых не признает Государство. В условиях сокращенного рабочего дня сделать это будет не так уж сложно, однако достаточно трудоемко для того, чтобы заставить авторов, не убежденных в исключительной ценности своих сочинений, отказаться от затеи. Главное, чтобы у людей была возможность издавать собственные книги, при этом процесс отнюдь не должен быть предельно простым. А то получится то же, что мы имеем сейчас: такой же перебор книг по количеству, как и недобор по качеству.
Со времени возникновения цивилизованного правительства никто не сомневался в том, что определенные сферы жизни, без которых не обходится ни одно общество, нельзя оставлять на произвол соображений прибыльности. Самой очевидной среди них можно назвать оборону: даже наиболее закоренелые противники «государственной машины» не предлагают отдать национальную оборону в руки частных предпринимателей. Впрочем, есть множество других видов деятельности, где необходимо вмешательство властей: строительство дорог, портов, маяков, наличие парков в городах и тому подобные. Огромный пласт социальной деятельности, сильно разросшийся за последние сто лет, – это общественное здравоохранение. Вопреки возражениям фанатиков laisser-faire, поначалу не соглашавшихся с передачей здравоохранения в руки Государства, практические доводы восторжествовали. Только вообразите, к каким новым способам сколачивания состояний привела бы приверженность принципам частного предпринимательства в этой сфере! Страдающий от чумы гражданин мог бы обратиться в рекламное агентство, которое, в свою очередь, разослало бы железнодорожным компаниям, театрам и прочим циркуляры с сообщением о том, что клиент подумывает умереть на их территории, но согласен этого не делать, если его вдове выплатят солидную сумму. К счастью, было решено, что карантин и изоляцию нельзя считать добровольным делом, поскольку выгода от них носит общий характер, а ущерб – индивидуальный.