1. РАЦИОНАЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ И МИСТИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ
Астрофизика в последнее время сделала невиданный скачок вперед и получила новые знания, которые сделали нас, людей, и нашу Землю весьма скромными творениями. Мы больше не абсолютный центр мироздания, как мы думали на протяжении долгого времени. Наша Земля — это крупица пыли на краю Вселенной, живущая в относительно маленькой Галактике, подобных которой существует миллионы, а многие во сто крат больше, чем наша. Вселенная зародилась от вспышки, вероятно, еще с немыслимых времен и расширяется с тех пор со световой скоростью. Мы слышим о пульсирующих квазарах и о черных дырах. Мы предполагаем, что эта Вселенная с неподдающихся представлению времен снова вступает в контрактацию. Наше Солнце тогда медленно начнет остывать, и жизнь на Земле умрет.
Мы в состоянии исследовать микрокосмос. Мы можем расщеплять атом и вызывать ужасные последствия. Мы можем уничтожить жизнь на этом нашем земном корабле. Мы нашли другие субатомарные частицы, такие как кварки, например. О них мы уже ничего не можем больше сообщить, где именно они находятся и с каким ускорением двигаются; да, мы не можем больше определить границы материи и энергии, так как эти частицы выступают попеременно то как материя, то как энергетические волны. Мы все еще экспериментируем и вычисляем, но мы уже толком не знаем, с чем мы собственно экспериментируем.
Мы оберегаем себя от тех воззрений, что мир может быть организован с рациональной точки зрения. Мир, очевидно, организован иррационально, и его внутренняя структура не имеет ничего общего с интеллектуальными выкладками. Короче говоря: он имеет измерения, которые нельзя больше постичь рационально. Я напомню о теории сверхточности, которая исходит из десяти измерений. Она определяет мир в десяти измерениях, а точнее, в девяти пространственных измерениях и во времени. Другие физики требуют до 26 измерений.[41] Мы придаем людям слишком большую значимость и слишком уж четко знаем, кто есть Бог. Тем не менее мы живем на крошечной точке данного космоса, между кварками и черными дырами. Как микромир, так и макромир превосходят наши возможности восприятия.
Рациональное сознание — это только форма сознания, наряду с которой к нам относятся еще и другие. Оно рассматривает универсум в своих ограниченных рамках. Через такое сознание мы можем воспринять только четыре измерения. Прочие измерения можно постичь только через другие формы сознания. Действительность — это нечто совсем другое, нежели то, что нам может открыть это очень ограниченное логическое мышление.
Теология говорит о Боге только в рациональной области. Также то, что мы называем откровением, вербализируется в сфере этих четырех измерений. Естествознание уже превосходит все традиционные математические выкладки об универсуме. Не должна ли также и теология перешагнуть свои рациональные положения о Боге? Для чего эти пугливые оборонительные позиции в церковных кругах? Это что-то подобное страху перед мистикой.
Мистика всегда знала о других измерениях. «Я», говорит мистика, должно перешагнуть через себя, чтобы погрузиться в познание. На языке мистики это звучит так: «Я» должно умереть. Она так же мало может дать названий познанию других измерений, как и естествознание; ибо и она не в состоянии заключить познание в языковые рамки, которые основываются на рациональном мышлении. Естествознание признает сегодня определенное родство с восточными эзотерическими системами в области своих собственных пограничных познаний.
Восточные религии имеют оба предмета: теологию и практику, которая ведет к познанию. Теология является очень многогранной и субтильной. Практика носит общее название «тантра». Тантра происходит из санскрита и означает «ткать». О тантре не говорят, но следует это сделать. «Философию можно понять интеллектуально, тантру нет. Буддистская философия — это функция разума. Тантра превосходит рациональное мышление. Самые субтильные мыслители индийской цивилизации признали, что слово и понятие доводят ее только до определенной точки. По ту сторону этой точки лежало подлинное исполнение практики, познание которой описать невозможно. Они не удержались от того, чтобы усовершенствовать практику до внешне эффективного высокоразвитого технического ряда, однако это помешало описанию познания, которое воздействует на эту технику».[42] Важной функцией восточных религий является предоставление возможности духу избежать ограничений символики. Символами, согласно этому положению, являются не только слова и понятия, но и люди, и вещи. По ту сторону границ символики лежит то, что есть чистое наблюдение, познание «данного бытия» реальности.
Тем не менее также и восточные религии используют символы, но для того, чтобы избежать ограничения символов. Религия всегда должна использовать символы, то есть слова, религиозные обряды, мифы, таинства. Однако они являются только пальцем, указующим на луну. Мы, как христиане, снова должны признать, что религия так же сильно основывается на познании, как и на слове. Особенно ясно это видно в восточных религиях.
В трансличностных журналах и в журналах по естествознанию сейчас находится больше статей о мистике, чем в духовных церковных журналах; ибо мистика в последние двести лет эмигрировала из христианских церквей, что имело свои основания, поскольку люди нашего времени все больше становятся недовольными своей церковью. Фактически, новые познания в области естествознания еще немного принизили наши представления и наши речи о Боге. Христианская религия еще плотно обитает в картезианской и ньютоновской картине мира. Только мистика явно придерживается современной картины мира. Она давно перешагнула понятие четырех измерений, чтобы подробнее увидеть конечную действительность.
Когда была написана Библия, человек смотрелся как венец творения. Вселенная вращалась для него вокруг Земли. Он верил в Бога, который все это создал и заботливо оберегает. Этот Бог нашел народ, с которым Он заключил союз, которому дал законы; Он особым образом всегда с ним вместе. Время от времени Он сердится на это кочевое племя (ибо больше не было этого народа), а потом снова благоволит ему. Даже тогда Бог уже был непостижим, но, по сути, Он был сверхсуществом, патриархом, который видит все и всем управляет. Такое толкование еще и сегодня играет в христианстве значительную роль, хотя и плохо укладывается в голове, ввиду наших космических познаний, а подобный патриархальный Рулевой воспринимается с трудом; вести такие речи о Нем, в масштабах неизмеримости универсума, мы считаем почти что оскорблением. Мистика на Западе, в отличие от восточных религий, развивается по нисходящей. Сегодня она — прежде всего, если она заимствована у восточных религий, — подвержена гонениям и брошена в один котел с псевдомистическими течениями нашего времени. Но однажды такое положение вещей изменится. Цукаф полагает в уже цитируемой книге: если Боме или подобный ему физик в будущем станет главным направляющим этой науки, то познания Востока и Запада смогут в исключительной гармонии перейти друг в друга. «Не удивляйтесь, если перечень лекций по физике в XXI веке будет включать в себя лекции по медитации».[43]
Автор следующих сообщений отражает перелом своей религиозности: Священник: «Глубокий конфликт во мне — это освобождение от передаваемых традиций, которые уже стали штампами, и не в сознательном исполнении церковных обрядов, нет, в более глубоком бессознательном пласте. Странным образом, лишь сейчас дошло до моего сознания, каким чужим стало это христианство с тысячами изменений, да еще резонирует как основной мотив в нашем мышлении и в культуре. Если отныне образ, который нам дал Иисус Христос, образ Отца Бога, распадется, то будет очень трудно найти себя в совершенно новой действительности. Иисус дал людям этот образ, потому что они его уже в себе несли… Наше время больше не потерпит ограничений. Пару дней назад я прочитал кое-что у православного священника о созерцательности: «…если ты видишь Бога, то ты ничего не видишь, и это точно вопрос: если ты смотришь на то, чего нет, тогда нет ни познания, ни знания. На деле, здесь то, что есть Бог, а Бог есть ничто». И сразу после этого я увидел «Ничто». Это была неогороженная действительность, бесколесная действительность, и вся моя преданность исчезла в этом видении… Чем больше выпадает сознание нашего «Я», тем больше погружаешься в эту внутреннюю действительность, в это «Ничто». Это было так, как будто прошлое и будущее перестали существовать. Я мог бы не раз привести себя к тому, чтобы напомнить о себе. Здесь была только свобода видения, слушания и деяния».
Женщина: «Я с некоторого времени нахожусь во внутренней раздвоенности со своей церковью; гнездышко за ночь стало слишком тесным. Таким образом, я — незаметно для моего окружения — «переселилась» из дому, оставила внешнее построение форм и структур и хотела бы повести людей туда, где бы они в религиозной натурализации открыли и пережили основу своей жизни как бесценное сокровище!.. Религия — это нечто совсем другое, а не то, что «представляет» церковь. Когда я себя спрашиваю, что повлияло на мой выход из обычных структур — особенно из общей литургической области, — я не могу найти ни рационального, ни психологического объяснения моему поступку…. Вероятно, сильное стремление к внутреннему углублению религиозного познания определяет мое уклонение от литургической сферы: бегство от церемоний, обрядов, жестов, слов, образов, декораций, знаков, которыми выражается религиозный человек.
… Бог, который вошел в мою жизнь как полновластная действительность, хотел бы полностью заполнить духовную основу. Это — как преобразование ядра, в котором происходит становление единицы; и я в настоящее время могу только позволить происходить данному процессу преобразования и слияния, не реализуя его. Я сама не понимаю моего изменения, которое, по-видимому, является лишь промежуточной фазой. Меня огорчает, что я не могу как прежде «праздновать» с вами. Форма для этого еще не родилась».
В наше время существует намного больше мистиков, чем принято предполагать.
Мистическое познание всегда и везде превосходит догматические ограничения, даже если его вынуждали сжиматься до традиционных понятий и символов. В Западной Европе, когда гностицизм был изгнан из христианства, он распался на побочные течения, например, на алхимию, астрологию, но также и теософию, philosophia perennis и на некоторые разделы психологии (прежде всего психологию К. Г. Юнга, а сегодня еще особо и трансличностную психологию). Люди, нашедшие недостатки и поколебавшиеся в религиозных познаниях, часто, в конечном итоге, ищут помощь в терапевтическом лечении, так как церковными органами они не были поняты. Существует международная организация под названием «Spiritual Emergency Network», в которой, в первую очередь, объединились психологи, терапевты и социальные работники. Эта организация предоставляет списки лиц, к которым можно обратиться, если не справляешься с трансличностными переживаниями. Необходимость в таких людях можно увидеть из сообщения одной девушки:
«Во время моего первого причастия я пережила глубокое потрясение. То, во что я до сих пор верила, а именно: что Бог есть, в этот день я познала всем своим существом. Бог был не только во мне. Он был во всех людях вокруг меня, Он был везде. Он был центром всех вещей. Это переживание было таким сильным, иго я просто должна была о нем рассказать. Однако мой духовник, к которому я обратилась, сказал мне: «Это только твое воображение, ты фантазируешь». Такой ответ меня шокировал, поскольку глубина переживания делает невозможным объяснить его игрой воображения или фантазией. Так я носила его в себе, а приблизительно лет в 18 я начала искать объяснения. Так как в христианской церкви я искала напрасно, то я обратилась к теософам. От них я узнала, что это переживание, которое и сейчас определяет мою жизнь, было истинным мистическим познанием. В теософии я также узнала о путях, которые могут привести к такому познанию. Я до сих пор рада, что нашла верующих людей, которые меня понимают».
Для понимания самого себя важно то, что человек может систематизировать свои религиозные познания. Если ему это не удается, он легко впадает в невроз.
Его познание дало ему совершенно новое и убедительное понимание действительности, которое, правда, противоречит убеждениям окружающих, а потому крайне тяжело сохранять свое «Я» в повседневной жизни.
Религиозное познание все больше ведет человека к самостоятельности. Особенно заметно это у женщин. По моему убеждению, женщины значительно чаще попадают в мистическое пространство сознания, чем мужчины, поскольку здесь, опять-таки по моим наблюдениям, большую роль играет женское качество в человеке; позволить себе, пожертвовать собой, раскрыть себя, уметь воспринимать. Восточному человеку это дается легче, поэтому там мистическое познание всегда считается важнейшим стремлением. Сегодня женщины во много раз больше обнаруживают свое женское наследие, которое раскрывается навстречу мистике. Мужчины этого боятся. Так, некоторые женщины указали мне на то, что недостаток понимания церкви, возглавляемой мужчиной, повлиял на их выход из данного института. При этом именно развитие женского качества на Западе и в западноевропейском христианстве, являющееся основополагающим для продолжения мистических традиций, было лучшим ответом на религиозные устремления западных мужчин. Сегодня, в век огромных возможностей коммуникаций, мы имеем шанс учиться у Востока и оживить наши мистические традиции. Возможно, это станет вопросом выживания церкви и общества.
2. ЭКЗОТЕРИКА И ЭЗОТЕРИКА В РЕЛИГИЯХ
Различия в религии, как я считаю, происходят не между отдельными религиями, назовем самые крупные из них, то есть буддизм, христианство, ислам и индуизм, а между эзотерическим и экзотерическим спиритуализмом. Здесь я должен коротко пояснить, что я понимаю под эзотерикой и экзотерикой, чтобы не натолкнуться на непонимание. Эзотерика происходит от греческого слова esoteros — «внутри». Экзотерика происходит от exoteros — «популярный», «понятный для неспециалистов». Слово «эзотерика» я употребляю здесь не в смысле посвященных, то есть людей, которые относятся к эзотерической группе; а слово «экзотерика» не в смысле непосвященных, находящихся снаружи людей. Словом «эзотерика» я называю в большей степени спиритуализм, который имеет целью познание и смысл религии видит в достижении этой цели. Словом «экзотерика» я обозначаю тот спиритуализм, который основывается исключительно на Писаниях, догмах, ритуалах или символах. Эзотерик, таким образом, не человек с элитарным сознанием, а человек, который встал на путь познания Божественного начала в себе самом и во всем вообще.
Следовательно, фундаментальное различие в религиях обнаруживается не между учениями и обрядами отдельных религий, а между их эзотерическим или экзотерическим спиритуализмом. Сечение проходит горизонтально, а не вертикально. Покажу это наглядно на рисунке:
Конечная действительность, в разных религиях называющаяся по-своему: абсолют, божество, дао, суниата, нирвана, — избегает любых обозначений или обнаружения посредством разума и смысла. Попытка дать ей приемлемое название разделяет религии. В истории это все время приводило к религиозным войнам, преследованиям, клевете, унижениям и т. д. Сегодня мы, по меньшей мере, пусть и не всегда, приходим к диалогу. Религии — это пути, по которым человек должен вернуться к своим корням, к тому, что мы называем нашей глубочайшей сущностью, или Божественным в нас и во всем, что существует.
Познание так глубоко скрыто в человеческом существовании, что оно противостоит любой попытке сообщить о себе. В этом причина того, почему мистику часто упрекают во враждебности к разуму и в элитарном высокомерии просветления. Будь это познание артикулировано, оно бы с трудом воспринималось экзотериками, поскольку они не используют интеллект. Эзотерики же могут вполне признать формулировку веры, если она не является абсолютной. Таким образом, в истории мистика фактически является двуличной: она может деятельно поддерживать догмы или подрывать их. В трудах Экхарта четко прослеживается мысль, что мистика не должна вступать в противоречия с субтильными теологическими положениями. Тем не менее эзотерики во многих религиях страдают от суровости института. Многие были не только отлучены от церкви, но даже брошены в тюрьмы и сожжены.
Экзотерик боится, что может предать истину своего религиозного убеждения. Поскольку его вера основывается на совершенно особых положениях, он с трудом может понять, что истину можно найти также и в других религиях. Это делает его собственные верования относительными и ведет его к большой неопределенности, так как его убеждения отличаются от других религий. Толерантный человек понимает, что и в других религиях можно найти истину, но она всегда будет меньшей, чем истина в своей собственной религии.
Истина, которая вмещает все, лежит в сердце любой религии. Так как эта истина превосходит все без исключения формы, в которых она проявляется, то лишь немногим людям удается к ней приблизиться. При этом религия имеет большое значение. Как человек не может жить без тела, так и религия не может существовать без форм выражения. Священные Писания, теология и обряды вместе являются географической картой, по которой верующий человек ищет свой путь к Богу. Он нуждается в указании направления, в воодушевлении и сопровождении, чтобы не потерять свой путь. Человек живет в мире символов, образов и форм, а чтобы передавать религию, ему нужны эти формы выражения. Сказанное направлено не против религии, а против суженного, исключительно экзотерического понимания веры.
Религию можно сравнить с окном. Оно остается темным, если свет не озарит его с обратной стороны. Этот первоначальный свет сам по себе невидим, но в окне религии он получает структуру и становится понятным каждому человеку. Хотя религия имеет тенденцию давать своим приверженцам установку о структурах окна, мы не должны забывать, что не окно является конечной инстанцией, а свет, который сияет с другой стороны. Тот, кто за всеми структурами увидит Свет Бога, воплотил в жизнь смысл и цель религии. Опасность состоит в том, что символы и Божественные образы скорее скрывают, чем освещают действительность.
3. ЗНАЧЕНИЕ ВОСТОЧНОЙ ЭЗОТЕРИКИ ДЛЯ ЗАПАДНОЙ МИСТИКИ
Дзэн помог мне понять важную часть нашего христианского спиритуализма, которая пропала из традиционного молитвенного учения, а именно: мистический элемент. Христианство обычно учит устным и медитативным молитвам, определенному моральному поведению и социальным обязательствам. Однако это не больше чем начальная школа религии. Многие христиане переживают период младенчества. Когда они взрослеют, они сбрасывают эти детские формы, правда, так и не научившись взрослым формам молитвы. Такое происходит почти во всех религиях.
Также в буддизме и индуизме многие приверженцы не отходят от очень простой формы. По моим наблюдениям, все религии лишь находятся на пути развития от детского самопонимания к взрослой форме.
Я делаю различия между спиритуализмом и религией. Спиритуализм учит, как стать на путь познания, и занимается тем, что можно познать. Религия же — это наставление, которое развивается в догму. Эти догмы, хотя и возникли из познания, не стали безусловными; в качестве познания им следует небольшое число верующих. В эзотерике есть наставление, но нет догмы. «Учение» здесь касается прохождения пути для достижения собственного познания.
Такие мысли ведут к неправильным вьюодам о том, что лишь эзотерика может его дать. Религия всегда использует оба столпа — эзотерику и экзотерику, но часто ошибается в их назначении. Эзотерики встали на путь познания через религию. Они не избегают религии, но ясно осознают односторонность, которую несет любая формулировка. Так как человек является существом, состоящим из тела и духа, он использует религию как вероисповедание, а язык — как средство выражения. Истинная религ ия пытается привести к познанию Божественного. Христианская религия — это моя родина, даже если я и не могу идентифицировать себя со всем, что делает из этого традиция. Мы получили огромное наследие, и только некоторые из нас встали бы на путь созерцательности, если бы не пошли по стопам христианства. Я чувствую себя ответственным за это наследие и хотел бы снова вытащить на свет некоторые вещи, которые, с моей точки зрения, утеряны.
4. ЭЗОТЕРИКА И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
В эзотерике речь в первую очередь идет не о том, чтобы поднять дух на ту ступень познания, где он забывает свою связь со всем земным. В большей степени она должна привести к той проницательности, которая устраняет все центрирование «Я» и позволяет постичь мир таким, какой он есть. Только это ведет к той всеобъемлющей любви, которая делает возможной нашу человеческую жизнь.
Существует древняя мандала, которая известна как на Востоке, так и на Западе; она ясно и четко выражает позицию мистика: два расположенных друг над другом круга, соединенных в их центральной части. В христианстве мы называем это мандорлой. В романском искусстве в обоих этих кругах изображен Иисус Христос, в буддизме — Шакьямуни Будда. Мандала является более древней, чем обе данные религии. Она обозначает сверхъестественное и естественное, Божественное и человеческое, Дух и Материю. Там, где оба круга пересекаются, сидит «Бог-человек». Здесь находится место, где оба аспекта действительности сливаются в одно целое.
Мандорла обозначает объединение кажущихся противоположностей, coniunctio oppositorum, или, как сказал бы Николай Кузанский, coincidentia oppositorum. Это биполярное единство, о котором говорит мистика. Сознание нашего «Я» делит действительность на субъект и объект, наша истинная личность переживает единство и гармонию. В мандорле оба аспекта совпадают. Николай Кузанский пишет: «Я обнаружил место, где можно найти Тебя раскрытым. Оно окружено совпадением противоположностей (coincidentia oppositorum). Это оплот рая, в котором Ты живешь. Его врата охраняет высший Дух разума (spiritus altissimus rationis). Если его не преодолеешь, не откроется вход. Тебя можно видеть по ту сторону стены совпадения противоположностей, с этой стороны нельзя».[44]
Эзотерика не предполагает выход из мира. Наоборот, она видит мир и действительность такими, какие они есть, а не такими, какими нам их ложно представляют смысл и разум. Наш человеческий процесс созревания состоит в том, чтобы как можно больше перекрыть оба этих круга. Эзотерика и экзотерика соотносятся. В Евангелии от Иоанна есть места, содержащие нечто похожее, например, когда Иисус говорит ученикам: «Каждый, кто видел меня, видел Отца» (Ин. 14, 9). Еще очевиднее по поводу единства сказано в апокрифических текстах: «Если вы из двух делаете одно, если вы внутреннее представляете как внешнее, а внешнее как внутреннее, низшее как высшее; если вы мужское и женское начала приводите к единому целому, так, что мужское не является больше мужским, а женское женским…. тогда вы вступите в Царство».[45]
В эзотерике, в конечном итоге, речь вдет о новом познании и восприятии действительности. Истинные эзотерические пути не уводят из этого мира, а, наоборот, ведут в одно мгновение, в жизнь. Речь идет не о презрении к миру, а о совершенно новой форме всемирной любви. Итак, мы идем к сути мистики Запада и Востока: религия — это жизнь, а жизнь — это религия. Если я познаю свое вставание по утрам и надевание домашних тапочек как религиозное действие, тогда я узнаю, что есть религия. Однако без глубокого познания это невозможно. В благодарственной молитве мы торжественно возвещаем, что здесь есть не только хлеб (то есть не только форма), но и то, что в этой форме проявляется суть Божественного. Мы должны признать в этом оба аспекта действительности: форму и пустоту, Бога и Материю. Мы торжественно возвещаем в благодарственной молитве, что не существует ничего, что не является Богом, и что свой завтрак мы должны познавать так же, как форму выражения Божественного. Жить своей жизнью здесь и сейчас является священным деянием. В конечном счете, таинство момента есть не что иное, как «жизнь по воле Бога». Это — дорога к счастью.
5. РАЗБОР ПРЕДУБЕЖДЕНИЙ
Эзотерика должна наделять такой проницательностью, которая устраняет центрированное «Я» и позволяет постичь мир таким, какой он есть, но также и соотносит его. Мир, такой, какой он есть, религии называют по-разному. На Востоке он называется «пустотой», что в европейских языках чаще переводится как «Божественное» или «абсолют». Экхарт использовал слово «божество». Все вещи, по сути, существуют без самостоятельной и долговечной субстанции. Они являются чистыми формами явлений, которые не могут выступать вне Божественного, то есть вне пустоты. Когда на Востоке говорят: «Все вещи пустые», то это не значит, что они не существуют, а значит, что они являются лишь голыми формами явлений. У вещей нет их собственного существования. Только пустота делает форму возможной и связывает одновременно все формы.
Все здесь сказанное можно легко смешать с монизмом, пантеизмом, квиетизмом, анимизмом, гностицизмом или — назовем новейшие духовные течения — с антропософией, теософией, христианской наукой. Это соответствует истине только в случае, если я попытаюсь истолковать мистическое познание с рациональной точки зрения, с которой оно просто не может быть постигнуто. Мистический спиритуализм — это зрелая религиозность, которая может исходить из любой религии. Всё, по сути, существует с Богом. Нет ни одной сферы жизни или пережитого, которая была бы из этого исключена. Это положение любой мистики, поскольку ей позволено свободно выражаться и не подвергаться цензуре.
Мы тоже должны освободить мистику от лицемерия и ханжества, от того, что мы в христианстве называем даром пророчества или видениями. Это не значит, что нечто подобное не присуще мистике и не может иметь значения для некоторых лиц или для группы лиц. Мистическое познание может также быть чем-то весьма банальным и, тем не менее, наполнять человека полностью. Оно абсолютно не должно выражаться на религиозном языке. Его первейшим языком на Западе является любовная песня. В дзэне знают, что мистическое переживание может появляться в ванной и в туалете, в половых отношениях и при рубке дров. Божественное проявляется во всем и всегда тогда, когда нам даровано освобождение.
Дальнейшее возражение в том, что в эзотерике понимание Бога остается подчиненным субъективности отдельного лица. Для истинного познания имеются критерии, которые опять-таки основаны на собственном познании, а потому не могут быть определены рационально. Любой эзотерик становится бессильным, если ему нужно привести доказательства. Поэтому мистика будет оставаться в проигрыше до тех пор, пока большая часть человечества не овладеет подобным познанием. Число людей, вставших на путь трансличностного познания, растет. К сожалению, многие из них вынуждены пребывать вне организованной церкви, поскольку внутри ее они отвержены.
Рассмотрим еще одно предубеждение: созерцательность — это самоосвобождение. Ни дзэн, ни высшие формы йоги, ни созерцательность не имеют ничего общего с самоосвобождением. Освобождение всегда рядом. Оно не может быть осуществлено человеком. Он может только подготовиться к его познанию. Он может только попытаться убрать слои, отделяющие его от освобождения. Как следует рассматривать отношения между Божественной милостью и человеческими стараниями, Экхарт объясняет в следующем тексте: «Это один момент: готовность и наполнение. Когда природа (имеется в виду человек и его старания) достигает наивысшей точки, тогда Бог дарует милость; в то же самое время, когда Дух (человека) готов, Бог входит в него без промедления и колебания».[46]
Я считаю важным, что мы по-новому рассматриваем то, что долгое историческое время считали лженаукой. Действенный диалог между религиями приведет в будущем в область познания, а не в область теологии. Число людей, вступивших на путь трансличностного познания, растет. Остается надеяться, что христианские церкви увидят знаки времени и не будут противопоставлять себя новому религиозному выступлению, а наоборот, снова откроют в своих собственных традициях то, что люди сегодня так страстно ищут.
К. Г. Юнг всю проблематику привел однажды к одному простому знаменателю. Мистика для него является не делом веры, а делом познания. Он пишет: «Религиозное познание является абсолютным. Об этом не стоит и дискутировать. Можно только сказать, что никогда человек не имел подобного познания, а оппонент скажет: «Сожалею, но у меня оно было». На этом дискуссия закончится. Все равно, что мир думает о религиозном познании; тот, кто его имеет, обладает великим сокровищем, которое стало для него источником жизни, смысла и красоты и которое придало новое сияние миру и человечеству».[47]