— Я ни на кого не работаю, — повторил Ричер.
— Вы — одиночка, верно? — спросил Блейк.
— Можно сказать и так.
— Я так и думал. Когда вы уволились из армии?
— Года три назад.
— Служили в военной полиции?
— Да. В звании майора.
— А почему уволились?
— Это мое личное дело. Вы не поймете.
— Значит, три года назад. Чем занимались все это время?
— Можно сказать, жил в свое удовольствие.
— Работали?
— Не часто.
— На что жили?
— На сбережения.
— Они закончились три месяца назад. Мы проверили. То есть теперь вы на содержании у мисс Джейкоб, верно? И как вам живется?
Ричер скользнул взглядом по обручальному кольцу Блейка.
— Полагаю, не хуже, чем вашей жене на ваше жалованье.
Блейк хмыкнул.
— Значит, после увольнения вы в основном жили сами по себе?
— В основном.
— Чушь. Он на кого-то работает, — заявил Козо.
— Черт, он же сказал, что он одиночка! — рявкнул Блейк.
Дирфилд сверлил Ричера неподвижным взглядом.
— Расскажите мне об Эми Каллен и Кэролайн Кук.
— А что рассказывать? Каллен — невысокая брюнетка, Кук — высокая блондинка. Каллен имела чин сержанта, Кук — лейтенанта. Каллен служила в отделе артиллерийско-технического снабжения в Форт-Уайзе, недалеко от Чикаго, Кук — в отделе военного планирования штаб-квартиры НАТО в Брюсселе.
— Имели вы с кем-нибудь из них сексуальные отношения? — спросила Ламар.
Ричер обернулся и посмотрел на нее:
— Отвечаю: не имел.
— Они ведь обе были красивыми?
— Красивее вас, это уж точно.
Ламар отвела глаза.
— Они знали друг друга? — поинтересовался Блейк.
— Сомневаюсь. В армии — миллион человек, а они служили за шесть с половиной тысяч километров одна от другой и в разное время.
— Вы одобряете службу женщин в армии? — спросил Дирфилд.
— Что?
— Вы одобряете службу женщин в армии? Вы считаете, что они хорошие бойцы?
— Не хуже мужчин. Вы когда-нибудь были в Израиле? Там женщины сражаются на передовой.
— Как вы познакомились с Эми Каллен? — спросил Дирфилд.
— Она пришла ко мне со своей проблемой.
— С какой проблемой?
— Сексуальные домогательства.
— Что вы предприняли?
— Арестовал офицера, которого она обвиняла.
— А потом?
— Ничего. Дело передали военному прокурору. Офицера оправдали, Эми Каллен уволилась.
— Но карьера офицера была все равно загублена.
— Да.
— И что вы в связи с этим почувствовали?
— Наверное, замешательство. В идеале должно было быть по-другому. Оправдательный приговор не должен ломать карьеру.
— Так вам было жаль этого офицера?
— Нет. Жаль мне было Каллен. Но в целом история вышла дурацкая. Вместо одной кончились две карьеры.
— А что случилось с Кэролайн Кук?
— Это другой случай. Она служила за границей и находилась в сексуальной связи с одним полковником. Не меньше года. На мой взгляд, по обоюдному согласию. А домогательствами она их назвала, когда ее не повысили в звании.
— Значит, на ее жалобу вы не отреагировали?
— Напротив, полковника я арестовал, поскольку секс между служащими разных званий был под запретом.
— И чем это кончилось?
— Его с позором выгнали, жена его бросила, он свел счеты с жизнью. А Кук все равно уволилась.
— Что же случилось с вами?
— Я перевелся из штаб-квартиры НАТО. Я сидел там напрасно. В Бельгии ничего особенного не происходит.
— После этого вы часто сталкивались с сексуальными домогательствами?
— Еще бы. Это стало большой проблемой.
— У многих достойных мужчин рухнула карьера? — спросила Ламар.
Ричер повернулся к ней:
— У некоторых. По-моему, большинство обвинялись по делу, но пострадали и невиновные.
— Вы встречались с Каллен и Кук после того, как передали их дела прокурору? — спросил Блейк.
— Наверное, один или два раза, да и то мимоходом.
— Они вам доверяли?
— Думаю, да. Добиться их доверия входило в мои обязанности. Я должен был вызнать у них всякие интимные подробности.
— Подобные разговоры вам приходилось вести со многими женщинами?
— Были возбуждены сотни дел. Я расследовал пару десятков.
— Женщины помнили бы вас как хорошего человека?
— Следователь должен наладить контакт. Он должен стать другом и опорой, — ответил Ричер.
Блейк кивнул, и трое агентов из Квонтико откинулись на стульях, словно говоря: «Отлично, он представляет для нас интерес». Козо в ужасе воззрился на Дирфилда. Тот подался вперед и посмотрел сквозь очки на Ричера:
— Что конкретно случилось в ресторане?
— Ничего.
Дирфилд покачал головой:
— Вы находились под наблюдением. Мои люди следят за вами уже неделю. Спецагенты Поултон и Ламар все видели.
— Вы следили за мной целую неделю? Зачем?
— Узнаете чуть позже.
Ламар вытащила из стоявшего на полу портфеля пачку бумаг. Холодно улыбнувшись Ричеру, она подтолкнула бумаги к нему. Это был отчет обо всем, что он делал на прошлой неделе. Ричер посмотрел на улыбающуюся Ламар.
— В ФБР неплохо умеют вести. Я ничего не заметил.
— Что случилось в ресторане? — опять спросил Дирфилд.
— Я совершил малое преступление, чтобы предотвратить крупное.
— Вы действовали в одиночку? — спросил Козо.
— Да.
— Тогда что значит: «Не начинайте с нами разборку»?
— Я хотел, чтобы Петросьян, кто бы это ни был, отнесся к предупреждению серьезно.
Дирфилд перегнулся через стол, забрал отчет Ламар и просмотрел его.
— Никаких контактов ни с кем, кроме мисс Джоди Джейкоб, а она не занимается организацией «крыш». Список телефонных разговоров — чист. Ни с кем, кроме мисс Джейкоб, вы не говорили. — Он повернулся к Козо: — Удовлетворены?
Козо пожал плечами:
— А что мне еще остается?
— Сознательный гражданин, верно, Ричер? Увидели несправедливость и захотели ее исправить, — подытожил Дирфилд.
Ричер кивнул.
— Тогда почему вы украли у них деньги?
— Ну, взял как добычу, как военный трофей.
— Старушку вы бы не ограбили, а вот у пары крутых ребят не грех и забрать деньги?
— Думаю, так.
— Знаете что-нибудь о составлении психологического портрета преступника? — продолжал Дирфилд.
— Только из газет.
— Это — наука, — объяснил Блейк. — Спецагент Ламар — наш ведущий специалист.
— Мы изучаем места преступлений, — вступила Ламар, — и разрабатываем психологический портрет возможного преступника.
— Какие преступления? Какие места? — спросил Ричер.
— Каллен и Кук были убиты, — ответил Блейк.
Ричер удивленно посмотрел на него.
— Сначала убили Каллен. Весьма незаурядным способом, но одно убийство — всего лишь одно убийство, верно? Потом убили Кук. Тем же самым способом. Получается серия.
— Мы поискали связующее звено между жертвами, — подхватил Поултон. — Обе жаловались на сексуальные домогательства и затем уволились.
— Убийца предельно собран на месте преступления — это показатель военной четкости, — сказала Ламар, — Никаких следов и улик. Преступник прекрасно знаком с процедурой расследования. Возможно, он и сам следователь.
— В обоих случаях следы взлома отсутствуют, жертвы сами впустили убийцу, — заметил Поултон.
— То есть они обе его знали, — сказал Блейк.
— И доверяли ему, — добавил Поултон.
— Мы стали искать военного, который имел бы на них зуб, — вступила Ламар. — Возможно, такого, кого оскорбило то, что дрянные бабенки сгубили карьеры хороших военных, а потом уволились.
— Кого-то с четкими понятиями о добре и зле, — снова добавил Поултон. — Кого-то, кому вполне достаточно собственных принципов, чтобы исправить несправедливость. Того, кто только рад, когда под ногами не путаются власти.
— Того, кого они знали достаточно хорошо, чтобы впустить в дом, не задавая вопросов, — отметил Блейк.
— Жертвы друг дружку не знали, и общих знакомых у них было очень мало. Очень. Но вы один из них.
— Составление психологического портрета преступника — точная наука. В большинстве штатов портрет служит достаточным основанием, чтобы получить ордер на арест, — резюмировал Блейк.
— Ошибок не бывает, — с довольной улыбкой сообщила Ламар.
— И что? — спросил Ричер.
— Кто-то убил двух женщин, — ответил Дирфилд и кивнул в сторону Блейка, Ламар и Поултона. — И эти агенты считают, что неизвестный убийца в точности похож на вас. Может, это вы и есть.
— Почему на меня? Это всего лишь предположение. У вас нет доказательств.
— Он улик не оставляет, — заметила Ламар. — Преступник — умный одиночка, жестокий ревнитель морали. Это сузило круг поисков от миллионов до тысяч, и, возможно, он замкнется на вас.
— На мне? Вы с ума сошли.
Дирфилд пожал плечами:
— Ну, если это и не вы, то, по мнению экспертов ФБР, кто-то в точности похожий на вас.
— Скажите, — попросил Ричер, — когда и где произошли убийства.
— Каллен убили семь недель назад, а Кук — четыре, — ответил Блейк.
Ричер напряг память. Четыре недели назад началась осень, а семь — еще стояло лето. Тогда он уже три месяца как воевал с зарослями во дворике своего дома в Гаррисоне. Они с Джоди не виделись по нескольку дней кряду.
С началом осени он перенес усилия на обустройство самого дома. Но и этим он занимался один. Джоди торчала в городе, продираясь через тернии к звездам. Они изредка проводили вместе ночь, но ни совместных поездок, ни корешков от билетов, ни регистраций в гостиницах не было. Алиби не имелось.
— Мне нужен адвокат, — заявил он.
Двое охранников отвели Ричера в ту же маленькую комнату. Его статус изменился. В этот раз они остались с ним внутри и встали по обе стороны двери. Ричер уселся на стул, не обращая на них внимания. Так он просидел почти два часа.
Вдруг дверь распахнулась, охранники вышли, и он увидел Джоди. На ней было платье персикового цвета и поверх — шерстяное пальто тона на два темнее. Выгоревшие на солнце волосы еще не обрели своего настоящего цвета, ярко-голубые глаза светились, и кожа отливала медом. Каждый раз, когда Ричер видел ее, она выглядела все красивее.