ожность распознать закономерность или логическую комбинацию». Определение случайности, которым мы руководствуемся в повседневной жизни, чаще всего опирается именно на него. Зачастую мы уверены, будто в настоящих случайностях закономерностям нет места.
Существует множество примеров нашей склонности видеть закономерности там, где их нет. Возьмем, например, «ошибку игрока» (также известную как «ложный вывод Монте-Карло»), знаменитый пример широко распространенного заблуждения насчет законов вероятности. 18 августа 1913 года в печально известном казино Монте-Карло (где Джеймс Бонд наслаждался мартини «взболтать, но не смешивать» и играл против суперзлодеев) «черные» выиграли в рулетку рекордное количество раз: 26 подряд. К пятнадцатому, когда маленький шарик снова остановился на черном, игроки начали повышать ставки на красное в полной уверенности, что шансы снова выпасть на черное ничтожны и, что важнее, становятся все меньше и меньше с каждым оборотом рулетки. Игроки удваивали и утраивали ставки, казино богатело. Оно получило миллионы, а игроки вышли намного беднее, но вместе с тем, возможно, мудрее.
Случившееся было примером целого ряда случайных событий: 26 поворотов рулетки – 26 попаданий на черное. Игроки подумали, что такая цепочка – не результат случайности, а закономерность, и пытались воспользоваться этим, надеясь, что удача наконец подведет тех, кто ставил на черное, – вот-вот, при следующем повороте рулетки. Здесь действовала чистая случайность. Однако люди в казино в тот вечер наблюдали закономерность, которая опирается не на случайность, а на удачу.
Другой пример типичного заблуждения при встрече со случайностью описывает Стивен Гулд[13]. В нем фигурируют уникальные насекомые, обитающие в пещерах Вайтомо в Новой Зеландии. Сырые и темные, как и большинство других, пещеры Вайтомо – идеальное место обитания для одного из видов светлячков под названием «светящиеся черви» (англ. glowworm). На самом деле это не червяки, а личинки грибных комаров. Но, будучи личинками, они похожи на червяков и светятся, отсюда и название. У них есть «лантерны», особый орган на конце брюха, излучающий зелено-голубой свет. Эти личинки плотоядны – они едят других насекомых. На самом деле они съедят все, что попадется, даже других светлячков. Охотясь, они создают ловушку из липких ниток, включают свет и ждут, когда насекомых приманит сияние в темной пещере. Добыча путается в клейкой ловушке, а охотники уже готовы обедать.
При посещении вы можете прокатиться на лодке по этим пещерам и насладиться потрясающим видом тысяч сияющих светлячков на стенах – этот вид часто сравнивают со звездами в небе. Но к этому сравнению не стал прибегать Гулд, прекрасно представлявший расположение звезд и законы вероятности. Отправившись на прогулку по пещерам, он отметил: расположение огоньков было не случайным. Гулд обнаружил то, что назвал «зонами ингибирования»: пустые места вокруг каждого сияющего огонька[14]. Благодаря этому они распределялись ровно и гомогенно – слишком ровно, чтобы оказаться случайностью. Во внезапном узоре были бы кластеры, сгустки, линии и завихрения. В конце концов даже когда мы смотрим на ночное небо, то видим закономерности. Вообще, мы видим их так часто, что дали им названия: Орион, Весы, Близнецы и так далее. Скопления светлячков выглядели иначе.
Гулд предположил, что насекомые расположились подобным образом не просто так, у этого есть причина, и она связана с охотничьими повадками. Чтобы не стать пищей соседа, светлячок не может просто положиться на случайный выбор места. Он должен находиться достаточно далеко от остальных, чтобы самому избежать участи стать обедом. Физик Эдвард Перселл разработал компьютерную программу для демонстрации предположения Гулда. Она создала два поля из точек, каждая из которых играет роль одного светлячка[15]. Для поля слева Перселл использовал случайный генератор чисел, определяющий место точки в поле. Справа добавлено правило: генератор перестал быть случайным. Точки справа были расставлены согласно генератору – при условии, что места рядом свободны, и только так. После ввода в условия программы зоны ингибирования для расположения точек поле справа стало вести себя как туча светлячков, не желающих быть съеденными. Поле слева абсолютно случайно, справа – подчинено конкретному правилу. При этом, когда людей просят выбрать то, которое в большей степени иллюстрирует случайное распределение, выбирают правое.
Мы не можем обнаружить упорядоченность в поле, которое действительно упорядочено, и видим порядок в случайно разбросанных точках, поскольку мозг – не самый эффективный калькулятор вероятности.
Кажется, мы запрограммированы воспринимать закономерности как доказательства порядка во Вселенной.
Гулд предполагает следующее: проблема не в том, что мы видим закономерности, а в том, что настаиваем, будто эти закономерности значимы, «особенно когда [их смысл] может нас утешить или что-либо прояснить»[16].
Другие ученые отмечали наше уникальное отношение к случайности и создали целый набор терминов для описания этого. Два статистика, Джерси Ньюман и Эгон Пирсон, рассматривали статистику принятия решений и описали два типа стандартных ошибок в этом процессе[17]. Первый тип – ложноположительные – совершается, когда мы видим значение или значимость там, где этого на самом деле нет (например, закономерность в случайном шуме). Второй тип – ложноотрицательные – когда приходим к выводу, что значения или значительности в действительно важной информации нет.
Психолог Карл Юнг много писал о «синхроничности» – ощущении связи или соотношения явлений, которые на самом деле не соединены причинно[18]. В его представлении у одних событий есть причинно-следственная связь, а другие соединены по значению (без причины или следствия). Юнг верил, что жизнь – это не просто цепочка случайных событий. Он предполагал существование некоторой общей закономерности не в жизни конкретного человека, но в жизнях всех людей на протяжении истории человечества и эту закономерность назвал «коллективным бессознательным». Видя, как смысл объединяет два произошедших явления, Юнг полагал, что мы наблюдаем за проявлением этой общей закономерности всего сущего.
Немецкий невропатолог и психиатр Клаус Конрад изучал шизофрению и предложил термин «апофения» – «немотивированное ви́дение взаимосвязей, [подкрепленное] характерным чувством неадекватной важности»[19]. Совсем недавно Майкл Шермер, психолог и писатель, выдвинул термин «стереотипирование» для описания склонности находить «закономерности и в бессмысленном шуме»[20]. Если вы когда-либо проводили летний день, разглядывая облака, которые складываются в лица, или видели лик Девы Марии в пицце пепперони, вы испытали парейдолию: обнаружение значимых образов в ряде случайно расположенных объектов (а для человека нет ничего более значимого, чем лицо).
Неврологи сформулировали вероятное объяснение парейдолии, способное помочь нам понять, почему мы так склонны видеть закономерности в мире. Исследователи из Швейцарии зафиксировали мозговую активность тех, кто смотрит на лица и на стимулы, «похожие на лица» (например, фотографии электрических розеток в стене, складывающиеся в рожицы)[21]. Они обнаружили, что изображения лиц и объектов, напоминающих лица, вызывали отклик в той части коры головного мозга, которая отвечает за их распознавание (веретенообразная извилина). Отклик нейронов на изображения объектов, напоминающих лица, произошел так быстро (всего лишь 150 миллисекунд), что исследователи сделали вывод: стимул был автоматически распознан как «лицо», без участия сознательного размышления участников. Кажется, мы запрограммированы видеть именно этот паттерн в окружающем мире. Все эти термины описывают уникальную способность не принимать случайности, а искать закономерности там, где их на самом деле нет.
Таким образом, раз мы как вид не можем принимать случайности, что же такое удача? На этот вопрос есть ответ у Шермера. Он создал термин «наделение способностью к действию», чтобы описать еще одну человеческую тенденцию: «верить, что миром управляют невидимые и целеустремленные субъекты»[22]. Возможно, в нашем отдаленном прошлом, когда мы сталкивались со случайными событиями – они «просто случались», мы изобрели удачу, чтобы объяснить невидимого, импульсивного и непредсказуемого деятеля, который за все это отвечает. В нашей истории мы зачастую смешивали идеи случайности и удачи.
Николас Решер, профессор философии Питтсбургского университета, пишет: удача – это неотъемлемый и важный фактор человеческой жизни, который, по его мнению, определяет переживания человека[23]. Мы придаем везению огромное значение, поскольку Вселенная по своей природе нечестна, и мы (к счастью или к несчастью) достаточно разумны, чтобы понимать: плохие вещи могут случаться с хорошими людьми, а хорошие – с плохими, что бы мы ни делали.
Многие люди верят, что удача – невидимая сила Вселенной, которая может изменить судьбу за долю секунды. Еще больше – согласны с Эмили Дикинсон и считают, будто явление под названием «удача» – результат тяжелой работы. Когда мы даем чему-либо имя, у нас зачастую возникает иллюзия, что мы это контролируем, и многие полагают, якобы удача – это всего лишь другое название случайности, которое мы присваиваем, не желая смириться с тем, что событие случайно. Помимо этого, кажется, реакция людей на удачу зависит от ситуации, в которой они оказались.