авный был не дурак, чтобы подпиливать лесу, на которой держатся как ценные, так и не очень кадры.
Я протянула Лтурицу свою внушительную стопку листов. Главный хмыкнул, потом глянул внимательнее, смерил меня изучающим взглядом. А то, что я услышала дальше, заставило меня удивиться.
– Лиссандра, кажется, вы у нас из аристократического рода? Завтра оденьтесь поскромнее. И жду вас у меня в кабинете в полдень.
Что же, пожелание начальства нужно выполнять, особенно если оно своевременно платит зарплату и не пристает с неприличными предложениями. Для последнего у него есть любимая жена, хотя актрисы и старлетки усердно и регулярно проверяли его верность на прочность.
На следующий день в обед, едва я постучалась к Лтурицу в кабинет, раздалось громогласное «войдите». Я толкнула дверь и перешагнула порог.
Как начальник и просил, оделась строго, в лучших традициях институток: серое платье с воротником-стойкой, жабо и брошь. Черные волнистые непокорные волосы собрала с тугой узел. Никакой косметики на смуглой коже – наследству южанина-отца. От матушки в противовес мне достались голубые глаза и утонченные черты лица. Дед говорил, что я истинная красавица, порою намекал, что я составлю счастье кому-то из внуков его друзей, но памятуя о выборе матери, с замужеством на меня не давил. Лишь раз обронил, чтобы я не затягивала со своим выбором.
Едва я оказалась в кабинете, то услышала обрадованное Лтурица: «а вот и она!». После режиссёр указал мне на стопку бумаг и писчий набор.
– Возьмите это с собой. А также синюю папку с моего стола, – меж тем распоряжался главный. – Сейчас откроется настроенный телепорт. Пожалуйста, стенографируйте все, что скажет господин Закриан, и потрудитесь вести себя при этом прилично.
Портал отрылся, едва я успела взять в руки все, указанное главным. Мы шагнули в новомодный телепорт, а спустя несколько мгновений оказались уже в кабинете.
Первое, что я увидела, – сидящего за столом господина. Он был тучен, лысоват и пытался водрузить пенсне на нос. «И эта наш герой-любовник?» – пришла на ум мысль, но потом я сообразила, что вроде как этому почтенному сэру лет слегка больше, чем господину Закриану.
– Господин Дарк просил принести вам извинения и уполномочил меня представлять его интересы.
После этого вступления потекли переговоры. Вносились правки, уточнения, замечания. Я старательно стенографировала. Листы заканчивались. Когда же я исписала последний, то решилась одолжить несколько из стопки у представителя господина Дарка.
Толстячок с энтузиазмом согласился, засуетился, я потянулась к листам… в итоге мы столкнулись лбами. И это бы ничего, если бы «меценат» листов не толкнул чернильницу. Мое серое платье тут же украсила клякса.
Я чуть не застонала про себя. Мое единственное платье, «которое подобает истинной леди». Безднов Дарк! Да чтоб ему пусто было!
Толстячок тут же засуетился, заизвинялся, но…
– Мне очень жаль… – Конфузясь выдал представитель. И словно желая реабилитироваться за конфуз, выдал: – У нас в конторе на этом этаже уборная в конце коридора.
Я, изобразив благодарность, кивнула и попросила разрешения ненадолго отлучиться. По злополучному коридору летела как на крыльях. Две двери рядом. Одинаковые. Я лишь мазнула по ним взглядом, торопясь отстирать пятно, пока еще не поздно.
Влетела в дамскую комнату. Было пусто. Сначала попыталась намылить пятно, но быстро убедилась, что скорее размажу его так до талии.
Появилась идея: снять и застирать прямо под струей. Стеснение боролось с практичностью недолго, но ожесточенно. В итоге я стояла в комбинации и коротеньких панталонах, когда дверь с треском распахнулась.
В дамскую комнату влетел мужчина. Мы оба остолбенели. А потом случились сразу четыре вещи: я, как благородная девица, заорала, как неблагородная – ударила по шее наглеца почти отстиранным полумокрым платьем, нахал пробормотал «извините» и уже шагнул к открытой двери, когда сработала вспышка чарографа, запечатляя нас на магоснимке. Причем эта самая пресловутая вспышка была такой силы, что мне на мгновение показалось, я в кабинете рентгеновских лучей.
Маг, а вошедший оказался именно им, так посмотрел на меня, что захотелось срочно подумать о чем-то светлом и легком, например, о погребальном саване. А потом, бросив «достали эти ищейки», чародей совершил замысловатый пасс рукой. Взвилось чернильное облако. Я успела подумать, что вижу перед собой одно из самых дорогих явлений современной магии – моментальный динамичный портал. Стационарные, настраиваемые заранее, стоили недешево, а уж такой…
Мага начало затягивать в сгусток тьмы, но мое платье, накрепко обвившее его шею тоже увязло в магическом тумане, я ошалело дернула его на себя, с той стороны потянули в ответ, и в результате в портал я залетела вместе с чародеем.
Когда же туман рассеялся, то я поняла, что оказалась в чьей-то спальне. Мужской, судя по вещам, которые были разбросаны вокруг. Полуголая. С мокрым платьем в руках. Но главным было то, что здесь я была не одна. Напротив меня стоял тот самый маг. Высокий, красивый и подозрительно знакомый. Именно его магоснимок нам продемонстрировал главный, когда объявил работу над картиной «Перемещенец Зак ищет спутницу».
Я испуганно сглотнула. Закриан Дарк. Красивый, сильный, в жизни он был гораздо выше и моложе. И он, судя по выражению его лица, сейчас жаждал одного: убивать.
– Сколько тебе заплатили, чтобы ты появилась рядом со мной голой? Или ты сама из этих стервятников-репортеров, что жаждут нового скандала?
Сама не успела понять, как моя рука залепила ему пощечину. Ладонь обожгло. Зато внутри стало легче.
– Я. Не. Уличная. Девка, – произнесла, чеканя каждое слово.
– А выглядишь именно так.
– Сам хорош, извращенец, – я не осталась в долгу. Выкать ему, первому начавшему мне «тыкать» тоже не стала.
Глянула на этого коз… свол… крет… я пыталась по заветам госпожи Рони – наставницы в пансионе благородных девиц – подобрать подходящее цензурное слово для этого Дарка. Но чем больше усердствовала, тем более нецензурным получался результат, в итоге плюнула и про себя таки обматерила стоящую передо мной брюнетистую заразу.
– Вломиться в дамскую комнату, притащить с собой журналюг и испоганить честной девушке репутацию…
– В мужскую! – Перебил Закриан. – К тому же слышать о репутации от девицы из мужской уборной… Я вообще сомневаюсь, что она у тебя есть.
Я задохнулась от возмущения. У меня не нашлось слов. Зато под рукой нашлась ваза. Она и полетела в эту сволочь.
Сволочь резво уклонилась. Видимо, имела немалый опыт подобных сцен.
Мое платье, до этого мига обвивавшее шею брюнетистого гада, шлепнулось на пол мокрой тряпкой. Мое. Новое. Единственное приличное. Платье. Тряпкой на пол. Это стало последней каплей.
– Истеричка!
На бреющем полете просвистела фарфоровая статуэтка, чтобы почить в осколках.
– Павлин надутый!
В меня полетела подушка – это Зак добрался до постели. Я ответила светильником.
– Пособница стервятников!
Я замахнулась горшком с фиалками.
– Индюк с раздутым самомнением! Да я там случайно оказалась!
Наш скандал начал отчего-то приобретать зоологический характер, когда рука нашарила второй горшок. Здоровый.
– Так я и поверил, – парировал Зак, но увидев новый метательный снаряд, переменился в лице: – Только не кактус. Ему сто лет!
Я поднатужилась и мстительно запустила тяжеленную посудину. Кактус в лучших традициях шрапнели впился иголками в не успевшего увернуться Дарка.
Павшим бойцом Зак рухнул на постель и мучительно застонал. Я же медленно начала приходить в себя. Пелена злости спала. Я ошарашенно осматривала спальню и не верила своим глазам. Это сотворили мы? Да тут ступить негде от осколков!
Мне стало совестно. Зак все еще лежал и стонал на постели. Я осторожно приблизилась. Хозяин комнаты увидел мой маневр и прошипел сквозь зубы:
– Уйди, чудовище!
А я наконец-то смогла рассмотреть, куда угодил вековой кактус. И мне стало не просто совестно, а стыдно до красных щек. Кажется, роду Дарков не дождаться наследников от господина Закриана…
– Прости… – и неловко добавила – те.
И тут в дверь постучали.
– Зак, у тебя все в порядке? – Осведомился задорный юношеский голос.
– Да, – как-то неоптимистично крикнул брюнет.
И тут дверь распахнулась. Я про себя выругалась, хотя таких слов девица из пансиона знать не должна. Да и не только из пансиона. Сегодня у меня был прямо день не вовремя открытых дверей.
– Брат, я хотел тебя попросить… – начал Дарк-младший, но прервал себя на полуслове, увидел композицию «Закриан-кактус-полуголая девица» и невозмутимо закончил. – у тебя все как всегда.
И уже обернувшись ко мне:
– Кстати, симпатичные панталончики. Где покупали? Я своей невесте, Ирме, хочу такие подарить.
Я опешила, Зак, видимо, заклеенный такой непосредственностью младшенького, выдал:
– Исчезни, мелкий!
Дарк-младший оказался существом хоть и развратным, но с весьма развитым инстинктом выживания. Дверь захлопнулась молниеносно. И лишь потом из-за закрытой створки донеслось ехидное:
– Братец, одобряю выбор. Кто бы она ни была, но дева – огонь.
Я же на цыпочках, чтобы не наступить на осколки, добралась до своего платья. Да, чернильное пятно отстиралось, но теперь вся ткань была в комьях горшечной земли.
Я смотрела на платье и видела мою погубленную репутацию – того единственного, что у меня еще осталось. А еще мне мерещились заголовки завтрашних газет.
За Дарком постоянно охотились репортеры-стервятники. Его постоянно пытались то уличить в интрижках с замужними дамами, то приписать тайный роман. И вот на тебе – случайно открытая дверь и… месяц сплетен о самом завидном женихе империи и пересуды за моей спиной всю жизнь.
Я подняла платье, прижав его к груди. Зак уже освободился от коварного кактуса. Его побелевшие скулы, зло сощуренные глаза говорили без слов – маг в ярости.