— Ух, ты, вот это у вас бомбоубежище! — я не мог сдержать восторг при виде такого роскошного подземелья, — в нашем доме пожалуй оно намного меньше.
Но Сиэль не слушая, быстро двинулась вперед. Я поторопился следовать за ней. Мы прошли по коридору метров сто, и тут я подумал, что зря назвал это место бомбоубежищем, пожалуй, ему больше подходило название — метрополитен.
Сиэль неожиданно свернула в боковой проход, который привел нас в хорошо освещенную комнату, в ней было множество шкафов, полок, на них стояли всякие колбы, и другие банки, почти, как в нашем кабинете химии, в который мы заглядывали из любопытства.
Алник, одетый в старый, синий халат с множеством прожженных дырок, сидел за столом и что-то усердно тер в ступке. Увидев нас, он недовольно сказал:
— Ну, наконец, соизволили явиться, еле вас дождался. С этими словами он сунул мне в руки ступку, и сказал:
— Давай приступай и пока не разотрешь все кристаллы в порошок, не останавливайся.
— Дедушка! — воскликнула Сиэль, у тебя, что сломался голем?
— Ничего не сломалось, — ворчливо ответил маг и пояснил, — с этим материалом должны работать человеческие руки.
Я тем временем оглядывал лабораторию Алника, потолок в ней был почти не виден, и в него уходила большая труба серебристого цвета.
— Ваше магичество, — не преминул я спросить, — а вы не боитесь, что дом может провалиться в эти подвалы?
Сиэль и Алник переглянулись, а потом маг спросил:
— А почему ты так подумал?
Я пустился в объяснения.
— Смотрите в этой комнате очень высокий потолок, а так, как мы опустились на лифте быстро, значит между ним и домом очень тонкая прослойка земли.
Алник задумчиво хмыкнул.
— Ну, что же парень ты наблюдательный, и сообразительный — это неплохо. Но не учел одно обстоятельство. Ни на каком лифте вы не опускались. Сюда вас перенес портал.
И сейчас мы находимся за много лиг от нашего дома в Гномьих горах.
— У вас живут всамделишные гномы? — удивился я, — я думал они бывают только в сказках.
— Ну, у нас они теперь тоже только в сказках, — тяжело вздохнул Алник, — последний раз я видел гнома лет сто назад. Проклятый Орден, чтобы они все сдохли! — выругался он с ожесточением.
Я, усердно работая пестиком, тут же спросил:
— Что же это за орден?
— Растираешь порошок и растирай, — рявкнул Алник, — не до Ордена сейчас, чтобы ему пусто было.
Он схватил Сиэль за руку и утащил в другой конец комнаты, вскоре оттуда раздался треск и засверкали вспышка, как от электросварки.
Я сидел, растирал кристаллы, которые оказались очень твердыми, и думал, чем же там занимается Сиэль, как вдруг меня кто-то укусил за ногу, я нагнулся и увидел, что по полу скребется оторванная по локоть черная рука, заканчивающаяся шестипалой кистью с острыми ногтями, которыми она меня и ухватила. Я дико заорал и выронил ступку. Та упала на пол и разбилась, порошок легким облаком разлетелся по полу, и больше всего его попало на эту жуткую руку. По ней побежали красно-синие огоньки, она вспыхнула, синим пламенем, и разжала свои пальцы. Освободившись, я бросился в магу, как к последней надежде на спасение.
Я подбежал к нему и сразу закричал:
— Там, там, рука горит, она живая! Чуть мне ногу не оторвала!
Алник ринулся туда, за ним побежала Сиэль. Я же разглядывал прожженные брюки и уже наливающийся багровым цветом кровоподтек на щиколотке там, где меня ухватила эта страшная штука.
Когда я прихромал к месту событий, рука уже была потушена и засунута в металлический ящик. Алник отчитывал Сиэль, за то, что та забыла вчера закрыть замок на этом ящике.
Я думал, что он также начнет ругать и меня за разбитую ступку, но этого не случилось, наоборот маг был очень доволен.
— Везет тебе Саша, — объяснил он мне, — я, сколько всего перепробовал на этом артефакте, и ничего не получалось, про кристаллы арцизия даже мыслей не было, его изредка применяют для сонных настоек. А оказалось, что он катализатор воспламенения некротической плоти. Подумать только, ничего не соображающий мальчишка, нашел новое оружие против мертвяков!
Я слушал его и никак не мог успокоиться, сердце бешено бухало в груди, ноги тряслись.
— Скажите Ваше Магичество, — осторожно спросил я, — у вас еще много жутких штук?
— Жутких? — удивленно протянул Алник. — где ты увидел жуть?
— Ну, как же, разве эта рука не страшная? — смущенно пробормотал я.
Старик несколько мгновений пристально смотрел на меня, потом покачал головой.
— Постоянно забываю, что ты иномирец, уж больно на обычного мальчишку реаклов смахиваешь.
У меня на языке уже висел вопрос.
— А кто такие реаклы? — но задать его я не успел. Алник схватил меня за руку и куда-то потащил.
Я быстро шел за ним и размышлял, почему он меня таскает, как маленького, как будто я сам за ним не смогу идти.
Маг привел меня в небольшую комнатку все стены, которой были закрыты зеркалами, и вопросительно посмотрел на меня, как бы ожидая, что я что-то должен сказать. Я в свою очередь также вопросительно смотрел на него.
— Ну, как, впечатляет? — не выдержав, спросил он у меня, — ты наверно не видел такого никогда?
— Не видел, — согласился я, — очень плохие зеркала, мутные, и неправильно лица отражают, где вы их только нашли.
— Ты, что несешь! — он захлебнулся от негодования, — да на Соэте больше нет такой комнаты, я двести лет собирал эти зеркала.
Мне стало неудобно, действительно, зачем я начал критиковать, может, здесь еще не умеют делать хорошие зеркала.
Все еще ворча по поводу наглых малолеток, он посадил меня на табурет в середину комнаты и поставил на пол передо мной огромные песочные часы.
— Сиди здесь и пытайся заметить свою ауру, — даю тебе на это четыре удара часов.
Не успел я спросить, что такое аура, как он вышел из комнаты и в ней сразу погасли все светильники и наступила тьма.
Я, дрожа от страха и возбуждения, сидел на жестком табурете. Ни единого лучика света и звука не доносилось до меня. Через какое-то время появилось впечатление, что вокруг меня ничего нет, как нет и самого меня, казалось только, что мой разум летит в провальную черную бездну, которая не имеет ни конца, ни края. Казалось, что уже прошла вечность, и я думал, что навсегда останусь в этой темноте, когда перед моими глазами на стенах появилось сиреневое свечение. Оно было едва заметным, потом начало становиться все ярче и, наконец, я увидел, отражающуюся в зеркалах фигуру, объятую сиреневым светом.
— Да это же я свечусь! — дошло до меня. Я вскочил с табуретки, забыв свои страхи, и подошел к зеркальной стене. В ней отразился мой темный силуэт обрамленный сиреневой полоской. В это время открылась дверь, и в проеме вспыхнул ослепительный свет, я зажмурил глаза, и начал их тереть, размазывая слезы по лицу. Понемногу я смог открыть веки. Свет уже не казался таким ярким. Передо мной стоял Алник, вокруг него вихрями вспыхивало сиреневое сияние, с которым мое скромное свечение нельзя было сравнить.
— Ну, что? — спросил он нетерпеливо, — ты видишь?
Я кивнул головой.
Глава 4
— Отлично! — воскликнул Алник. У тебя получилось. Так я и думал, что концентрирующие зеркала не подведут. А ты говорил… мутные, плохо видно!
— Так эти зеркала не простые? — поинтересовался я.
— Естественно, если бы не они, пришлось бы тебе сидеть в темноте не один день, заверил меня Алник.
Я осторожно спросил:
— Ваще Магичество, вы вроде сказали, что надеялись, что зеркала не подведут, так я, что первый их испытал?
— Ну, да, так и есть, можешь гордиться этим обстоятельством, — досадливо сообщил маг, видимо недовольный, что проговорился.
Я шел вслед за ним, Алник на этот раз не тащил меня за руку и говорил по пути, что доволен, что все прошло удачно. Судя по речам мага, он не особо беспокоился о моем здоровье.
Когда я увидел Сиэль, то обнаружил, что аура у нее немногим больше моей и имеет слегка розовый оттенок, и сразу ей об этом сообщил. Алник услышав мои слова, сразу сделался серьезным и начал допрашивать меня, какие оттенки аур я различаю. Внимательно выслушав меня, он озадаченно хмыкнул, но ничего не сказал.
Уже втроем мы отправились в начало коридора к порталу. Я шел и удивлялся сам себе. Вторые сутки в этом мире, а воспринимаю все его чудеса вполне спокойно. Когда мы вышли из дверей, на улице уже был ночь, на небе ни единой тучи и Сестры ярко светили отраженным светом, Мы прошли в дом, я пожелал спокойной ночи Сиэль, которая странно при этом посмотрела на меня и явно хотела что-то сказать, но промолчала и ушла к себе.
У себя в комнате я разделся и рухнул в кровать. К моему удивлению она была нагрета, как будто кто-то на ней только, что спал.
Подумав, что это опять какой-то магический наворот, я собрался заснуть, как вдруг под одеяло кто-то начал забираться, задевая меня холодными пятками. Я уже вдохнул, чтобы закричать, как под одеялом прошептали:
— Не бойся, это я Василина, ты мне обещал сказку.
— Ладно, также шепотом сказал я, — но время уже позднее, поэтому я расскажу очень короткую сказку о колобке, и ты пойдешь спать.
Ну и дурак я был, когда думал, что легко отделаюсь от настырной мелкоты.
Если с колобком, дедом и бабкой почти все было понятно, то когда дело дошло до медведя, оказалось что про земных зверей Василина не имеет понятия, и по каждому просила объяснений. Она перечисляла несколько местных хищников, но я то их не знал, и не представлял, как рассказывать сказку дальше. Короче через десять минут Васька печально вздохнула и, сказав, что я очень плохо рассказываю сказки, пошлепала босыми ногами в свою комнату. Я смотрел на закрывающуюся за ней дверь, когда от стены отделилась большая темная фигура. Мне уже хотелось поднять тревогу, когда она знакомым жестом приложила палец к губам. И тут я понял, что это была Орха. Она улыбнулась и, показав блеснувшие зубы, сказала: