Он указал на статуэтку «Тиран Лесистрат, VI год правления».
– Я хотела узнать, есть ли в вашем прекрасном замке привидение, – галантно сообщила Мыша, словно обнаружила тирана не в ночной сорочке за перетряхиванием белья, а в королевской мантии на званом приеме.
– Откуда? – Лесистрат приложил прохладную статуэтку к набухающей шишке. – Единственный ход наглухо заколочен.
Удовлетворившись его объяснением, Мыша обвела взглядом Галерею Даров.
– А это все тут что? Сокровища?
– Дары тирану от народа Тысячегорья. Как бы странно это ни звучало…
– Восхитительные вещицы, – вежливо заметила Мыша. – Наверное, очень приятно, когда тебя любит целый народ…
Она как раз разглядывала на Стене Завоеваний картину «Прибытие тирана в Тысячегорье под покровительством гиганта». Эпическое полотно повествовало о том, как узкий корабль, украшенный рострой в форме дракона, приближается к берегам Тысячегорья. На палубе в победной позе стоял Лесистрат. За его спиной возвышалась женщина необычно высокого роста в одежде с доспехами. Тысячегорцы присутствовали на картине мелкими фигурками. Развевающиеся в их лапах флаги, видимо, символизировали восторг от обретения правителя.
– Так вот как они выглядят – гиганты! – прошептала Мыша, разглядывая высокую женщину.
Лесистрат самодовольно хмыкнул:
– Тысячегорцев тоже удалось обмануть. Она не гигант.
– А кто?
– Так, акробатка! Сейчас и не вспомню, как зовут, – соврал Лесистрат. – Мы познакомились в путешествии: я постигал историю малых народов, она выступала со всякими трюками. Жутко в меня влюбилась! Я и предложил веселую шутку: сыграть в Тысячегорье спектакль. Вроде она из рода гигантов и привезла им нового правителя… Но исполнить его не в жалком полосатом шатре, как это принято у цирковых артистов, а поставить настоящее шоу!
– Правителя – это вас?
– Да, меня. Я отличный тиран, разве нет?
– И тысячегорцы поверили?
– Это ужасно забавно, но да! Такой милый и темный народец…
– А где она сейчас?
– Кто? – удивился Лесистрат. Потом сообразил и рявкнул: – Понятия не имею! Слушай, шла бы ты в кровать! Я тут вещи в поход собираю – ты меня отвлекаешь!
– Хорошо, уже ухожу, – согласилась Мыша. – У меня к вам последний вопрос. Вы сбежите отсюда с нами или предпочтете остаться?
Тиран помешкал. Вытащил из шерстяного холма на полу теплое одеяло и пурпурную попонку с золотым шитьем и засунул обратно в сундук.
– Я, пожалуй, останусь. Знаешь, из всех каталажек, где мне довелось побывать, эта – не самая худшая.
Закрывая за собой дверь в Галерею Даров, Мыша слышала, как тиран сердито бормочет:
– «Любят», «никогда», «остаться», «гигант»…
Вернувшись в зал, где сопели Скелет и Утя, Мыша рухнула поверх покрывал. Она больше не дрожала. В замке нет привидений. А если есть – кто-то же играет наверху на флейте, – это дух акробатки.
Мыша не сказала об этом тирану, но она знает, куда делась циркачка. На Стене Завоеваний Мыша видела и другую картину. «Радостное вознесение гиганта в замок на вершине».
На этом холсте, кисти Дечиманкелы Донацитотти, все та же высокая женщина сидела в золотой колеснице, запряженной лохматыми псами. Взгляд ее был загадочен. Вопреки названию, в нем точно не было радости, зато читались удивление и страх. Понятные чувства, если тот, в кого ты влюблен, отправляет тебя на вершину – в пустой и разрушенный замок, где лютый мороз и Трехсобачечные ночи.
– Вот чего он боится! – осенило засыпающую Мышу. – Вовсе не холода! Он боится духа этой циркачки!
Глава шестаяНа вершину!
Ранним утром тиран Лесистрат выполнил свое обещание. В глубине Священных Трущоб, за дверью, запертой на замок (и для верности – заколоченной), взорам путешественников открылась винтовая лестница.
Ступени ее уходили вверх, скрываясь в темноте бесконечной шахты. Согласно легендам о гигантах – хотя в легендах нередко много вздора и вымысла, – по этому тайному ходу внутри горы можно подняться в настоящий замок, давно покинутый хозяином-гигантом.
Узел с теплыми вещами (подарок от тирана Тысячегорья) взвалили на тощие плечи Скелета. Его жалобные протесты: «Лучше дайте котомку с едой!» – сразу пресекла Утя-Путя:
– И не мечтай! Еды наверху не будет. А потому провиант – наша большая ценность!
– Я умею хранить большие ценности! – ныл пират. – Ищете надежное место – просто отдайте ценные вещи Скелету! Веришь?
– Верю! Но не хочу к вершине узнать, что «надежным местом» ты считаешь свое ненасытное брюхо.
Утя недоверчиво посмотрела на плоский живот пирата. Куда там вообще влезает? Но о способности Скелета поглощать еду на «Ночном кошмаре» слагали легенды (в которых не было ни капли вымысла!), а потому котомку со съестными припасами Утя благоразумно оставила себе.
Мешочек с лырами достался Мыше. Впрочем, что значит достался? Попробовал бы кто отобрать! С самой первой секунды Мыша не выпускала мешочек из лап. Ей нравилось гадать, на что сгодятся двадцать дырявых деревяшек. Примут ли их в оплату на постоялом дворе? Хватит ли на кувшин молока? Или две тысячи лыров – такое богатство, что можно обменять их на маленький остров или большой-пребольшой корабль? В любом случае мешочек своим перестуком успокаивал Мышино сердце, чего бы эти лыры ни стоили!
– Вы точно не хотите отсюда сбежать? – в последний раз поинтересовалась Утя у тирана.
– Я? Хочу. Я только об этом и мечтаю! Вырваться, удрать, быть наконец свободным… От холодных стен и молчаливых слуг. От обязательств и одиночества. Но не окажется ли эта мечта столь же наивной и глупой, как и страстное желание мудро править этим милым народом? Да и как тут выбрать свободу, от которой одни неприятности, когда меня окружают любовь и величие?.. Кто я там? А здесь я – тиран!
– И ваше имя впишется в Вечность! – догадался Скелет.
– Именно! В Вечность, где никогда не исчезнет! Ради этого стоит остаться.
Мыша задумчиво поглаживала мешочек с лырами. До сих пор ей казалось, что в Книгу Вечности записывают имена героев. Теперь она не была в этом уверена. Имя Лесистрата, без сомнения, тоже окажется в Книге. Может статься, уже туда вписано. Но ведь он совсем не герой, а обычный трус! Уж чему-чему, а Мышиному чутью на оттенки трусости можно верить.
Как же так? Может, у Вечности не одна, а целых две Книги? В одну попадают имена героев, а в другую – тиранов? Она живо представила висящую в межзвездном пространстве полку, на которой стояло два толстых тома. На одном звездной пылью начертано «ГЕРОИ», на другом – «ПРАВИТЕЛИ».
– Вот, возьмите. – Прощаясь, Утя-Путя протянула Лесистрату свиток. – Накидала сегодня утром. Восемнадцать способов, как удрать из Священных Трущоб. Исключая парадную дверь и тайный ход. Передумаете – пригодится.
Начав восхождение по лестнице, трое путешественников слышали, как внизу лязгнула дверная задвижка, но не видели, как тиран Лесистрат в растерянности уставился на подаренный Утей свиток. Какая коварная малышка! Заключенный только почувствовал себя счастливым, а она подарила ему план побега. Из которого следует, что не существует никакой тюрьмы, и ты сам себе единственный тюремщик.
Очередная деревенька Тысячегорья, где к этому времени оказался Корноухий с небольшим отрядом пиратов, была точной копией других деревенек в этих краях. За последние сутки это было шестое селенье, притиснутое к подножию очередной горы. В каждой деревне Корноухий задавал единственный вопрос: «Не видал ли кто маленький кораблик и двоих вот такого роста девчушек?» И каждый раз уходил с ответом: «С прискорбием сообщаем, любезный путник, в наши края не добредали известия об искомых вами существах»…
– Здесь нам повезет, – заявил Корноухий.
Откуда такая уверенность? Корноухому почему-то казалось, что эта деревня все-таки отличается от других. Но чем же, чем? Он присмотрелся. Да вот же оно, отличие! На отшибе стояла лачуга с перекошенной выцветшей вывеской «Лавка книг».
Корноухий хохотнул. Факт существования книжной лавки в Тысячегорье – дальнем краю мира и непроходимой глуши – казался отважному капитану абсурдом. Но он же давал надежду – если не на свежие новости, то на географический атлас. Или хотя бы малюсенькую карту!
Поэтому, оставив позади удивленных пиратов, Корноухий твердо направился к «Лавке книг».
– Любезный! – окликнул капитан погруженного в чтение незнакомца, единственного, кто находился в лавке. – Почтительно выражаю упоение! Дозволите ли вы спросить…
– Не утруждайтесь ломать свой язык, чужеземец, –
перебил капитана лавочник, отрываясь от своего занятия. –
Дальних стран языком я владею в достаточной мере.
Слогу прекрасному книги меня обучили.
Он обвел лапой книжные шкафы, тесно заставлявшие лавку. На полках шкафов терлись переплетами поэмы и романы, внушительные энциклопедии и тощие руководства, иллюстрированные жития и описания географических открытий. На видном месте стояло несколько экземпляров четырехтомника «История Тысячегорья с древнейших времен» – видимо, хит продаж.
– Ну и как продвигается торговля? – не удержался от вопроса Корноухий.
Его не отпускала мысль об абсолютной глупости затеи – разместить здесь заведение подобного рода. Если, конечно, хозяин не жаждет быстро избавиться от средств, вложенных в качестве инвестиций.
– Ценность искусства и книг недоступна народу подгорьев, –
отозвался лавочник. –
Книжное дело завел я, чтоб не было шуму.
Здесь я спокойно могу наслаждаться течением жизни:
Редко случайный зайдет ко мне посетитель.
Его речь была чистой и плавной, словно он не говорил, а декламировал, смакуя каждую фразу. Корноухий, ухмыляясь в усы, с восхищением взирал на хозяина лавки.