От этой мысли почему-то сделалось мерзко на душе, и он решил пойти другим путем.
– Придумала! – воскликнула Щербакова после нескольких минут напряженных размышлений, и Богдан улыбнулся своему отражению в темном окне. – Закроем территорию кафетерия на полтора часа!
Он согласно кивнул.
– Хорошая идея. Только договорись заранее с хозяином о возмещении убытков. Чтоб не рисовал нам потом красивые циферки.
Да, в этом был смысл. Рассадить всех не рядами, а в свободной, непринужденной обстановке кафе. Самому же, переходя от столика к столику, спокойно и под разными углами разглядывать дам, пока они слушают себе лекцию о правах женщин и защите от харрасмента на рабочем месте. Как бы цинично это не звучало.
Если «олененок» – его подчиненная, она обязана будет там быть, и надобность перелопачивать кучу личных дел с фотографиями пятилетней и десятилетней давности отпадет сама собой. Если же нет… что ж, придумает что-нибудь еще. В «не судьба» Мещерский не верил в принципе.
Заместитель ушла передавать секретарше детали обязательной для посещения лекции, о которой в том числе будет сообщено завтра на утренней планерке, а Богдан расслабил галстук, откинулся в кресле и набрал Оксану.
– Уже все остыло, – наигранное равнодушие в ее голосе могло бы обмануть разве что ребенка. Да. Сегодня на ужин будет остывшая лазанья и слезы.
– Прости, не смог раньше выбраться. Завал полный.
– Да ничего страшного. У нас же… свободные отношения.
Он поморщился. Если бы любовница действительно соблюдала предложенные ей же самой «свободные» отношения, все было бы гораздо проще, и он бы сейчас не придумывал способы, как бы повежливее ее послать, чтоб не сильно обидеть.
«Главное не врать друг другу!» - так, кажется, она говорила, когда, наигравшись, они валялись в постели в первое их совместное утро. «Честность и открытость во всем и никаких обязательств!» Ни кольца, бл*ть, ей не нужно, ни подарков, ни обещаний – только качественный секс по обоюдному желанию.
Это ж надо было быть таким идиотом, чтоб повестись на это… Три месяца, а он уже чувствует себя женатым.
Перед тем как покинуть кабинет, Мещерский отпер сейф и снял с верхней полки похожую на маленький чемодан коробку. Заглянул внутрь – там, в темноте, стояли в рядок и ждали своего часа аккуратные, гладкие коробочки из ювелирного магазина – в каждом безделушка тысяч на триста-четыреста. Чуть поглубже – колье из черного жемчуга ценой почти в миллион, которое никто еще пока не заслужил. Всё выбрано и заказано по его просьбе исполнительной Щербаковой и являло собой своего рода откупные от особо назойливых представительниц прекрасного пола, которым вдруг показалось, что между ног у них райские кущи, а не то же, что и у всех.
Он вдруг почувствовал, что не зря, ох не зря ему снесло сегодня крышу от робкого олененка в лифте. Найдет он девчонку ее или нет – ясно одно. Сильно затянувшаяся «эпоха Оксаны» приближалась к своему логическому заключению, а его коллекция откупных, похоже, станет сегодня на одну безделушку меньше.
Подумав, он вытащил одну из трех коробочек – крайнюю слева, с браслетом из розового золота и качественных, пусть и не самых чистых бриллиантов – небрежно сунул ее в карман и вышел в пустой по вечернему времени коридор.
***
– Как для всех?
– Так. Для всех женщин фирмы, без исключения. Ты – женщина?
Я моргнула и в ступоре осмотрела себя – показалось, что Люда сомневается и задает этот вопрос всерьез.
И было от чего на самом деле. Ибо с сегодняшнего утра я выглядела почти полным андрогеном. Долго думала, не подстричься ли мне еще и «под мальчика», однако вовремя опомнилась – решила, что весь этот трехнедельный марафон того не стоит. К тому же, тогда я точно буду выглядеть фриком, и больше шансов, что меня начнут замечать.
Нет, для целей моего задания я определенно женщина – тощая, нескладная, в очках, мальчукового типа женщина, одетая вмешковатую, серую футболку и джинсы.
В таком виде не страшно пойти на общее собрание – тем более, если там действительно будут одни женщины.
Не так давно довелось мне полистать одну интересную книжку по социальной психологии. Женщины, как утверждал автор, обращают друг на друга внимание по принципу наличия или отсутствия «опасности конкуренции» - чем меньше опасность, что соседка украдет мужа, тем поверхностей женщина запоминает детали не только из ее внешности, но даже и личной жизни. Потому фильмы, в которых шпионки выглядят, как Анжелина Джоли, абсолютно недостоверны. На самом деле, профессиональные агентши спецслужб в обычной жизни выглядят примерно так, как сегодня выглядела я… пока, разумеется, в их задачи не входит обольщение «объекта».
В мои – категорически не входило. Да и не должно было там быть никакого «объекта». С какой стати? Не меня же он выслеживать придет.
В общем, по поводу намечающейся лекции о харрасменте особых волнений я не испытывала – особенно после того, как поняла, что взгляды, которыми меня награждают «сослуживицы», собравшиеся в уютном кафетерии «Меридиана», стали совсем уж незаинтересованными.
Не видели разодетые и ухоженные офисные дамы во мне никакой опасности.
А зря – мужей, конечно, не уведу, а вот фирме-кормильцу подгажу изрядно – если все у Шубиных получится.
Собрали всех сразу же после обеда – в два часа дня. Недовольные, что их отрывают от работы и придется из-за этого задержаться после шести, женщины выползали из своих кабинетов и кабинетиков, дожевывая на ходу бутерброды и допивая кофе.
Все еще сердитые, рассаживались в тесном помещении – стульев не хватало, даже при учете добавленных складных, и многим пришлось сесть прямо на длинный стол для фуршета у стены. Меня же вообще оттеснили в самый дальний угол, между столом и стенкой – хорошо, хоть стул достался.
– Итак, дамы. Что же такое харрасмент? – с ходу в карьер начала строгая, крупногабаритная лекторша в темном костюме, представившаяся «госпожой Тереховой».
Кудрявая брюнетка рядом со мной подняла глаза к потолку и мечтательно вздохнула. Остальные что-то неопределенно помычали в ответ.
– Ну же, девушки, смелее! – подбодрила всех «госпожа Терехова». – Мужчин здесь нет, боятся вам некого...
– Да мы и не боимся… – прыснуло со смеху сразу несколько человек.
Сутулая, с зачесанными за уши волосами девушка вдруг робко подняла руку.
– Слушаю вас, – вперила в нее внимательный взгляд лекторша.
– Наверное… когда… домогаются под угрозой увольнения?
Все замолчали, вытягивая головы – посмотреть, кто говорит, а холеная красавица с надутыми губками, сидящая рядом с сутулой, презрительно фыркнула.
– Это еще кто кого домогается…
Сутулая вдруг издала непонятный звук, вскочила и побежала в сторону выхода.
Зал взорвался довольно громким шушуканьем, смешками, комментариями... Госпожа Терехова пыталась вмешаться, просила успокоиться, что-то писала фломастером на белой ученической доске… даже постучала по столу пару раз кулаком.
– А когда босс по заднице шлепает по три раза за день? – разрядила атмосферу смешливая дамочка в тяжелых, медных браслетах вокруг запястий. – Это как называется?
Все захихикали, а я немедленно представила себе, как Мещерский ритмично хлопает по ее сочной заднице, а браслеты так же ритмично сотрясаются и бренчат в ответ.
– Это классический харрасмент с отягощающими последствиями. Подойдите ко мне после лекции, оформим заявку в полицию, – строго сказала госпожа Терехова.
– Какое «в полицию», вы что? Меня ж уволят! – испугалась дамочка. – Ну его, пусть шлепает, от меня не убудет!
– Это кто здесь кого шлепает?!
Я взвилась на стуле… только и успев скукожиться обратно - легок на помине, в дверном проходе стоял сам Богдан Мещерский и метал глазами молнии.
– Богдан Александрович, вы же мне обещали, что будут только женщины… – растерялась лекторша. – Это не совсем удобно…
– Я хочу знать, кто в моем банке позволяет вести себя подобным образом с подчиненными, – процедил Мещерский, звеня металлом в голосе.
Тут я по-настоящему испугалась. Если он так заводится от какого-то мелкого приставания на работе, можно себе представить, как отреагирует, если узнает, для каких целей я нанялась к нему в фирму.
Вжавшись в угол, скрючившись, я призвала на помощь всю свою незаметность, наполовину спрятавшись за нагнувшуюся вперед, сидящую на столе женщину.
– Богдан Александрович, да все в порядке, вы не волнуйтесь, мы все взрослые люди… – успокаивала генерального дамочка в браслетах. – Иван Семенович просто так… шутит…
Мещерский говорил мало, попросил только женщину не волноваться – никто ее не уволит и не накажет, в отличии от ее похотливого босса – и, судя по звукам, уселся на стул.
– Продолжайте, – безапелляционно заявил. – А я посижу тут у вас, послушаю.
Что тут началось!
Будто плотину прорвало – никакой лекции больше не было нужно! На Мещерского буквально посыпались жалобы вперемежку обвинениями – как минимум пятнадцать человек изъявило недовольство тем, как с ними обращается руководство... вдогонку обвинениям в домогательствах жаловались на переработку, на то, что увольняют после декрета, на то, что не выплачивают полагающиеся им премиальные… В общем, все до кучи.
Я же не верила своим ушам. И глазам.
Управляя фирмой в более, чем тысяча человек – и это только главный офис! – Мещерский сидел в окружении самых младших из своих подчиненных и выслушивал их – всех по очереди. Всех подряд!Высказалась даже уборщица – ей, мол, уже два года зарплату не повышают.
Я не могла поверить, что такой большой человек вообще сюда пожаловал. Зачем ему все это нужно? Шубин, по-моему, даже никогда и не спускался в общественный кафетерий, гоняя свою бедную секретаршу в Старбакс – за полкилометра от главного офиса.
А тут целая аудиенция с народом!
Обстановка мало по малу становилась все более неформальной, и в какой-то момент, в ответ на шутку, Мещерский хмыкнул и непринужденно, по-доброму, улыбнулся.