Издалека раздалось протяжное мычание. Оно прозвучало своеобразной командой собачонке, которая выскочила на меня не пойми откуда.
Вся какая-то маленькая, с грязной шерстью сероватого цвета. И с жутко визгливым и противным голосом. Мгновение посмотрев на меня, она тут же залилась лаем. Как будто я спер её любимую косточку. И начала кружить вокруг, не закрывая пасти.
Спустя минуту гавканье окончательно меня достало.
Подскочив к ней и пнув с оттяжкой, я отправил дрянь в полет до ближайшего куста. После приземления оттуда раздался жалобный скулеж. Однако продолжения не последовало, видимо шавка уже привыкла к тому, что её шпыняют за противный голосок.
Домишки были старыми и скособоченными. Построенные, судя по их виду, чуть ли не столетие назад. Новых же построек я не приметил. Заметно было, что деревня умирает и доживает свои последние годы.
Подойдя к ближайшему дому, я не торопился заходить во двор. Постучал по калитке и подождал немного, но никто так и не вышел.
— Спят они там, что ли, — тихо пробормотал я себе под нос. — Эй, хозяин, хозяин, — крик прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали в доме, но никто не спешил отзываться.
Спустя пару минут, когда я уже вновь хотел крикнуть, раздался скрипучий старческий голос:
— Ну чего, чего надобно? Людям отдыху не даешь, шляешься тут.
— Хозяин, да не ворчи ты, гость в дом, счастье в дом, — с улыбкой произнес я.
Повисла неловкая тишина.
— Не надо нам, — раздался голос так и не появившегося человека.
Честно говоря, я аж опешил немного. Весьма многообещающее начало.
— А чего не надобно-то? — задал вполне закономерный вопрос.
— Шастья вашего не надо, и гостей тоже не надо, — долетело изнутри.
— Да ладно тебе, хозяин, мне много-то и не надо. Лишь бы голову где преклонить, да в миску чего-нибудь положить.
— А ты иди к старосте. К нему и просись, а я не пущу. Нечего тут лихоимцам всяким расхаживать, — ворчливо сказал так и не увиденный мною собеседник.
— Ну как знаешь, дед, — мирным голосом ответил я, — а где вашего старосту-то искать?
— А ты чуть дальше пройди. Видишь домишко с новым палисадом? Вот это дом старосты.
— Ну, раз не хочешь приютить да деньгу получить… — у меня аж рифма получилась.
— Ты погоди-погоди. А много ль денег? — старик аж выскочил из своей халупы. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, одет в какую-то рубаху, всю замусоленную, с длинной, неухоженной бородой и сальными волосами. И в каком-то рванье, напоминающем бриджи, все в заплатках.
— А это ты, старый, у старосты завтра и спроси, — не слушая больше бормотание хозяина, двинул я в сторону указанного дома.
Подойдя к дому старосты, я заметил, что тот выглядит лучше и новее остальных. Очевидно было, что хозяин за ним следит.
— Эй, — вновь принялся я орать и аккуратно стучать в калитку.
— Иду, иду, — раздался голос с подворья. И хозяин шаркающей походкой направился ко мне. На вид мужику я бы дал лет сорок. У него была аккуратно подстриженная борода, однако такие же грязные и сальные волосы, как и у предыдущего увиденного мною жителя. Одежда оказалась старенькой, довольно застиранной и с заплатками. Замызганной настолько, что уже не понять, какого она раньше была цвета.
— Проходите, милсдарь ведьмак. А на Гнешко не серчайте, у него как бабка померла, совсем злой стал, — добродушно сказал староста, — вот раньше вы ведьмаки очень часто останавливались у меня. А сейчас, хорошо если пару раз за год.
— И кто из наших у тебя останавливался-то? — спросил я, подходя внутрь подворья.
— А почитай, кто жив, те и останавливались, — улыбнулся он. — Я-то знаю и помню, мне дед рассказывал, как ведьмаки раньше этот край чистили от нечисти и чудищ проклятущих. Ох, и крови-то пролилось вашей. Но освободили все пещеры, все норы, и начал люд простой здесь жить спокойно. А то что деньгой за свою работу берете, так и вам жить на что-то надобно.
Я лишь удивленно слушал добродушного мужика.
— Пройдемте, милсдарь, в дом не зову, там места нету, вы уж не взыщите. На сеновале постелю, там тихо и спокойно, никто вам не помещает. Хорошо отдохнете.
— Как скажешь, — пожал я плечами, — тебя как звать-то, уважаемый? — Неспешно идя за мужиком, я осматривал подворье. По нему важно расхаживали несколько куриц, маленьких и некрасивых. Да и само подворье видало лучшие времена.
— А меня, милсдарь, Микулой зовут, — сказал мужик и повел меня дальше по своему маленькому огородику. Было видно, что за ним ухаживают, но к посадкам еще не приступали.
В конце огорода стоял огромный полуоткрытый сарай. А внутри был небольшой стог прошлогоднего сена. Зайдя внутрь, Микула кинул какую-то дерюгу на стог сена.
— Располагайтесь, милсдарь ведьмак, а я вам сейчас покушать чего-нибудь принесу. Спать-то с голодным животом не очень хорошо.
Расположившись на дерюге и аккуратно сложив свои вещи, я стал ждать долгожданного угощения.
Спустя час практически в полной темноте староста мне его принес. Ужином оказалась рыбная похлебка с двумя жареными рыбинами.
— Микула, а у тебя часом нет чего выпить, браги там или пива?
Староста печально взглянул в сторону дома и пожал плечами:
— Увы, милсдарь, чего нет, того нет.
— Ну и ладно, — широко ему улыбнулся я, прекрасно поняв мужика.
— Ну вы отдыхайте, а посуду там в углу оставьте. Я утром все заберу, — и немного помявшись, он поплелся в дом.
Я же, одним махом расправившись с едой, завалился спать.
Ночь выдалась спокойной, только под утро заморосил дождь, и я изрядно продрог, кутаясь в одеяло.
Выспался я хорошо, а все равно усталость от краткого путешествия не прошла. Вероятно, тут дело привычки и мне только предстоит познать все прелести средневекового общества.
Надев сапоги и подпоясавшись мечом, я прошел через подворье старосты и направился к реке, решив ополоснуться.
А на берегу, несмотря на раннее утро, как мне показалась, расположились все жители поселка. Кто-то чистил сети от водорослей, но в основном те были разбросаны на берегу и из них собирали рыбу. Были и женщины, и дети, слышались разговоры, смех, мое появление сразу и не заметили или только не подали виду.
Даже удивительно, мужик с мечом, который может представлять нешуточную угрозу, может, просто знают, что не стоит опасаться, а может, есть и другая причина.
Когда маленькая девочка в платье из некрашеного полотна закричала, показывая на меня пальцем, ее звонкий голос разнесся по всему берегу.
— Мамка, смотри, дядька с мечом, а кто он такой, что он здесь делает?
Родительница же скривилась, сплюнула на землю, отвесила девчонке звонкую оплеуху и что-то зашептала на ухо. Девчонка начала рыдать во весь звонкий голос. Никогда не любил слушать, как плачут маленькие дети, как будто душу выворачивают. А вот когда детишки избалованные начинали истерику, в том же магазине, требуя что-то у родителей, тут у меня появлялось совсем другое желание, а именно, заткнуть это маленькое охреневшее существо, да еще и родителю пендаля дать за воспитание. Мать же, подхватив девчонку на руки, побежала в сторону дома.
Проводив ее взглядом, остальные селяне не смотрели в мою сторону, я бы даже сказал, отводили от меня взгляд.
— Что за хня? — только и крутилось в голове.
Подойдя к реке и умыв лицо, я снял рубашку, растер торс холодной водой, даже полегче стало. Натянув рубашку, направился в сторону места своего ночлега. Надо будет у старосты поинтересоваться, что это было? Только успел об этом подумать, как меня окликнул Микула.
— Милсдарь ведьмак, вы уж и в дорогу собрались, наверно?
— Да, Микула, щас вещи захвачу да продолжу путь, зачем зря засиживаться.
— Верно, верно говорите, милсдарь, вот только не спишите, щас здесь закончу и завтрак вам к сеновалу принесу.
— Думаю, ради завтрака явно стоит задержаться, — с этими словами я направился к сеновалу.
Вернувшись к месту своей ночевки и не зная, чем себя занять в ожидании обещанного завтрака, решил провести малый разминочный комплекс.
К середине появился староста с едой, не отвлекая меня от упражнений он расставил миски и сел наблюдать за мной.
— Э, как вы умеете, милсдарь Ведьмак, а я вот вам подкрепится принес, — заулыбался он, когда я закончил и повернулся в его сторону.
— Спасибо, Микула, ты мне лучше расскажи, чего на меня так прореагировали?
— Да понимаете, Милсдарь, — стушевался староста. — Редко у нас тут чужие люди бывают, вот и боятся все, да и почитай лет с девять назад здесь, когда в вашу крепость проходили людишки, не одну бабу попортили, вот люди вас Ведьмаков и винят в этом-то.
— Погодь, Микула, — искренне удивился я. — Мы-то тут причем? Не мы же портили.
— Так-то да, Милсдарь, но бандиты по вас пришли и если бы вас не было, то и все хорошо было бы, вот и винят вас.
Я слегка охренел от такой логики, то есть виноваты Ведьмаки, к которым шли бандиты и ежели бы не было ведьмаков, то и бандитов бы не было. Однако. Что-то здесь задерживаться у меня желание пропало.
— Ясно, — протянул я. — Микула, я там видел, у тебя рыба валяется, может, продашь мне в дорогу?
— Эт, конечно, можно, — повеселел староста.
— Ну, держи тогда, — и протянул Микуле две Новиградских кроны. Староста, приняв монеты, аж просиял и попробовал на зуб, видимо, много дал.
— Вы кушайте, Милсдарь, а я сейчас рыбки вам и принесу.
На завтрак мне отжалели пару вареных яиц, крынку молока и свежий хлеб, наконец-то нормальная еда. Я с удовольствием выпил свежего молочка и закусил хлебом и яйцами, даже настроение улучшилось. Не дождавшись хозяина, собрал вещи и пошел на выход с его хозяйства.
— А вот и вы, Милсдарь, я вам как раз рыбки и приготовил, — староста ждал меня у ворот. С подобострастной улыбкой он протянул мне рыбу, завернутую в какую-то тряпку.
Откинув тряпку, я залюбовался. Рыбок было ровно пять, каждая где-то на полкилограмма, а запах-то от нее какой, так бы и съел сейчас.