Среди всех жителей выделялись две довольно оригинальные личности: сестры Сандра и Вероника. Дамы неопределенного возраста, девицы, но уж точно не из-за отсутствия интереса к предмету.
Вот уже три дня, как сестер из переулка Дотти очень занимал вопрос: почему больше не слышалось громкого восклицания инспектора Стуки: «Антимама!»[4]
Дверь соседа справа открылась со всегдашним скрипом, пакет с мусором порвался, но на этот раз никакого ворчания на тему «уже экономят даже на пакетах» не последовало. Очень странно!
Сандра и Вероника находились на своем наблюдательном посту – у приоткрытого окна. Оттуда им хорошо было видно, как инспектор Стуки медленно пил пиво. Скорее всего, сегодня вечером он никуда не пойдет, решили сестры.
По наблюдениям Сандры и Вероники, уже несколько дней подряд поздно вечером инспектор куда-то уходил напомаженный и в галстуке. Совсем как те важные адвокаты из контор в центральных районах города или продавцы нижнего белья, которые сначала разрекламируют каждую пуговицу своего товара, а потом, если вспомнят, с вами поздороваются.
«Здесь замешана женщина!» – думали девицы, страдая от ревности; не из-за конкуренции, понятное дело, а от недостатка информации в их распоряжении. Инспектор вел себя как ведущий телевизионного выпуска новостей: произносил много слов, но не говорил ничего определенного.
– Почему он нам ничего не рассказывает? – недоумевала Сандра.
– Он нам не доверяет! – прошептала Вероника с таким отчаянием, будто ей диагностировали рецидивирующий мононуклеоз.
– И это после всего, что мы для него сделали! – неутешно вздыхали сестры.
Сандра, младшая сестра, однажды даже предприняла попытку разговорить агента Ландрулли, выследив его у входа в полицейское управление. Конечно, она не собиралась вынуждать полицейского предать своего начальника (что, впрочем, было бы невозможно): такой поступок был недостоин сестер из переулка Дотти. Сандра всего-навсего хотела узнать кое-какие новости, выслушать некоторые предположения, ей было бы достаточно даже самого маленького намека.
– Значит, есть женщина? – прямо спросила Сандра агента Ландрулли после нескольких попыток начать разговор издалека.
– У кого? У меня?
– Да при чем здесь вы! У инспектора Стуки, конечно!
– У инспектора? Нет, что вы!
– Нет что? Можно ли поконкретнее? Есть или нет у него невеста? Или вам так трудно ответить? Ну, конечно, я всего лишь простая девушка из провинции.
Один на один сестры из переулка Дотти были опасны, как остро отточенный кинжал. Ландрулли предпринял попытку к бегству и стал медленно пятиться назад, скользя боком по стене. В качестве отвлекающего маневра он решил воспользоваться фразой:
– Это конфиденциальная информация.
– Вы человек, наиболее информированный о фактах, – был ответ.
Нежелание агента полиции отвечать показалось сестрам подозрительным, и они приняли решение продолжить расследование.
…Стуки нехотя поднялся и, захватив стул, вернулся в дом. Сестры затаили дыхание и напряженно ждали. Женщинам пришлось оставаться на своем наблюдательном посту целых полчаса. Наконец их усилия были вознаграждены: элегантно одетый и причесанный инспектор вышел из дома, оставляя за собой шлейф терпкого аромата. «Еще и парфюм! Все совпадает».
Не теряя ни секунды, Вероника и Сандра поспешили за Стуки. То и дело смешиваясь с людским потоком, чтобы не попасться на глаза инспектору, сестры вслед за ним пересекли центральную площадь Синьории. Стуки шел, нигде не останавливаясь, о чем-то задумавшись и не обращая никакого внимания на окружающую его величественную красоту. Казалось, наоборот – гул бесчисленного множества людских голосов заставлял его ускорить шаг. «Наверное, опаздывает», – предположили сестры, когда инспектор побежал. Женщины не могли угнаться за Стуки, и очень скоро тот скрылся из виду, войдя в здание железнодорожного вокзала. «Уйдет!» Сестры были в отчаянии. Когда они наконец оказались на перроне, вокруг не было ни души. Однако у Вероники и Сандры осталась зацепка: светящееся электронное табло показало, что последний поезд ушел несколько секунд назад. «Венеция! – воскликнули преследовательницы. – Что ему делать ночью в Венеции?»
Этот город сейчас казался сестрам воплощением всех опасностей: в их разгоряченном воображении инспектора, как раненую чайку, уже засасывал ил Венецианской лагуны…
– Как – раненую? – спросила Сандра.
– В самое сердце, – ответила Вероника.
– Какое еще сердце? У него нет сердца! У Стуки вместо него теплообменник.
Сестры уныло поплелись обратно и вернулись на площадь Синьории. Они уселись за столиком одного из уличных кафе, из-за которого только что поднялась шумная компания недостаточно – на критический взгляд сестер – одетых молодых людей. Властным жестом Сандра подозвала официанта и приказала ему привести в порядок скатерть.
– Ты думаешь, он пошел к той полицейской?
– К какой это?.. К той самой?
– Да, к той!
– Да у нее же от горшка два вершка!
– И сиськи жирные. А еще растяжки. Согласись, это уже просто неприлично!
– Плюс косолапая – ходит, как утка переваливается.
– А еще, мне кажется, она заика. Только представь: тот ей начнет объясняться в любви, а она в ответ будет спотыкаться на каждом слове.
– Да они разойдутся! Если уже не разошлись. Я думаю, он поехал, чтобы вернуть ей кольцо.
– Точно! Он уже свободен.
И сестры облегченно вздохнули.
15 августа. Суббота
Тактика кампании по освобождению инспектора Стуки от возможной венецианской любви была проста: не отпускать его от себя ни на шаг.
За несколько минут до полудня в квартире инспектора с подозрительной деликатностью раздался звонок. В тот момент Стуки лежал на коврике и качал пресс: он давно собирался заняться укреплением мышц живота. Инспектор пообещал себе выполнить упражнение хотя бы двенадцать раз, но дело постоянно прерывалось размышлениями: почему укреплять пресс нужно обязательно в субботу?
Стуки открыл дверь. На пороге застыли сестры из переулка Дотти, они сложили губы бантиком и кокетливо хлопали ресницами. Не говоря ни слова, Сандра протянула инспектору коробку его любимого печенья – со вкусом меда и сливок. Стуки улыбнулся и принял подарок.
Не думает ли инспектор провести праздничный вечер за чтением досье или еще хуже – над книгой? Всегда читает, как его? – Манганелли![5] Безусловно, это подходящее чтение для полицейского, но нужно же когда-то и отвлечься.
– Развлекитесь, инспектор! Подарите себе вечер в хорошей компании. А с понедельника мы больше не станем вас донимать – мы наконец-то уезжаем в отпуск. Не говорите «нет», мы вас просим!
Почему бы не принять приглашение? Искушение велико: солнце стояло высоко в небе, жара не спадала, и дежурства у него не было. Инспектор мысленно поискал отговорку.
– Вечер где?
– В очень приятном месте: живописные холмы, старинный городок, интересные люди, музыка, ювелирные изделия ручной работы, вкусная еда и домашнее вино. И звезды! – щебетали сестры в унисон, – таких звезд вы в городе не увидите: всему виной световое загрязне ние.
Стуки почесал бороду, все еще сомневаясь.
– Ладно, – решился инспектор, – только я не за рулем.
Ровно в девятнадцать ноль-ноль у дома тарахтела красная «мини»: сестры из переулка Дотти прибыли строго вовремя, как инсулин после мороженого. Вероника вела машину, а Сандра расположилась на заднем сиденье. Обе в ярких нарядных платьях, с прелестными сумочками, но в практичной обуви. По их виду Стуки понял, что сегодня вечером придется много ходить.
У автомобиля с маленьким салоном есть один большой недостаток: пассажиры, если они любят поговорить, наполняют воздух словами так, что становится тяжело дышать. Машинка мчалась с удивительной легкостью и такой быстротой, что инспектору с трудом удавалось различать надписи на дорожных указателях. За стеклом проносились деревья, мосты, мелькали аккуратные домики и уютные ресторанчики.
Стуки судорожно сглотнул: казалось, сестры задались целью во что бы то ни стало выудить у инспектора информацию о его ночных посещениях Венеции. Он попытался отделаться общими фразами.
– Вы очень скрытный человек! – запротестовала Сандра.
Инспектор Стуки смотрел на холмистый пейзаж за окном, так не похожий на привычную им равнину. Пологие холмы казались сделанными из ярко-зеленого папье-маше, они притягивали взгляд и направляли его высоко в небо.
Их автомобиль в потоке сотни других завернул к гигантской парковке. Вслед за толпой туристов все трое направились в исторический центр средневекового городка Чизонди-Вальмарино. Стуки напрягся. Все это не предвещало ничего хорошего: невероятное скопление народа, тесные улочки, толчея и отдавленные ноги.
– Праздник ведь не здесь будет? – спросил Стуки, все еще надеясь на лучшее.
Вместо ответа Сандра взяла его за руку, словно маленького послушного мальчика, и повела за собой. Чтобы избавиться от ее навязчивого внимания, инспектор с самым заинтересованным видом стал тормозить у каждого киоска, притворяясь, что хочет все внимательно разглядеть. Сестры тоже часто останавливались, чтобы осмотреть товар и прицениться, и, уверенно оценив предложение, двигались дальше с легкостью стрекоз.
И только когда их компания углубилась в смешение узких улиц, окруженных великолепными фасадами старинных зданий, молодому человеку удалось наконец уловить атмосферу настоящего средневекового праздника. В ней не чувствовалось присущей нашим дням невротичности, не было утомляющего шума, слышался только приглушенный гул голосов. Интенсивный людской поток напоминал инспектору скорее ритмичное движение стада грациозных антилоп и не имел ничего общего со свирепой толпой на распродажах конца сезона. Сестры заметили про себя, что Стуки расслабился. Он входил с улыбкой в ремесленные лавки и вежливо выслушивал объяснения о лавандовом мыле, дрезденском фарфоре и даже о ткацких станках.