Из квартиры раздавался звонкий лай Арго, который не показался Стуки таким уж несчастным. Открыв дверь, доктор Анабанти в течение нескольких секунд молча разглядывал инспектора, будто обдумывая диагноз.
— Вы все еще принимаете Silybum marianum? — наконец произнес гомеопат.
— Сейчас гораздо реже.
— Я так и думал! Это весьма заметно по цвету вашей кожи. Ваша печень…
— Моя печень работает нормально! — воскликнул Стуки, выходя из себя.
— Это пока. Но ваш образ жизни приведет вас к тому…
— Арго! Привет, малыш! Как твои дела?
Песик прошмыгнул между ног доктора Анабанти. У Арго были маленькие острые зубки, к белизне которых даже синьор Карузо, стоматолог, живущий по соседству, не смог бы придраться.
— Что мы с ним будем делать? — спросил Стуки, показывая на собачку.
— Что значит «мы»? Я завтра уезжаю в горы на пять дней, поэтому вам придется забрать его к себе.
— Мне?
— Да, вам. Как я смогу заботиться о собаке, если буду в горах?
— Доктор, — умоляюще проговорил Стуки, — вы ставите меня в очень затруднительное положение.
— Вот и отлично! Разделим наши с вами трудности пополам. Мне ведь тоже будет нелегко там, среди горных вершин, с моими-то коленными суставами.
— А зачем же вы тогда туда едете?
— Потому что я люблю горы и считаю, что невозможно понять, как устроен мир, оставаясь на равнине, как это делаете вы и вам подобные, — назидательно проговорил Анабанти и, чтобы закончить дискуссию, поправил ремень на брюках.
Инспектор Стуки с семенящим вслед за ним Арго медленно шел по переулку, размышляя, как лучше поступить. Его единственный родственник, продавец ковров дядя Сайрус, не испытывал особой любви к животным, и уже так случилось однажды, что вверенная ему на несколько дней собака сбежала и оказалась в собачьем приюте.
Между тем Арго совсем не было дела до затруднений инспектора: он весело семенил рядом со Стуки, виляя хвостиком.
Полицейский вспомнил, что у сестер из переулка Дотти, Сандры и Вероники, был богатый опыт в плане содержания домашних животных. В разное время у них жили кошки, черепахи, экзотические рыбки и даже индийский черный дрозд. Тем не менее, принимая во внимание качество их мебели, Стуки было трудно представить, чтобы соседки согласились приютить собаку с таким характером, как у Арго. При желании этот милый пушистик мог бы с успехом заменить дробилку для сахарного тростника где-нибудь на плантациях Карибского побережья.
— Арго, мне очень жаль, но я вряд ли смогу оставить тебя у себя. Наверное, мне придется хорошенько тебя упаковать и спрятать под кроватью твоего хозяина в реанимации.
Песик сильнее завилял хвостом. Интересно, что Арго хотел ему этим сказать?
Рабочий день инспектора Стуки, наполненный отчетами, телефонными звонками и беседами с агентом Ландрулли, выдался на редкость монотонным и скучным. Но вечер в компании с Арго прошел на удивление приятно. Когда Стуки вывел собаку во двор, из окна выглянули вездесущие Сандра и Вероника. Инспектор постарался проигнорировать их насмешки и колкие замечания. «Аргошка-толстозад» — так прозвали пса зловредные соседки, вероятно завидующие той неожиданной дружбе, которая завязалась между двумя мужчинами, пусть и разных биологических видов.
— Антамама! Дамы, что вы себе позволяете?
— Аргошка-толстозад! Аргошка-толстозад! — продолжали издеваться сестры.
— Он останется у меня до тех пор, пока не вернется синьор Баттистон, — уточнил полицейский, возмущенный этими эпитетами в адрес существа, которое смотрело на него обожающим взглядом.
— С вами? И чем вы будете его кормить? Крекерами?
Вот вредины!
— Я куплю мясо.
— О-о-о! Нежное филе для Аргошки-толстозада.
Вредные, злые и ревнивые.
29 октября. Пятница
Инспектор Стуки поджидал Микеланджело на углу переулка. Он посмотрел на часы: парень должен был появиться с минуты на минуту.
Микеланджело тащился, низко опустив голову, тяжелый рюкзак висел у него на одном плече. Стуки внимательнее пригляделся к подростку: довольно высокий, вид угрюмый, но лицо чистое, без прыщей и других проблем с кожей. Такой точно все держит в себе, вооружившись гормонами, как ручными гранатами. Штаны свободные и мешковатые, шнурки на кроссовках развязаны. Микеланджело не смотрел по сторонам и казался ужасно рассеянным. Стуки подумал, что вчера он мог просто случайно столкнуться с известным ворчуном Баттистоном, и из-за этого произошла ссора.
— Эй, молодежь!
Микеланджело прошел мимо, не удостоив инспектора даже взглядом.
— Молодой человек, — еще раз позвал инспектор, шагая рядом с мальчиком и положив руку ему на плечо.
— Руки прочь, а то мало не покажется! — крикнул подросток.
Слегка озадаченный Стуки не смог сдержать смех.
— И что ты мне сделаешь?
— Покалечу.
— Чем?
— Голыми руками.
— Какими? Этими? С твоими-то мускулами?
— Предупреждаю: я занимаюсь тай-чи.
— Неужели? И как долго?
— Целый месяц.
— Да ты что! И тебя уже научили калечить людей?
Микеланджело резко остановился и спросил:
— Вы тот полицейский, который живет в начале переулка Дотти?
— Инспектор Стуки.
— Между прочим, старик уже был без сознания, когда я там проходил. А эта псина на меня зарычала.
— И ты оставил пожилого человека лежать на земле, не оказав ему помощь?
— Тогда бы я точно опоздал в школу. И потом, у меня разрядился мобильник.
Стуки внимательно посмотрел на мальчишку. Микеланджело ответил ему решительным взглядом. «Бедные учителя, — подумал Стуки, — одного такого на класс вполне достаточно».
— Ну конечно, ты ведь никогда не опаздываешь в школу, да?
— Естественно.
— И старик, в конце концов, мог бы жить поосторожней, тогда бы у него и проблем было меньше, так?
— Вы просто читаете мои мысли.
— Слушай, Микеланджело, когда синьор Баттистон придет в себя, я с ним обязательно побеседую. И если окажется, что это ты виноват в случившемся, мало не покажется тебе. Я понятно изъясняюсь? Ты можешь быть хоть чемпионом мира по тай-чи, тайскому боксу или кунг-фу с острова Борнео, но я тебя все равно достану. Понимаешь, о чем я?
— Вы ошибаетесь, — коротко ответил мальчишка и отвернулся, как бы говоря, что разговор окончен. Стуки позволил Микеланджело уйти, иначе тот действительно рисковал заявиться в школу после звонка. Инспектор тоже терпеть не мог тех, кто опаздывал.
В полицейском управлении царила невероятная суматоха. На улице мимо инспектора Стуки промчалось несколько полицейских машин с включенными сиренами.
— Что происходит? — спросил Стуки дежурного.
— Ничего особенного, — ответил дежуривший полицейский. — Один выживший из ума старик угрожает поджечь дом престарелых. Под зданием обнаружили утечку дизельного топлива из подземных труб. Капля за каплей, причем течет уже неизвестно сколько. Когда старик об этом узнал, он каким-то образом сумел незаметно для всех вырыть во дворе яму, напихал туда своих пижам и сейчас угрожает поджечь все зажигалкой. Дед хочет вернуться к себе домой. По-моему, ничего он не подожжет. Вы как думаете, инспектор?
— Если вытекла целая лужа горючего, некоторый риск есть, — ответил Стуки.
— Тогда сегодня на ужин в доме престарелых будет фламбе, — сострил дежурный.
— Ландрулли тоже с ними?
— Нет, из наших только Спрейфико и Белладонна. Ландрулли на своем рабочем месте.
У себя в кабинете инспектор Стуки уселся в любимое кресло на колесиках. Честно говоря, кресло было совсем старое и невероятно скрипучее, но теперь не те времена, чтобы привередничать. Стуки немного поездил в кресле по комнате. Что-то такое витало в воздухе, инспектор это чувствовал. Он снова вспомнил о Микеланджело. Что могло сделать мальчика таким колючим? А как насчет него самого, инспектора Стуки? Каким подростком он был? Довольно проблемным, если быть откровенным.
«Интересно, каким в подростковом возрасте был Ландрулли?» — подумал Стуки, исподтишка наблюдая за подчиненным, который с невозмутимым видом листал сводку новостей.
— Нашел что-то стоящее?
— Одна ясновидящая предсказывает сильное наводнение, — ответил Ландрулли, склонившись над страницей местной хроники. Полицейский агент зачитал инспектору Стуки несколько строк из газетной статьи: журналист комментировал заявления вещуньи с осторожным скепсисом.
— Ну вот, — проворчал Стуки, — уже и гадалки рвутся в метеорологи. Ландрулли, когда именно на нас обрушится стихия?
— В ближайшие дни, инспектор.
— А что, если это будет новый Всемирный потоп? Грехов-то у всех нас, сам понимаешь… Кстати, Ландрулли, ты умеешь плавать?
— Умею, и довольно неплохо.
— На спине тоже?
Их болтовню прервал телефонный звонок.
— Спрейфико дал себя поджечь, как последний дурак! — прокричал в трубку взволнованный агент Белладонна.
Инспектор Стуки вскочил с кресла.
— Это невозможно! Спрейфико сделан из асбеста, он огнеупорный.
— Ничего подобного! Он схватил старика за руку в ту самую секунду, когда тот поджигал пижаму, пропитанную горючим. Они оба поджарились, как два початка кукурузы.
— Белладонна! Если это шутка…
Но Стуки знал, что агент Белладонна отличался патологической серьезностью и никогда не позволял себе шутить, особенно на работе. Чтобы вернуться домой, старик привел в исполнение свои угрозы, и лужайка перед домом престарелых превратилась в горящую саванну. Со Спрейфико в роли жареного дикобраза.
— В каком состоянии находится агент Спрейфико?
— У него ожог правой руки, части правого плеча и подбородка с правой стороны. Борода с той стороны тоже сгорела.
Спрейфико без его фирменной бородки? Зрелище не для слабонервных!
Стуки подумал о синьоре Баттистоне, который попал в реанимацию из-за сердечного приступа, о сумасшедшем старике из дома престарелых и об ожогах агента Спрейфико. Местным врачам в ближайшее время будет чем заняться.